Принцип четности - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Гимадеев cтр.№ 69

Глеб умолк, налил себе соку и отпил из стакана.

— А, может, это они сами? — сказал Сергей. — Устроили сестрички шумиху, чтоб тариф поднять? Хороший прием.

— Но-но — поднять! — недовольно сказал Валера. — Куда еще поднимать-то? Совсем, что ли, уже… А ты вообще! — сказал он Сергею. — Не слышишь, что чайник кипит? Ты, между прочим, воду-то туда наливал?

— Разве ее там не было? — удивленно спросил Сергей, вставая с дивана.

Компания с жаром принялась обсуждать высокие тарифы на услуги сестер Голубевых, а Сергей снова поплелся на кухню.

Видимо, какое-то количество воды в чайнике все же присутствовало, потому что он отчаянно трубил струей пара в окно. Сергей выключил под ним газ и подошел к подоконнику. Стекло оказалось полностью запотевшим и через матовую пелену уже не был виден тот чужой, параллельный мир. Что-то скоро случится, подумал он в который раз. И откуда взялось это предчувствие, преследовавшее его в последние дни? Может быть, я его сам себе сочинил, мелькнула у него мысль. Он нарисовал пальцем на запотевшем стекле кружок. Словно замочная скважина в двери, думал Сергей, глядя через него на крохотный кусочек чужого мира. Чайник еще продолжал агонизировать паром, и кружок довольно быстро затянулся снова. Будто Проход в Оболочке. «Нет, врешь», — с упрямством процедил Сергей и нарисовал его опять.

Все, что мы знаем о жизни — это смерть.

Э.М. Ремарк. «На западном фронте без перемен»

— Возьмите, допустим, нынешнюю нашу молодежь, — Ревич сдвинул очки на лоб и легко помассировал веки пальцами. — То, так сказать, новое подрастающее поколение, которое живет сейчас в резервации… Это же поколение обреченных! Эти дети обречены на деградацию, вот в чем дело, понимаете? На момент возникновения резервации несовершеннолетних здесь было триста с лишним человек. Это детей разных возрастов. Если речи не идет даже о полноценном среднем образовании, то о чем можно говорить дальше? Каждый год в резервации прибавляется порядка двадцати человек, которые закончили школу, если это вообще так можно определить. То есть, это подростки, пришедшие к тупику своего развития, согласны со мной, Сережа? У них нет будущего, они лишены дальнейшего образования, получения какой-либо специальности и вообще… Их будущее — это грязные гаражи возле железной дороги, ежедневное пьянство и чувство ненависти к окружающему миру. Одним словом — деградация. Знаете, на этом фоне запрет на деторождение выглядит очень даже гуманно. Зачем умножать число несчастных? Он помолчал некоторое время, отхлебнул остывшего чаю и продолжил: — Помимо всего прочего каждый год высвобождается полтора-два десятка молодых женщин, которые до этого сидели с детьми дома получали хоть мизерное, но пособие. А теперь их дети идут в школу. Тоже потенциальные безработные. О, господи, сколько резервация судеб уже поломала и сколько еще поломает!.. Вы что-то все молчите, Сережа, — сказал он вдруг грустно улыбнувшись.

— Просто слушаю, — сказал Сергей. — Я, знаете ли, люблю иногда просто послушать.

— Я немного уклонился, — проговорил Ревич. — Вы ведь, о чем-то начали спрашивать… Про материалы комиссии, которые я вам давал, да?

— Да, я их прочитал. Забавные, конечно, характеристики… я и не знал раньше, что резерваций на Земле так много. Только вот там в конце… два или три случая не описаны. Указаны только местность и дата.

— Да, последние несколько случаев там не описаны, — закивал Ревич, потому что эти резервации возникли уже после того, как материалы были подготовлены. Насколько я помню, один из случаев — это где-то на юге Германии…

— Да-да.

— Кажется, там была температурная резервация…

— Какая, какая?

— Ну, там суть была в том, что человек мог проникнуть через Оболочку только в том случае, если температура его тела на этот момент равнялась некоторой усредненной температуре по всей резервации. Что-то в этом духе… Причем, с точностью до сотых, кажется. Да проблема-то еще в том, как высчитать свою температуру — она, как известно, в разных местах тела разная. Еще была резервация… Вернее, почему — была? Никуда они все не делись… Во Вьетнаме, кажется, или где-то в Бирме? Какая там еще была-то?

— В Австралии, тоже в это же время, — напомнил Сергей. — В сентябре.

— Ах да, Австралия… Да-да, в сентябре они и перестали появляться. Связано что-то с возрастом или с массой тела… Там все население было поделено на множество групп соответственно массе тела, и жестко фиксировалось число людей в каждой группе…

— Нет, не с этим, — вставил Сергей, мотая головой. — Это в другом месте. Про массу я читал. И про возрастное дробление тоже не здесь.

— Ну, вот видите — уже все забывать стал, — развел руками Ревич. Потихоньку все начинает порастать быльем. Эхе-хе… Но тогда погодите! Тогда, значит, это связано с кучкованием? Про это читали?

— Н-нет…

— Точно с кучкованием! Совсем уже дряхлею — памяти нет совсем… Именно в Австралии… Ну, это я так называю — кучкование. Там идея вот в чем. Представьте что, все пространство резервации разбито как бы на блоки. Именно пространство, а не площадь, заметьте! То есть — по трем координатам. Получается, что-то типа кубиков с гранью в несколько десятков метров… И существует некоторое критическое число людей, которые могут одновременно находиться в пространстве каждого такого кубика. Если число людей превышало допустимое, это очень резко приводило к нестабильному состоянию, и там начиналось что-то ужасное… Я сейчас не помню, что именно. Причем, заметьте у каждого кубика критическое число было свое и оно, к тому же, если мне не изменяет память, было различным в темное и светлое время суток. В общем, там было закручено — дай боже! А скопление народа в резервации было, кстати говоря, приличное. Индустриальный центр, какой-то…

— Так из этой резервации можно было как-то выйти? — спросил Сергей.

— Вы знаете, Сережа, я не помню, — сказал Ревич. — Признаться честно, сейчас уже не помню. Было время, когда я плотно этим занимался — теперь нет… Их под сорок штук, этих резерваций — разве упомнишь все нюансы? Кстати говоря, по последним резервациям тоже были документы… Только позднее, и они уже через нашу комиссию не проходили. У меня где-то в другой папке было что-то… Если хотите, я поищу.

— Да не стоит пожалуй, Рудольф Анатольевич, — сказал Сергей. — Мне достаточно и этого.

— Вы понимаете, тут еще что, — торопливо заговорил Ревич. — Достоверность многих материалов не совсем, скажем, велика. Доподлинно о конкретной резервации можно узнать, лишь побывав в ней, согласны со мной? Да даже на нашем же примере посмотрите. Мы некоторые вещи узнавали на собственной шкуре на протяжении многих месяцев, что ж вы хотите? Своя проблема, так сказать, ближе к телу… Каждая резервация крутится, как может. У каждой свои чудеса и свои проблемы, и никто кроме нее самой с ними не мучается.

— Ладно, — сказал Сергей. — Каждая резервация варится в собственном соку это понятно. И нет никакой общей картины? Кто-то хоть что-то пытался систематизировать?