Тигр, светло горящий - читать онлайн книгу. Автор: Трейси Шевалье cтр.№ 24

— Мои рисунки имеют другой источник, — прервал его мистер Блейк.

Он слушал Филипа Астлея с большим интересом, а говорил теперь почти обычным тоном — гнев его прошел.

— Но я вас понимаю, сэр. Клянусь вам. Однако я смотрю на это иначе. Вы проводите разграничение между реальностью и иллюзией. Вы считаете их противоположностями, верно?

— Конечно, — ответил Филип Астлей.

— А для меня они вовсе не противоположности — они для меня одно. Юный Дейви, играющий заключенного, и есть заключенный. Другой пример: мой брат Роберт, который стоит вон там… — Он указал на высвеченный солнцем клочок полянки, и все повернулись в ту сторону. — Для меня он реален, как любой человек, которого я могу коснуться рукой.

Он протянул руку и дотронулся до рукава красного плаща Астлея.

Магги и Джем уставились на пустое пространство, над которым кружилась дворовая пыль.

— Опять он со своими противоположностями, — пробормотала Магги.

Даже по прошествии месяца она все еще помнила, как жалили ее вопросы, которые мистер Блейк задавал на Вестминстерском мосту и на которые она не находила ответов. Они с Джемом не обсуждали их разговора с Блейками — они все еще пытались осмыслить его.

Филип Астлей также не был склонен участвовать в столь заумных дискуссиях. Он кинул взгляд в сторону пыльного пятна, хотя, конечно же, никакого Роберта Блейка там не было, потом снова повернулся к мистеру Блейку. На лице Филипа появилось недоуменное выражение, словно он пытался сообразить, как ему реагировать на столь необычное замечание. В конечном счете он решил не отвечать никак, опасаясь оказаться втянутым в разговор о предмете, в котором мало что смыслил, к тому же это потребовало бы от него времени и терпения гораздо больших, чем те, которыми он располагал в данный момент.

— Так что, сэр, как вы видите, — сказал он, словно и не было никакого отступления от этой темы, — для Дейви это никакое не наказание. Я понимаю ваш порыв, сэр, понимаю, что вы могли подумать, увидев это. С вашей стороны это весьма благородно. Но позвольте заверить вас, Дейви тут никто не обижает, правда, мой мальчик? Ну а теперь беги.

Он протянул парнишке пенни.

Но мистер Блейк не был готов остановиться на этом.

— Вы каждый вечер создаете миры в вашем амфитеатре, — продолжил он, — но когда зрителей нет, факелы погашены, а двери заперты, что остается, кроме воспоминания об этих мирах?

Филип Астлей нахмурился.

— Это замечательные воспоминания, сэр, в них нет ничего плохого — они остаются с человеком во время многих холодных и одиноких вечеров.

— Несомненно. Но в этом-то и состоит различие между нами, сэр. Мои рисунки и песни не становятся воспоминаниями — они всегда с вами, стоит вам только захотеть. И они не иллюзии, а физическое воплощение миров, которые на самом деле существуют.

Филип Астлей театральным движением повернул голову, словно пытаясь увидеть свою спину.

— И где же они существуют, сэр? Я не видел этих миров.

Мистер Блейк постучал себя по лбу.

Астлей фыркнул.

— А это значит, что ваша голова кишит множеством жизней, сэр! Так и кишит! Вам, должно быть, трудно уснуть при таком шуме.

Мистер Блейк улыбнулся, глядя прямо на Джема, который оказался в поле его зрения.

— Вы правы — сна мне нужно совсем немного.

Филип Астлей наморщил лоб и замер, задумавшись. Такое состояние было для него весьма необычно. Толпа начала беспокойно двигаться.

— Если я правильно вас понимаю, сэр, — произнес он наконец, — то вы хотите сказать, что берете мысли, рождающиеся в вашей голове, и делаете из них нечто такое, что можно увидеть и потрогать руками. Тогда как я беру вещи реально существующие — лошадей, акробатов, танцоров — и превращаю их в воспоминания.

Мистер Блейк наклонил голову, впившись взглядом в своего визави.

— Можно сказать и так.

Услышав это, Филип Астлей разразился смехом, явно довольный тем, что родил такую мысль.

— Что ж, сэр, тогда я бы сказал, что миру нужны мы оба, правда, Фокс?

Джон Фокс пошевелил усами.

— Вполне возможно, сэр.

Филип Астлей сделал шаг вперед и протянул руку.

— Что ж, тогда обменяемся рукопожатием, мистер Блейк?

Мистер Блейк пожал протянутую ему руку.

— Непременно.

Когда мистер Блейк и Филип Астлей попрощались, миссис Блейк взяла мужа под руку и они, не сказав ни слова Джему или Магги, даже не кивнув им, направились в сторону улицы. Магги смотрела им вслед, испытывая что-то вроде обиды.

— Могли бы поздороваться или хотя бы попрощаться, — пробормотала она.

Джема обуревали такие же чувства, хотя он никак их и не выразил. Он пошел с Магги назад к стене, и они снова расположились на том же месте, где сидели до появления мистера Блейка. Однако смотреть теперь было особо нечего — спор между Филипом Астлеем и мистером Блейком, казалось, послужил сигналом для актеров к перерыву. Акробаты и наездники прекратили свои упражнения, и только танцоры репетировали сцену из готовящегося представления. Они смотрели несколько минут, потом Магги потянулась, как кошка, которая, не просыпаясь, устраивается поудобнее.

— Давай-ка придумаем что-нибудь еще.

— Что?

— Пойдем посмотрим Блейков.

Джем нахмурился.

— А почему нет? — настаивала Магги.

— Ты сама сказала, что он с нами не поздоровался.

— Может, он нас просто не заметил.

— Да и зачем мы ему нужны? Мы ему неинтересны.

— А были очень даже и интересны там, на мосту. А тебе что — не хочется посмотреть, как у них дома? У него там наверняка много всяких диковинок. Ты знаешь, что он занимает весь дом? Представляешь — весь! Восемь комнат для него и его жены. Детей у них нет. Даже горничной нет. Говорят, была одна, но что-то она его боялась. Он ведь как посмотрит своими глазищами — жуть берет, правда?

— Да, я бы хотел посмотреть печатный станок, — признался Джем. — Кажется, я слышал на днях, как он работает. От него столько треска. Словно скаты трещат, когда соломщик [32] по крыше лезет.

— А что такое соломщик?

— Ты что — не… — Джем заставил себя остановиться на полуслове.

Хотя он не уставал удивляться тому, сколько важных вещей остаются неизвестными Магги, но предпочитал помалкивать на сей счет. Однажды, когда он стал дразнить ее за то, что она путает навоз и овес, она с ним неделю не разговаривала. И потом, в Лондоне не было соломенных крыш, откуда же ей было знать про соломщика?