Как переиграть историю дракона - читать онлайн книгу. Автор: Крессида Коуэлл cтр.№ 18

Они нашли для высадки длинную впадину пляжа, изогнутую в виде подковы, и «Сапсан» скользил по илистому мелководью, пока его днище не коснулось чёрного песка.

Ветроход отказался ступать на остров.

Значимус вздохнул.

— Я отведу лодку немного от берега и буду рядом, на всякий случай… на всякий случай…

Значимус так и не закончил фразу, но она повисла, невысказанная, в воздухе… на всякий случай, если по какому-то невообразимому чуду вы ВСЁ-ТАКИ вернётесь сюда живыми.

— Удачи, ребята, — крикнул Значимус.

Три маленьких, каких-то неправильных с точки зрения Героических Саг, Героя неохотно потащились вверх по пляжу.

Рыбьеног взял свой чемодан с собой. Он знал, что это глупо, но почему-то чувствовал себя немного более защищённым со своим Чемоданом-Для-Побега. Он придавал ему храбрость. Как будто он может уехать, как только захочет. И, конечно, у него были с собой хорошие чистые носки и штанишки, чтобы переодеться, когда попадёт в Валгаллу.

На рисунке Беззубик и Яйцо Истребителя.

Яиц Истребителей было так много, что они с трудом пробирались через них. Яйца были отложены сотни лет тому назад, они были уложены очень глубоко в почву и за эти годы заросли травой, мхом, вереском и папоротником. Однако теперь вся растительность была выжжена дотла и их, похожих на гигантские толстые белые личинки, стало видно.

Яростный, бешенный, царапающий шум доносился из Яиц. Сначала было не ясно, что это за шум, но когда Викинги забрались выше, им начали попадаться Яйца, у которых не было белой засаленной непрозрачности свиного жира, как у их собратьев-Яиц, расположенных ниже по склону.

У этих Яиц наружный слой был тоньше, и тонкие линии появлялись по всей поверхности, как трещины на фарфоре, который вот-вот разобьётся. И беглого взгляда было достаточно, чтобы догадаться, что они скоро вылупятся, а на некоторых скорлупа была настолько тонкой, что стала прозрачной, и Истребитель-детёныш был отчётливо видим внутри, весь искривлённый и спутанный в сердитом узле.

Эти детёныши стали настолько крупными за столетия и были так сжаты в своих тюрьмах Яйцах, что их конечности выкрутились в гротескных позах, а весь этот лихорадочный царапающийся шум был от концов когтей, когда они скребли твёрдую внешнюю скорлупу, которая удерживала их в ловушке.

Стоило всего лишь раз заглянуть в глаза Истребителя и уже невозможно их было забыть. Взгляд Истребителя — это чистая, концентрированная, раскалённая добела ЯРОСТЬ, вибрирующая прицельным гневом. Это взгляд, который потом преследует человека наяву и в ночных кошмарах до конца его дней.

Викингам пришлось карабкаться по этим ужасным, мерзким прозрачным Яйцам, а глаза Истребителей следили за ними в бешенстве бессильного гнева, и царапанье становилось ещё более визгливо разъярённым.

— Ох… фу… мерзость… — застонал Рыбьеног, вскрикнув от ужаса, когда он поскользнулся и упал, шмякнувшись лицом об одно из Яиц, оказавшись разделённым только твёрдой оболочкой от маниакального глаза и безумно скребущимся когтём-мечом Существа внутри.

Беззубик, как только убедился, что хищники действительно в Яйцах, как в ловушках, конечно, не смог устоять перед возможностью безнаказанно их подразнить.

Он хлопал крыльями и приземлялся на Яйца, высовывая язык и корча гримасы пленённым тварям, что выводило их из себя, и они пытались бросаться на него, но, конечно, всё, что им удавалось, так это только слегка раскачивать свои Яйца в ложе из сгоревшего угля.

Беззубик самозабвенно веселился, хотя Иккинг неоднократно просил его НЕ разъярять Тварей, так как они и так уже взбешены дальше некуда.

Драконы несколько жестоки, и боюсь, что Беззубик тоже не отличался излишней мягкосердечностью и даже сочинил песню об Истребителях, которую он пел, когда нахально пикировал над Яйцами, издавая пукающие звуки и сталкивая их носом вниз со склона.

— Не можете п-п-поймать меня,

O с-с-слабенькие Истреби-младенчики,

Лягушки безногие,

Головастики в колыбельках.

Я вижу, как вы хнычете в своих Яйцах.

Но вы н-н-не можете… поймать… МЕНЯ!

Повсюду, где они проходили, были мрачные входы в Шахты Огне-Золота, из которых вздымались большие облака пара, смешанные с золотой пылью. Иккинг с трудом сглотнул, всматриваясь вниз, в зловещие тёмные провалы, по дну которых ползли жестокие яркие потоки магмы, и представил, как бедного Ветрохода силой заставили сползти туда, сражающегося, как муха без крыльев.

Деревня Лава-Мужланов вызвала ещё более мрачное видение того, на что была похожа жизнь Значимуса, пятнадцать лет бывшего рабом этих жадных дикарей.

Повсюду были КЛЕТКИ, наручники, цепи, кнуты, оружие всех видов и калибров. Хижины с зарешёченными окнами, кровати из камня или железа. Неудивительно, что бедный Значимус не хотел снова ступать на этот проклятый остров.

Иккинг, Рыбьеног и Камикадза продолжали идти, Рыбьеног слегка отставал, пыхтел изо всех сил, но всё ещё упрямо тащил свой Чемодан-Для-Побега.

Время от времени они натыкались на необычные, созданные руками человека Статуи, которые им описывал Значимус Исключительный, установленные высоко на торчащей скале так, чтобы они были хорошо видны всем Яйцам вокруг.

Это были Статуи Лица, в три раза большие любого человека, и Лицо всё-таки Немного было похоже на Элвина Вероломного, как запомнился он Иккингу.

Но не было никакого признака присутствия самого Элвина Вероломного.

Пока всё было удивительно легко.

Теперь они были всего лишь в четырёхстах или пятистах метрах от вершины Вулкана, и они дошли сюда без всяких трудностей.

Все, что им Сейчас оставалось сделать, так это добраться до вершины, бросить Огне-Камень через край, а затем помчаться назад вниз в Гавань.

… Они были уже почти там…

Они были уже почти там…

Только пятьдесят метров оставалось пройти, когда Что-то опустило свою чёрную ногу на край Вулкана над ними.

Чёрная нога с пятью когтями, вырастающими из неё, каждый коготь такой же широкий, острый и мерцающий, как МЕЧ.

С вершины Вулкана, как гигантский мерзкий слизняк, скользила отвратительная мускулистая фигура огромного ИСТРЕБИТЕЛЯ, в три раза большего, чем лев. Зелёная слюна стекала с его клыков. Большие облака пара вырывались из его попыхивающих разъярённых ноздрей.

Его морда была искажена жуткой гримасой ярости, в выпученных от бешенства глазах полыхала кислота. Его хвост и рога, казалось, были в огне. Он встал на дыбы, разрезая воздух десятью ужасными когтями-мечами, а сквозь просвечивающую шкуру его огнеупорной груди были видны два огромных чёрных сердца, перекачивающих кипящую чёрную кровь, посылая её по телу со скоростью и давлением в двадцать раз большей, чем у любого другого живущего существа.