Короли в изгнании - читать онлайн книгу. Автор: Макс Мах cтр.№ 88

– Доброе утро, – сказал на чистом русском языке монстр Миша. – Меш.

Он подошел к вставшему Кержаку и протянул могучую руку.

– Кержак, – представился Кержак. – Игорь Иванович.

Рукопожатие Миши («Но он, кажется, сказал – Меш?») оказалось крепким, но щадящим. Силач показал, что понимает, с кем имеет дело.

– А по отчеству, простите? – поинтересовался Кержак, получая свою руку обратно. В целости и невредимости.

Миша посмотрел на него с интересом. Во всяком случае, Кержак оценил выражение его глаз именно так.

– Меш Жуашевич Нош, – сказал монстр после секундной запинки и усмехнулся.

«Интересно, – с удивившим его самого равнодушием подумал Кержак. – Это я в штаны наложил, или только кажется?»

От улыбки Меша Жуашевича можно было не только обделаться, но, кажется, все обошлось, только трусы прилипли к вспотевшей заднице, а рубашка к спине.

Между тем под любопытствующими взглядами дам Кержак вернулся в кресло, а Миша взял с сервировочного столика бутылку какого-то вина и стал изучать этикетку.

– Что скажешь? – спросила Катя, закуривая какую-то толстенькую лиловую сигарету.

– «Вайоц Дзор», – прочел вслух Миша. – Что это за символы?

– Это армянское вино, – ответил ему Кержак. – И написано там по-армянски, я думаю.

– Кто такие армяне? – Миша взял штопор и в несколько отточенных стремительных движений освободил бутылку от пробки.

– Армяне – это народ, – объяснила Клава, подставляя свой бокал.

– На кого они похожи? – Миша налил ей и себе и вопросительно посмотрел на Кержака.

– На меня, – сказала Клава.

– Спасибо, – отказался Кержак. – Я предпочитаю их коньяк.

– Такие же красивые? – с иронией в голосе спросил Миша, возвращая бутылку на место.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сказала Катя.

– Нет, такие же черные, – сказала Клава, принюхиваясь к вину.

– «Хеннесси» подойдет? – спросил Миша, беря в руки другую бутылку.

– Вполне, – кивнул Кержак.

– Мне тоже, – нарушила молчание Ира.

– И мне, – сказала Катя.

– Где они живут? – спросил Миша, разливая коньяк по толстостенным стаканам.

Лил он щедро, грамм по сто пятьдесят, как прикинул Кержак.

– Армяне живут на Кавказе, – сказала Катя, беря один из стаканов. – Это…

– Я знаю, моя королева, – галантно перебил ее Миша и отпил из бокала.

– Вино не очень, – сказал он, покатав напиток в своей пасти. – Но пить можно.

– Пил бы ты коньяк, Миша, и не было бы у тебя забот, – улыбнулась Катя.

– Ничего неожиданного, – сказал Миша. – Сердце, печень, почки, все не очень, но не смертельно.

– Да? Это обнадеживает. – Катя поднесла ко рту стакан и начала пить.

Она пила коньяк, как пьют воду или, скорее, горячий чай – маленькими неспешными глотками, – и на ее лице явственно проступало выражение довольства.

– Неплохо, – сказала она, выцедив весь стакан. – Не «Леро», [75] но тоже ничего. Система кровообращения?

«О чем они?» – с удивлением подумал Кержак, отпивая из своего стакана.

– Не знаю, но точно, что ничего смертельного, – ответил Миша, наливая ей еще коньяка.

– Тогда полечим его пока домашними средствами, а лоск наведешь попозже, когда время будет, – решила какую-то не вполне понятную Кержаку проблему Катя и принялась за второй стакан.

«Не закусывая», – отметил Кержак.

Сам он, сделав пару небольших глоточков, отставил стакан и, зажевав коньяк ломтиком севрюги, наконец позволил себе закурить. Курил Кержак всю жизнь, чуть ли не со дня рождения, и дожив до времени, когда врачи категорически запретили ему курить, вовсе курить не бросил, но, сократив количество выкуриваемых сигарет до минимума – десять, мучительно переживал такое ограничение в житейских радостях.

– Нас вызывают! – неожиданно встрепенулась Ира, стоявшая до этого у окна и с отрешенным видом отпивавшая понемногу из своего бокала.

– Слышу, – невозмутимо откликнулась Катя и тут же что-то сказала прямо в воздух на каком-то очень странном, на слух Кержака, языке.

«По-китайски она, что ли? – удивился он. – Нет вроде. Может быть, это какой-то из индийских?»

Он с интересом прислушивался к певучей, но при этом чуждой русскому слуху речи Кати, которая явно вела с кем-то оживленный разговор. Кержак уже понял, что Катя говорит посредством какого-то очень портативного прибора связи.

«Скорее всего, ушной телефон, – прикинул он. – И микрофон в… ну, микрофон может быть и в серьге, и в зубе… и еще где-нибудь».

– Так, – сказала наконец Катя по-русски. – Один из наших «друзей» только что связался напрямую с крейсером.

– Значит, у них есть что-то посерьезнее радаров ПРО, – сразу же откликнулась Ира.

– Чего он хочет? – спросила Клава.

– Все то же, – пожала Катя великолепными плечами. – Он желает говорить с Дефризом.

«Дефриз!» – с изумлением констатировал Кержак и тут же заметил, что Катя смотрит на него с тем вниманием, за которым обычно скрывается знание.

«Вот так и лажаются», – грустно подумал Кержак и сказал:

– Так я вам, Катя, поэтому нужен был? Могли бы сразу сказать, а не ломать комедию.

– И поэтому тоже, – ничуть не смутившись, ответила ему та. – Но все наши планы остаются в силе. И даже больше того.

Она насмешливо взглянула на него, но ее усмешка, отметил про себя Кержак, была не добрая, но и не опасная. И Игорь Иванович успокоился окончательно. Он понял, женщина не шутит, но и не обманывает.

– Подождите, пожалуйста, Игорь Иванович, я сейчас вернусь, – сказала Катя и вышла из комнаты.

Ждать ее действительно пришлось недолго. Она вернулась через считаные минуты, Кержак как раз докурил свою сигарету. Остальные, не обращая на него внимания, подкреплялись и выпивали, изредка обмениваясь ничего не значащими репликами.

Вернувшаяся Катя подошла к Кержаку и протянула ему на ладони ампулу с темно-синей прозрачной жидкостью.

«На медный купорос похоже», – подумал он скептически, беря ампулу.

– Это очень сильное лекарство, – сказала Катя, глядя прямо в глаза Кержаку. – У вас таких еще нет. – Она выделила слово «вас» особой интонацией, и Кержак понял, что Катя имеет в виду не только русских.

– Это средство поддержит вас, Игорь Иванович, до тех пор, пока мы не сможем предпринять более действенных мер по вашему оздоровлению. Будете принимать по два раза в день в течение недели. – И она протянула ему другую ладонь, на которой лежал довольно длинный «патронташ» из какого-то пластика с такими же, как и первая, ампулами.