Штампованное счастье. Год 2180 - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Поль cтр.№ 25

Я выбрал Аполлинера своим дублером, о чем сообщил доктору на прошлом сеансе связи. То есть неделю назад. Анри контактен, общителен, склонен к риску, не любит лишних вопросов и отчаянно рвется в герои. Он мой напарник, и то, что я общаюсь с ним чаще, чем с другими, не вызовет ни у кого удивления. И еще он искренне восхищается мной. Мой авторитет не дает ему повода сомневаться в моих поступках и словах. Он молча внимает мне и мотает все сказанное на ус. Я действую постепенно, не спеша, пока не раскрывая перед напарником своих планов. Я приучаю его к своему обществу, вызываю в нем чувство эмоциональной зависимости от себя. Появились первые результаты моей работы – у нас с Анри уже вошло в привычку, как само собой разумеющееся, после окончания комендантского наряда шепотом обсуждать услышанное на флотских палубах. Охраняя некоторые посты корабля, можно услышать обрывки разговоров судовых офицеров. Доктор распорядился пересказывать для него такие разговоры. Записывать их на месте опасно: у всех боевых постов судна стоят системы обнаружения и меня могут арестовать за шпионаж. А так как моя миссия секретна, Служба сделает вид, что ничего обо мне не знает. И я буду с позором расстрелян. Меня не прельщает такая перспектива, и потому я предельно осторожен. Доктор обосновывает свой интерес тем, что Службу заботит, насколько экипаж судна, и особенно его командный состав, соблюдает военную тайну. Если офицер имеет привычку болтать вне защищенных стен о предстоящем задании или о курсе судна, это может плохо кончиться для всего корабля. А благодаря моим усилиям, незадачливому болтуну сделают внушение, и все войдет в норму. Для Анри я мотивирую эти обсуждения своим стремлением знать, когда же мы окажемся в следующем бою. Желание быстрее попасть на войну. Что может быть невиннее в понимании легионера?

Меня тошнит от его собачьей преданности. От готовности услужить. Я заставляю себя улыбаться в моменты, когда от невыносимой тупости собеседника мне хочется врезать ему по кадыку. Его рассуждения об устройстве мира достойны инфантильного ребенка. Чем больше я ненавижу своего преемника, тем теснее наш контакт. Временами я перестаю различать, кто из нас нужнее друг другу. Кажется, что моя зависимость от новичка растет пропорционально его преклонению перед старшим товарищем. Тьфу! Я цепляю на лицо очередную маску. Анри доверчиво смотрит мне в глаза. Я глушу в себе мимолетный укол стыда.

Минута за минутой тянется тягостное ожидание, лишь время от времени тишину взрывают серии дежурных односложных докладов. Как в древней дизельной подводной лодке, лежащей на грунте. Где-то наверху рыщут сторожевики, шум их винтов все ближе, лица бледны и мокры от пота, и все глаза устремлены вверх; вот акустик, прервав доклад на полуслове, торопливо срывает наушники и сдавленно произносит: «Слышу сброс бомб»,– и все напряженно отсчитывают секунды в ожидании, когда удары тяжелой кувалдой начнут сотрясать корпус. Что-то подобное испытываем и мы. Мы знаем, что марсиане развили в районе Весты большую активность. Разведзонды Флота передавали изображения марсианских военных транспортов, были зафиксированы работы военного назначения на поверхности, однажды даже чужой эсминец пожаловал, но все равно до начала боя мы можем только гадать, что за подарки нам приготовлены. Конечно, зонды сняли всевозможные излучения, исходящие от поверхности, и мощные компьютеры давно разобрали их по косточкам и определили типы и количество батарей, только до нас такая информация все равно не дойдет. Не наш уровень. И еще мы прикидываем: вступится Марс за потенциально свою территорию или мы будем иметь дело только с мятежниками? А может, гадаю я, все пойдет по лунному сценарию – полная блокада с последующей капитуляцией?

Через привязные ремни я чувствую вибрацию корпуса– туша крейсера совершает маневры. Против ракет с наведением они бесполезны, а вот тысячи шариков, наверняка выпущенных вслед за ними из кинетических орудий, могут пройти мимо. Я старательно считаю в уме, пытаясь отогнать от себя видение длинных серебристых цилиндров, что мчатся к нам со скоростью под сотню километров в секунду. Чтобы отвлечься, нагружаю мозг простыми вычислениями, раз за разом, вариант за вариантом. Больше-то ничего не остается. Аполлинер нет-нет да покосится в мою сторону, я для него образец для подражания, уверенный в себе ветеран, пусть и старше всего на шесть месяцев.

Средняя ракета противокосмического комплекса делает до сотни километров в секунду. Дистанция эффективного огня у наземных батарей не меньше шестидесяти тысяч километров. Значит, прикидываю в уме, если засекли пуски, а не движущиеся боеголовки, у нас есть около десяти минут. Восемь из них уже миновали. Если применен запуск на максимальную дистанцию, то это еще три-четыре минуты ожидания. Или больше – все зависит от того, откуда открыт огонь. Не исключено, что сейчас мы ждем подарка от какого-нибудь марсианского артиллерийского корабля. Их новая серия «Престо» – опасный противник. Дальность залпа нашего крейсера – пятьдесят тысяч километров. Следовательно, мы уже можем открыть огонь. Но характерного вздрагивания палубы нет. Означает ли это, что «Темза» не собирается подавлять наземную оборону? Этот вариант отбрасываем: сигнал ракетной атаки подан, значит, по эскадре стреляют и без ответного огня не обойтись. Или, может, крейсер откроет огонь с предельно малой дистанции? Или мы ждем, когда эскадра подойдет на дистанцию залпа эсминцев? Или мы сейчас преследуем какого-нибудь «марсианина»? Десятки различных «или» роятся в башке. Чертовы флотские! Что им, убудет – скинуть в нашу сеть минимум оперативных данных?! Тик-тик-так – постукивает в голове метроном таймера.

Освещение скачком меняет режим на экономный, таинственный полумрак рождает за людьми и механизмами неясные тени. Это где-то далеко за бортом, на расстоянии не меньше чем в километр, вздулся пузырь защитного поля и сейчас жадно пожирает энергию судна, забирая на себя все резервы, и все малозначимые потребители на борту отключаются один за одним. Значит, чужие ракеты близко. «Держись, Анри»,– говорю своему новичку. Тот молча кивает.

Оживает судовая трансляция. Флотские расщедрились. Это тот минимум, который они не в силах зажать: мы обязаны знать о возможных повреждениях судна. Мы жадно ловим каждое слово, забывая дышать.

– Пять боеголовок в зоне досягаемости… цели ставят помехи… пуск противоракет… пятнадцать единиц отошли штатно… цель один – поражена… цели три, четыре – поражены… цель пять – ложная… цель два…

Мы замираем. Тик-тик-так…

– …поражена.

У Аполлинера остановившийся взгляд. Когда рядом новичок, я чувствую себя умудренным жизнью волком. Подмигиваю. Спохватываюсь – он может не разглядеть мое лицо в тени.

– Все в норме, Анри. Дойдет очередь и до нас. Пускай пока флотские разминаются,– стараясь, чтобы голос не хрипел, шепчу ему.

Он встряхивается, будто просыпается. С чего я взял, что ему страшно?

– Ага,– соглашается новичок.– Мы им покажем.

И неожиданно нервно и коротко хихикает. Чертов дурак.

– …внимание в отсеках – отключение гравитации… гравитация отключена… десять боеголовок в зоне досягаемости… пуск… пуск… цель три – поражена… цель один – ложная…