По следу саламандры - читать онлайн книгу. Автор: Глеб Сердитый, Александр Бирюков cтр.№ 41

А вид открывался отменный. Лавка Илая находилась почти у самого края уступа на скале Элкин–маунтин — в верхнем городе. А из окна его квартиры открывался вид на нижний город, на расцвеченные огнями улицы и дома у подножия скалы. Это создавало иллюзию полета даже ночью. А каково здесь днем, когда на юг плывут облака?!

Второе кресло стояло перед шоу–радиопроектором. Раз этот прибор имелся у Илая, то дела его шли не так уж и скверно. Так что, сидя в кресле, он мог смотреть новости, выступления артистов и недурно проводить пасмурные вечера.

Ну а третье кресло было повернуто к камину.

Все устроено так, чтобы хозяин этой берлоги мог, не двигая мебель и только пересаживаясь из одного кресла в другое, получать разнообразные удовольствия.

Еще в комнате наличествовал круглый стол, покрытый зеленой скатертью с золотыми рыбками, и два стула подле него. Небольшая этажерка с книгами и какими–то простенькими безделушками, маленькая кухонька была обустроена в углу под вытяжным шкафом.

Освещение неживое, электрическое. Ну так что же с того? Для уюта всегда можно калильную газовую лампу засветить или свечу.

Небольшая, но удобная кровать не бросалась в глаза, она стояла у самой двери, которая вела, очевидно, в прихожую.

Флай подошел к ней и распахнул ее.

Маленькая темная прихожая, закрытая на засов входная дверь выглядит надежной. Стойка для одежды и калошница рядом с ней. Дверь в туалет — узенькая, желтая какая–то.

Флай хмыкнул.

Желтая дверь в туалет родила в его голове какие–то странные, неуловимые ассоциации.

Различие — самое фундаментальное, самое глубокое и плодотворное качество в природе. Некоторые думают, что основа в сходстве и подобии. Но это заблуждение. Сходство и подобие бесплодны, бесконфликтны и не обогащают составляющих элементов.

Различие всегда глубже и плодотворнее. Тот, кто может в сходстве видеть различие, способен удивляться. А удивление — способность, по сути, в обыденном, неприметном и посредственном увидеть откровение, новость — отличие!

Судьба желтой двери озаботила Флая.

Как его сородич мог выкрасить дверь в такой не подходящий ни к чему в его жилище ядовитый цвет? Или он принес откуда–то эту дверь взамен старой, пришедшей в негодность, и повесил на петли, не озаботившись тем, чтобы перекрасить? Странно.

Флай вышел в прихожую и открыл желтую дверь. Она была желтой и с другой стороны. И больше ничего желтого в квартире не было.

Дверь могла бы гармонировать, да и то с натяжкой, со скатертью на столе — зеленой с золотыми рыбками. Но дверь была здесь, а скатерть — там. Флай вернулся в комнату.

— Мне нужно укрыться, — сказал он, напрямую переходя к делу.

Если решался вопрос с жильем, то все остальные вопросы решались автоматически.

Илай издал какой–то нечленораздельный, неопределенной эмоциональной окраски звук.

— Значит, некоторое время я поживу у тебя. Недолго, пока не найду другое место.

Снова нечленораздельный звук, но вроде бы утвердительный.

— Молот Исса! Почему ты не перекрасишь эту дверь?

— Какую дверь, Флай?

— Ту, что в туалет.

— А что с ней не так?

— Она желтая.

Некоторое время два фейери смотрели друг на друга с выражением полного непонимания на лицах.

— Илай! — вернулся к своему делу Флай. — Во время войны были ружья для сверхточной стрельбы. Я знаю это наверняка. Я проезжал через город Рэн. И вспомнил. Именно там, в Рэне, была мастерская Трейси Хартли. Оптическая мастерская. Они производили прицелы наподобие артиллерийских для установки на мощные ружья. Прицельная дальность обеспечивалась на один вэй.

— Разве такое возможно? — поразился Илай.

— Возможно, — заверил Флай, — мне это точно известно. Я однажды держал в руках такое ружье. Производство оружейных заводов Грина.

— Ты хочешь достать такое теперь? — догадался Илай.

— Не совсем так.

— Присядь к камину, — вспомнил про обязанности доброго хозяина дома Илай, — на улице дождь. Сейчас я приготовлю нам поесть. Может быть, калиновки?

— Да, да и да, — сказал Флай и опустился в кресло у камина.

Илай нажал ручку газового запальника, и дрова в камине быстро разгорелись. Принялись потрескивать, и волны тепла поплыли по комнате.

— Мне нужен добрый оружейник, — продолжал после паузы Флай, косясь время от времени на сородича, громыхающего в углу посудой, — желательно из наших. Но не обязательно. Главное, чтобы делал штучную работу и не был излишне любопытен или болтлив.

— Такого можно будет найти, — сразу прикинул Илай.

— Нужно будет найти, да побыстрее.

— Я, пожалуй, знаю одного. Он не фейери, но надежный человек.

— Что он делает?

— Драммеры. Даже длинноствольные! Для охоты.

— Это очень хорошо, что драммеры.

— У меня есть его карточка. Я дам тебе.

— Еще мне нужен оптических дел мастер.

— Оптик?

— Такой, чтобы мог изготовить зрительную трубу наподобие артиллерийского прицела и чтобы смог приспособить ее к оружию. К конкретному оружию. И очень быстро.

— Я не имею дела с мастерами–оптиками, но однажды мне пришлось выполнять замок на заказ для одного. Может быть, он справится с твоим заказом.

— Заказ несложный. Любой квалифицированный оптик справится.

— Ну, если ты так думаешь…

— У тебя есть карточка оптика?

— Есть.

— Дай мне и ее.

— Утром…

— Прямо сейчас!

— Хорошо.

Илай с неохотой оставил приготовление пищи и направился к этажерке. Он некоторое время рылся в шкатулке, затем принес Флаю две карточки.

— Вот — сказал он, — я написал на обратной стороне рекомендации.

— Хорошо. Карточки я оставлю. На всякий случай. А сходить к оружейнику и к оптику тебе придется самому. Завтра с утра.

— Хорошо.

— У тебя что–то подгорает.

— Нет, так и должно быть. Я научился этому блюду у одного южанина…

— Илай… Тебя не смущает эта желтая дверь?

— Нет.

— Как так могло получиться, что она желтая?

* * *

Клаус Шмидт по прозвищу Давилка — громила Карло–Умника, который негласно работает на синдикат Ортодокса Мулера, остановил паромотор у перекрестка.

Это был не тот паромотор, на котором он возил своего босса. Тот, с кузовом, украшенным фривольными барельефами, был слишком приметным. Он одновременно являлся титульным штандартом господина Карло Бенелли, чем–то заменявшим герб, которого господин Бенелли, занимавший неопределенное и даже двусмысленное положение в обществе, не мог иметь ни по праву рождения, ни по заслугам.