Прокурор дьявола. Жатва - читать онлайн книгу. Автор: Эльдар Дейноров, Майя Астахова cтр.№ 109

Марина представила. Во всех подробностях, как это иногда показывают по телевизору — с вертолетами, снайперами, ракетным обстрелом…

— Думаешь, весь город взяли и вынесли нафиг? Как бы не так, — Алекс усмехнулся. — В общем, больше в деревне никто не живет. Когда в те места заявились, никого не было вообще — ни людей, ни зомбаков… Все на кромку провалились, остались только дома — и ничего больше.

— И никого не спасли?

— Некого там было спасать, Марина, просто — некого, — ответила за Алекса Татьяна. — А вообще… Ведь потом уже выяснилось — люди вполне могли оттуда бежать, причем — без наших. Могли даже зомби прикончить. Они не захотели. Ждали помощи — ну, вот и дождались.

Марина с ужасом посмотрела на своих друзей.

— Да, бывает и такое, — Алекс выглядел совершенно спокойным. — Люди иногда любят надеяться, а не действовать, отсюда и результат. А расхлебывать приходится нам. Например, взять и найти тех, кто создал этих зомбаков. И у нас, и в Бразилии. Не беспокойся, мы — не «Стража» из Рио-де-Жанейро. Это они пускай ходят в белых штанах, смотрят «Изауру» и машут рукой на все проблемы. А мы будем искать дальше…

* * *

Бомж, чьи фамилию и уж, тем более, отчество, накрепко забыла История (и не только История, но и он сам), звался Сашкой-Мазилой. Прозвание свое он заслужил не на армейской службе (к которой никогда в своей жизни никакого отношения не имел, ибо удачно «откосил» от «армады»). Зато к ремеслу художественному отношение он имел — в прошлой жизни, разумеется.

В нынешней ему было не до того. Спившийся художник-декоратор падал на дно со всею стремительностью — сперва вылетел из престижного театра, потом сменил множество непрестижных. Вскоре он провел замечательную коммерческую операцию — «квартиру продал, деньги пропил». К этому моменту он уже окончательно потерял работу, оставался один шаг — забыть имя и отчество. Он этот шаг сделал — так и появился на свет Сашка-Мазила.

Бомжевание — это процесс одичания. Поэтому большинство бомжей возвращаются к занятиям своих далеких, недавно спрыгнувших с деревьев и еще не до конца потерявших хвост предков — к охоте и собирательству. Охотятся эти дикари на таких же одичавших кошек и собак, а собирают… Ну, вот тут все же чувствуется некое влияние цивилизации. Собирают они все, что плохо лежит.

Сашка-Мазила специализировался на бутылках.

Конечно, много на сборе бутылок заработать не удавалось. Часто приходилось довольствоваться настойкой боярышника, купленной в аптеке. Но порой ему удавалось добыть и что-нибудь получше и посущественнее — к примеру, портвейн «три семерки» или «Анапу». Тогда он мог позволить себе культурный отдых.

В этот день был именно тот самый случай. Вчера, в выходной, народ пил — и пил вполне много. И очень много бутылок оставил после себя — в наследство бомжам. Так что наутро Сашке-Мазиле даже и собирательством-то особенно заниматься не пришлось — он отлично знал все неприметные уголки на своей территории, где остаются пустые бутылки. Выручки хватило аж на целых два пузыря портвешка.

Вот с этим богатством в грязном потертом мешке он и забрел в небольшой скверик, расположившийся между плотно прижавшимися друг к другу домами в одном из центральных районов. Конечно, район-то был центральным, но вовсе не из тех, что демонстрируют туристам. Туристов везут к Исаакиевскому собору, к Смольному, им демонстрируют Невский проспект, Эрмитаж и Казанский собор. А совсем рядом, буквально через улицу-другую, располагаются те старые кварталы, которые никак не задействуешь в турбизнесе. Ну, если только какой-нибудь импортный сноб, уставший от культуры и красот, не попросит показать ему «пьетербургские трусчхоби». В чем-то он будет прав — со времен Раскольникова и старухи-процентщицы они изменились очень мало.

Вот в подвалах таких трущоб и угнездился Сашка-Мазила и ему подобные.

Нельзя сказать, что здесь все здания — ветхи, а жители — сплошь нищие. Ничего подобного — встречаются и вполне приличные узенькие улочки, живущие какой-то своей, несуетной и спокойной жизнью. Между прочим, именно в отражении таких кварталов на кромке может выжить даже провалившийся туда человек из нашего мира — конечно, если будет соблюдать некоторые несложные правила. По крайней мере, там — безопаснее всего.

Скверик, облюбованный Сашкой-Мазилой, был вполне нормален, правда, все скамейки на поверку оказывались ломаными — но на них можно было сидеть, а это не о всякой-то скамейке скажешь.

Между прочим, на одной из скамеек кто-то уже сидел. Сашка остановился, вгляделся, вылупив мутные похмельные глаза. Тут же выяснилось три вещи — во-первых, сидевший человек был женского пола, во-вторых, лица дамы было не разглядеть, в-третьих же, принадлежала она к тому, же самому сословию, что и Сашка-Мазила.

Симпатичной внешностью Сашка-Мазила не отличался никогда. Был он коренастым и (невзирая на бомжовскую жизнь) слегка разжиревшим. К этому можно добавит острый нос и обвислые щеки, словно бы изъеденные временем скитаний по подвалам. Ну, и, естественно, о бритве он позабыл давно и основательно.

Тем не менее, определенным успехом у дам он пользовался — что в прежней жизни, что в нынешней. Конечно, в нынешней дамы были определенного сорта и сословия, ну да Сашке-Мазиле к такому было не привыкать.

Поэтому присутствие на скамейке бомжихи его нисколько не огорчило — скорее, наоборот. Слегка подумав и проведя грязной ладонью по слипшимся волосам, Сашка решительно направился к скамейке.

Бомжиха даже не заметила, что к ней кто-то подваливает. Так и сидела в той же самой позе, слегка склонив голову и спрятав лицо в то, что можно было с некоторой (большой) натяжкой назвать рукавами одежды — рваного и ветхого рубища.

— Ну, вот оно… — пробормотал Сашка-Мазила, доставая из серой сумки одну из драгоценных бутылок, наполненных живительной жидкостью.

Бомжиха никак не отреагировала на его присутствие, так и сидела на краешке скамейки, словно бы не было на свете никакого Сашки-Мазилы — да и самого белого света тоже не было.

Это несколько обижало.

Впрочем, излишней обидчивостью Сашка не страдал — как и излишней брезгливостью. Он, памятуя о том, что отдых должен быть культурным, полез в сумку и достал то, что для бомжа можно считать большой редкостью — пару пластиковых стаканов, почти что чистых, стыренных им позавчера около какого-то лотка. Не пить же хорошую жидкость да из горла!

Уж этими-то благородными манерами он наверняка проймет даму, после чего, распив портвейн, они отправятся в знакомый Сашке подвал, чтобы там более обстоятельно продолжить знакомство.

Правда, запашок от «дамы» шел тот еще, но Сашка-Мазила не придал этому никакого значения — и от самого-то, знаете, несет не дорогим одеколоном, да и опять-таки, ему было не привыкать.

— Ну, это, — проговорил он, — надо — за знакомство, что ли?.. Меня вот, Сашкой кличут, а тебя?..

Бомжиха даже не соизволила посмотреть в его сторону.