Стражи. Боги холода - читать онлайн книгу. Автор: Максим Макаренков cтр.№ 49

Не поднимая головы, она тихо спросила:

– Я дура, да? Легкомысленная идиотка?

Ян осторожно высвободился из цепкого кольца ее рук, и приподнялся на локте. Тане захотелось зарыться в подушки и одеяла, и она потянула край наволочки на себя. Но Ян не позволил. Кончиками пальцев он нежно отвел прядь ее растрепавшихся волос, очень серьезно всмотрелся в лицо, а потом, все также молча, крепко обнял.

И им стало легко и хорошо.

Около трех часов дня голод все же заставил их, посмотрев друг на друга, расхохотаться, и в один голос сказать:

– А где бы тут поесть?

Пока Ян принимал душ, Таня сладко потягиваясь, прислушивалась к тихим шумам незнакомого города. Они оказались деликатными и странно успокаивающими. Хлопнула дверь номера напротив, женский голос прострекотал короткую фразу на незнакомом языке. Таня почему-то решила, что испанском. И снова все стихло, лишь шумела вода в ванной. Она представила, как струи воды бьют по сильному поджарому телу Яна, и зажмурилась от удовольствия.

Выйдя из душа, он сел на краю кровати, и потянул ее за большой палец ноги:

– Вставай. Твоя очередь.

Рывком сев, она снова обняла его, крепко поцеловала, и умчалась в душ. Плечо все еще болело, но сейчас она не обращала на это внимания.

В пустом гостиничном ресторане они повергли в легкий ступор официанта, принимавшего заказ, заставив переспрашивать – точно ли господа никого не ждут к обеду.

Уверили, что не ждут, и стремительно расправились с принесенным заказом. Правда, мороженое доедали уже с некоторой ленцой, глядя друг на друга, и, то и дело, расплываясь в улыбках, по которым окружающие безошибочно узнают влюбленных.

А потом они бесцельно бродили по Берлину, и Ян рассказывал обо всем, что знал в городе.

В каком-то торговом центре, Ян уговорил ее купить легкую куртку, взамен той, что погибла во время ночного нападения у гаражей, и жутко обиделся, когда она сама полезла за деньгами, пытаясь расплатиться.

Выйдя из магазина, перебежали на другую сторону улицы и, не сговариваясь, зашли в кафе, и заказали по большой чашке кофе и какие-то необыкновенно вкусные, как уверил их официант, булочки.

За окном темнело, некоторые витрины засветились теплым золотистым светом, а большинство попряталось за тяжелыми стальными ставнями.

– У нас в это время жизнь только начинается, – заметила Таня, кивая на человека деловито запиравшего небольшой магазин.

– Здесь совершенно другой ритм жизни. Хотя это столица, но в восемь-девять вечера, особенно в будние дни, ты увидишь на улицах только туристов. Кстати, это кафе тоже скоро закроется, здесь не так много мест, работающих допоздна.

– Ян, скажи, а кто ты на самом деле? – неожиданно спросила Таня. Еще мгновение назад она и сама не подозревала о том, что задаст этот вопрос. Просто, вдруг, в голове сложились в единую картину куски мозаики, все эти дни кружившие в ее голове, и она поняла, что Ян что-то недоговаривал.

Она посмотрела ему в глаза и уточнила:

– Я не перестала верить тебе. Просто, если можешь, скажи. Если нет – скажи, что не можешь говорить.

Ян промокнул губы салфеткой, чашки, аккуратно свернув, положил возле блюдца. Смешно сморщившись, почесал кончик носа и, что-то решив, решительно произнес:

– Ну, хорошо. Скажи, ты веришь в колдовство? В существование древних богов? В то, что, умирая, человек не превращается в гниющий труп?

Таня уже открыла рот, чтобы ответить все, что думает, но Ян поднял руку, не давая ей заговорить:

– Вспомни все, что происходило с тобой в последние дни, и подумай, прежде чем ответишь.

И она промолчала.

Оглянувшись через плечо, Вяземский о чем-то спросил по-немецки официанта, стоявшего возле барной стойки и, дождавшись ответа, перевел Тане:

– Они будут открыты еще около часа. У меня хватит времени рассказать тебе все вкратце. Потом, я отвечу на твои вопросы. Если они, конечно, будут.

Таня, вертя в пальцах изящную ложечку, пыталась найти правильные слова для ответа. В конце концов, просто сказала:

– Да. Теперь, верю.

Ян удовлетворенно кивнул:

– Правильно делаешь. Значит, я могу рассказывать, не опасаясь, что меня примут за сумасшедшего. Только, предлагаю, сначала заказать еще кофе.

Он улыбнулся: – Все равно, спасть мы ляжем очень поздно. Я еще поведу тебя смотреть на ночной Берлин с крыши Рейхстага.

Таня, уперлась локтями в стол, и положила подбородок на ладони. Она не отрываясь смотрела на Яна, и была счастлива. Неужели он не понимает, что бы он ни сказал, это уже не сможет перечеркнуть то, что произошло между ними. Сегодня днем она чувствовала себя совершенно счастливой, и это чудо подарил ей он – Ян Вяземский. Она верила ему безоговорочно, и была абсолютно спокойна. Даже если он скажет, что миру осталось существовать три дня, она не испугается. Ведь рядом он – а значит, все закончится хорошо.

Улыбаясь, она сказала:

– Рассказывай. Я тебе действительно верю, – и замолчала.

Официант принес их заказ, и Ян, поблагодарив его коротким кивком, начал, задумчиво помешивая кофе:

– Для того, чтобы понять, кто я такой, тебе придется выслушать небольшую предысторию. Точнее – лекцию об окружающем нас мире. Сегодня большинство людей считает себя верующими исключительно номинально, не испытывая никаких глубоких чувств, не понимая смысла обетов и ритуалов. Кроме того, мы видим последствия так называемого рационалистического мировоззрения. В самом грубом виде, оно сводится к тому, что «бога нет», «добро и зло, всего лишь моральные категории», «мораль меняется вместе с развитием общества», «мораль не имеет никакого отношения к политике и экономике» и так далее. Помнишь, любимую фразу негодяев из американских боевиков? «Ничего личного».

Таня кивнула и решилась на вопрос:

– А какое это имеет отношение к колдовству и прочим вещам, о которых ты говорил?

– Подожди. Дойдем и до этого. Так вот, рационалисты кое в чем правы. И теория естественного отбора в чем-то тоже верна. Отбор происходит. И среди богов, религий, систем мировоззрения, тоже. Не просто так ведь ныне забыты Чернобог или Молох, которым приносили человеческие жертвы.

И дело не в том, что им стало невыгодно поклоняться. Поверь, эти существа наделяли избранных огромной силой и великими богатствами.

Но, при этом, они толкали остальное человечество к пропасти, и с удовольствием смотрели на истребление рода людского.

Понимаешь ли, когда начинают говорить, что мораль меняется вместе с обществом, когда приводят в пример то, что раньше племя съедало своих сородичей или пленных, что раньше моральным считалось отправить ведьму на костер, я начинаю думать – зачем человек говорит это, что хочет оправдать?