Остров - читать онлайн книгу. Автор: Николай Мороз cтр.№ 7

С рюкзаком я разделался быстро, просто забросил его в кладовку и закидал разным барахлом. Потом очень тихо, насколько это было возможно на скрипучей лестнице, сбежал вниз и остановился у двери. Мать была там, я не сразу увидел ее в полумраке – Тереза стояла на коленях, приникнув ухом к замочной скважине. Заметила меня, сделала недовольное лицо и жестом приказала убираться, но я сделал вид, что не понял. Подошел осторожно, остановился рядом с матерью и прижал ухо к двери.

Все это было очень рискованно – мы оба это прекрасно понимали. Кто-то из троицы мог в любую минуту проверить, не подслушиваем ли мы, или просто выйти из кухни, но в собственном доме подчиняться распоряжениям первого встречного прохвоста мы не собирались. Да и неплохо было бы знать, как там разворачиваются события, чтобы вовремя сообразить, как нам самим быть дальше – в итоге «дружеской» беседы ни я, ни мать нимало не сомневались, заранее мысленно пожелав Биллу вечную память.

Долгое время, несмотря на все свои старания, я не слышал ничего, кроме невнятного говора. Иногда и он стихал, прерывался звоном и стуком, потом мне показалось, что я слышу голос Билла, как он предлагает своим старым корабельным друзьям перечень направлений, куда те могут отправиться в любой момент. Потом снова невнятный гул, стук и голос негра: «Где карта, Билли? Нам нужна карта, а не твоя трижды никому ненужная жизнь. Отдашь карту…» – дальше было неразборчиво.

Мы с матерью переглянулись при слове «карта». Это было уже кое-что: осязаемое, материальное и имевшее свою цену. Я первым делом решил, что карта, скорее всего, хранится в рюкзаке, который я так надежно упрятал в кладовку, но поразмыслив, решил, что вряд ли Билл стал бы держать этот – возможно дорогостоящий артефакт или что там было на самом деле – в доме. Наверняка карта находится в надежном месте, и Биллу это место хорошо известно.

Виски делал свое дело, голоса становились все громче, ругань крепла, Билл и его «друзья» не стеснялись в выражениях, орали так, что мы с матерью преспокойно слышали бы их и на улице, если б нам вздумалось там прогуляться. Но вместо этого мы сидели под дверью и ждали, когда все закончится, а чем – примерно уже представляли. Поэтому, когда ругательства достигли пика, потом что-то упало с грохотом, раздался звук удара, а потом и выстрел, мы не особенно удивились. Я успел отпрянуть в сторону, когда дверь треснула прямо у меня перед носом, пуля прошла навылет, выбив из створки фонтанчик щепы.

Лицо обожгло как от сильного мороза, потом стало тепло, я коснулся щеки пальцем – на нем была кровь. И скулу жгло, точно по ней провели наждаком, вниз, к подбородку скользили теплые тонкие струйки. Я не совсем понимал, что происходит.

– Данила! – крикнула мать. – Ты цел?

Она так и сидела на корточках перед дверью, пуля прошла над ее головой, но мать, кажется, этого даже не заметила. Как не обратила внимания на жуткий грохот, на второй выстрел и звон, что раздался следом, кинулась ко мне, потащила в коридор, но остановилась – дверь в кухню распахнулась.

На пороге показался Билл, в руке он держал кольт и целился в нас, вид у постояльца был совершенно безумный, из носа шла кровь, костяшки пальцев правой руки разбиты. Мы с матерью застыли на месте, Я глядел за спину Билла, увидел сквозь сизую пороховую дымку, что на полу лежит очкарик, лежит на боку, неловко поджав под себя руки, что оконная рама вырвана с корнем, стекла вдребезги, и услышал с улицы рев двигателя мотоцикла – это поспешно удирал Черный брат.

Билл узнал нас, опустил кольт и отступил назад. Его мотнуло точно от порыва сильного ветра, он едва удержался на ногах и плюхнулся на край стола. Полупустая бутылка виски свалилась на пол, но не разбилась, покатилась к стене, зато стакан грохнулся на голову очкарику, отскочил и уже на полу разлетелся в осколки. А тот ничего и не заметил, так и лежал на боку спиной ко мне, вздрагивал, дергался, как раздавленная крыса, и прижимал руки к животу.

– Болваны, – сказал Билл, глядя на нас, – безмозглые бараны. Вы могли спасти свои жизни, если бы убрались куда подальше, если бы сбежали сразу. А теперь вам крышка, как и мне. Черный брат приведет сюда остальных, они скоро будут здесь. Убирайтесь к чертям, может, вам повезет, и они не станут вас искать. Проваливайте!

Он снова попытался прицелиться в нас, но кольт дрогнул в его руках, упал на стол. Билл рухнул навзничь, и только сейчас мы с матерью заметили, что наш постоялец ранен. Пуля попала ему в ключицу и, по-видимому, застряла в ней, так как выходного отверстия мы не обнаружили. Куртка на груди была заляпана кровью, мы заставили Билла снять ее, и тот подчинился, терпел, пока мать осматривала и перевязывала ему рану.

– Похоже, пуля прошла навылет, – сказала Тереза, – вам все равно нужен врач, я не смогу помочь вам.

– Плевать, – Билл кое-как оделся с нашей помощью и допил остаток виски из бутылки, что я поставил на стол. Щеку мне по-прежнему жгло, но рана, вернее, царапина от длинной острой щепки, вонзившейся под кожу, была неопасной. Мать быстро обработала мне ее и занялась нашим постояльцем, дала ему две таблетки обезболивающего. Тот слопал их немедленно, обшарил уже окоченевшего Хью, с трудом переворачивая убитого, забрал свой браунинг, запихнул его в кобуру.

– Вам лучше уходить, – повторил наш постоялец, – думаю, что у вас еще есть время. В рюкзаке есть деньги, забери их и проваливай! – Он почти орал на мою мать, а та и ухом не вела. Подобрала с пола осколки, спокойно переступив через убитого, бросила их в ведро и заявила:

– Это мой дом и командовать тут я никому не позволю. Убирайся сам, если хочешь, я только этого жду. Только сначала скажи, кто эти люди и что им нужно. И сколько их.

Биллу стало заметно легче, он подошел к окну и уставился на дорогу. Сквозь пелену дождя и тумана видимость была нулевой, пропали даже очертания ближайших холмов, и стало заметно темнее – близился вечер. Понятное дело, что время упущено, что далеко уйти мы с матерью не успеем, да и некуда нам идти. Ее родители живут недалеко, в поселке за болотом, но Тереза не видела их давно, очень давно – те не одобряли выбор дочери, ее брак с русским и терпеть не могли внука, эмигрантское отродье, как меня называла местная бабка. Мать иногда звонила ей, но разговор неизменно заканчивался перебранкой, и скоро общение свелось к дежурным поздравлениям с именинами и Рождеством. А вскоре и этим отношениям пришел конец, и заезжий торговец, как я слышал иногда, передавал Терезе новости – ее родители живы и здоровы, но видеть дочь они по-прежнему не желают.

– Это мои… друзья, – сказал Билл, – я им должен. Я скрывался от них почти год, но они выследили меня здесь, и пришли потребовать долг. А сколько… Человек десять, я думаю. Один – вот он, их разведчик, их крыса, что пролезает в каждую дыру. Думаю, что торговца вы больше не увидите, болото приютило его и не отдаст даже костей. Поганец Хью был горазд на такие проделки…

– Я понимаю ваших друзей, – не удержалась и съязвила Тереза. Билл отмолчался, ткнулся лбом в скрещенные на столе ладони. Чувствовал себя он препаршиво, толку от него не было.

Билл поднялся на ноги и поплелся вверх по лестнице в свою комнату, подтащил к окну стул и уселся на него верхом. Мы с матерью оделись и пошли проверять ставни на окнах и двери. Закрыли все, из разбитого окна в кухне перестало задувать, но было зверски холодно. Остальные окна мы закрыли прочными ставнями, обычно мы пользовались ими зимой, когда дули сильные ветры. Дверь у нас также была прочная, основательная, хорошая дверь, такую с налета не выбить, надо очень постараться. Правда, сейчас все дело портил нависший над крыльцом козырек – если кому-то удастся добраться до него, то прикрытие обеспечено, и с дверью можно разделаться любым способом: взломать замок, например, или взорвать гранатой, но для этого не обязательно подходить близко.