«Сколько же я тут не была? Много. Больше полугода…»
Странно чувствовать себя здесь гостем. Ведь это вроде тоже мой дом. По крайней мере, он был таковым лет шесть назад. Дверь была такая же: прессованная, оклеенная темно-коричневой, под дерево, пленкой с привинченной позолоченной цифрой. И подпаленный звонок.
«Опять хулиганы появились? Лиса на них нету!»
В нашем подъезде те, перь тишь да благодать. Лешка пару раз устроил показательные выступления с «торжественным выносом тела» за пределы подъезда, и теперь его стороной обходят, перешептываясь, что зверя из шестнадцатой лучше не будить совсем…
Немного помедлив, я все же надавила на кнопку звонка, и в квартире раздалась резкая трель. Тишина. Однако я чувствовала, что он дома. Кеннет дома. У нас всегда так было. Мы чувствовали присутствие друг друга… Спустя минуту последовала весьма своеобразная реакция на мой звонок. Из-за закрытой двери раздался полусонный, но немного заинтересованный голос:
– Кому там спать не хочется?
– Кен, открывай. – Я помолчала и добавила, словно сомневаясь, стоит ли это говорить: – Это я.
Секунду спустя резко, как выстрел, щелкнул замок, и дверь распахнулась, словно хозяин не поверил словам. Сам парень изумленно замер на пороге.
– Тин?.. – В голосе послышалось искреннее удивление.
– Привет. – Я несколько криво улыбнулась. – Не ждал?
– Нет, не ждал. – Он неожиданно шагнул через порог и крепко меня обнял. – Дураки мы оба. Идиоты! Прости меня! Я не понимал, что тебе тяжело вдвойне…
Я не ответила, крепко обняв брата и уткнувшись носом в его плечо. Да, Кеннет – мой брат. Младше всего на пять лет, но в прошлом нам сущей малости хватило, чтобы разбежаться по углам и постараться забыть о существовании друг друга. Когда в моей жизни появился Лешка и стало ясно, что так просто он из нее не уйдет, мы с братом впервые всерьез поссорились… Да еще родители решили оставить нашу трехкомнатную квартиру мне и переехали во вторую, оставленную бабушкой. Это стало последней каплей – Кеннет взбесился окончательно и ушел, громко хлопнув дверью.
Почему?
Зачем?
Мне было все равно. Я была слишком сильно зла на него.
Зла потому, что он не понял меня, а ведь всегда понимал.
Зла потому, что в тот момент он повел себя как последний эгоист!
Лис пробовал как-то нас помирить, сознавая, что в нашей ссоре в какой-то мере виноват и он, но, врезавшись в глухую стену непонимания с обеих сторон, бросил эти бесплодные попытки. Мы с братом впервые оказались по разные стороны этой жизни. И вот спустя практически год, без четырех месяцев, я пришла к нему в гости.
Пришла сама.
Он не знает кто я.
Он не знает, чем я рискую.
Он теперь не знает обо мне ничего…
А я знаю о нем – мать рассказывает. Я знаю, ей больно видеть, как мы не желаем мириться, но она не вмешивается. И правильно делает. Мы сами разберемся. Мы достаточно взрослые для этого.
– И ты меня прости, – едва слышно выдохнула я.
Вероятно, я дура, что не пошла младшему на уступки, но я не хотела ради него жертвовать своим личным счастьем. Слишком долго я была одна в этом мире.
– Да чего уж там. – Он отстранился и улыбнулся. – Ты ведь пришла. Проходи. – Кен втащил меня в квартиру и удивленно обернулся, так как я выдернула руку и потерла заболевшее плечо.
– Больно. Осторожнее! Ты же сильней меня!
– Прости. – Он кивнул на вешалку. – Давай помогу. – Но, заметив очертания поясной кобуры под свитером, когда я сняла куртку, Кеннет замер. – Ты… зачем тебе пистолет?
– Я объясню, Кен, – покачала я головой, – но не в коридоре же.
– Да, ты права. – Он повесил мою куртку. – Идем на кухню.
– Идем. – Я улыбнулась, позволив утащить себя по коридору.
«Вот ведь. А он изменился за это время. Повзрослел…»
– Садись и рассказывай. – Кен принялся звенеть чашками, собираясь заваривать чай, а я присела на свой любимый маленький диванчик у стены. – Родители на работе?
– Угу. – Он поставил на стол сахарницу, какие-то сладости, налил за минуту вскипевший чай и уселся напротив. – Ну и?
Я вздохнула и вместо ответа поинтересовалась:
– Ты знаешь о Тестерах?
– О которых? – Брат прищурился. Глаза мгновенно сменили выражение жизнелюбия и радости, став холодными.
– О Бетовиках, – уточнила я.
– «Монограмма»? – Короткий вопрос.
И такой же короткий ответ:
– Да.
– Бета-тестеры – головная боль, – хмыкнул он. – Ну не хочешь же ты сказать, что ты… – Братишка намеренно не договорил.
– Да, Кен, я одна из них. Мое имя – Темная. Дарк.
– А поподробнее?
Он точно повзрослел. Слишком уж пронзительным был его взгляд, раньше он бы сначала удивился. Теперь же он оставил удивление на потом. Я вздохнула, как перед прыжком с вышки, и… уложилась в полтора часа со всеми подробностями. Не упустила я и случая с Фэйром несколько дней назад. И чем все это для меня закончилось. Я умолчала только о том что Лагин меня ударил…
– Что ты матери сказала об этом? – Кен, последние пару минут смотревший в стол, поднял на меня тяжелый взгляд серо-зелено-желтых глаз. Таким взглядом кирпичи ломать можно при должной тренировке.
– Ничего, она не знает пока. – Я поболтала ложкой в чашке с чаем. – И не должна знать.
– Как ты ей тогда пистолет объяснишь?
– Скажу, что вечером напали и все. Лис подтвердит. – Я поморщилась. – Я не хочу ее впутывать. Кен, я не имею права.
– Скандал будет из-за того, что ты ей ничего не сказала, – заметил Кеннет: – И твоему черно-бурому попадет.
– Пусть, – легко согласилась я, – но мне все равно. Пусть ругается, главное, чтобы не нервничала из-за моей основной работы.
– Пусть так, но все это лирика, сестренка. – Кеннет в упор уставился на меня. – Тебе не кажется это притянутым за уши?
– В смысле? – не совсем поняла я.
– Власть через игры и так далее. – Брат задумчиво покачал головой. – Бредово звучит. Слишком примитивно.
Я только фыркнула:
– Тут ты прав, и я точно знаю, что все серьезнее. Лис знает намного больше, и он же старательно проводит все мимо меня, отсекая лишнее. И самое страшное знаешь что? – Дождавшись понимающего взгляда, я продолжила: – Меня устраивает такая простенькая, притянутая за уши, версия. Я не лезу в дебри этих перипетий, я не продумываю все на сто ходов вперед и сплю спокойно… Ну, по крайней мере, до недавней стычки с Охотником. – Я перевела дыхание и встретила взгляд брата. – И если честно, я пока не хочу знать больше. Я не желаю быть ферзем.