Шестерки сатаны - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 98

— Ну, „-мое, — сказал Луза, — такое дело надо перекурить.

— Не вздумай, — предупредил Гребешок, — тут и так дышать нечем!

— Да я чего? — произнес детинушка обиженно. — Я просто в смысле передохнуть малость.

— Ладно, — дозволил Гребешок, — передыхай. Ну что, командир, поразомнемся?

— Погоди, с этой штукой так просто не выйдет. Это не кирпичики. Давай сперва шлямбуром в стык постучим.

— Как скажешь. Только, блин, рукавиц нет никаких. Да и не возьмет это дело шлямбур. Ладно, дай фонарь, посвечу тебе.

Он оказался прав, ни фига не получилось. Хоть я сумел кувалдой вдолбить стальную фиговину сантиметров на двадцать в стык между камнями, выковыряв из стенки сотню граммов сухого раствора, скреплявшего кладку, дальше пошел второй ряд камней, причем я уже бил не в стык, а прямо в камень. Шлямбур отскакивал, вгрызаться в гранит не собирался. Чем их, блин, конкистадоры тесали, эти блоки?

— Вы знаете, сеньор Баринов! — внезапно вскричал сеньор Морено, почти как Архимед, выпрыгнувший из ванны с криком: «Эврика!» — Мы прорубаемся не туда! Я вспомнил! Этот отсек подвала расположен поперек здания. Он находится рядом с рефрижераторной установкой. А там, где мы пытаемся, — только фундамент, а за ним — грунт.

— Бляха-муха! — сказал от души Луза, добавив еще пару непротокольных выражений, когда я перевел русскоязычным первооткрывательские вопли сеньора Морено. — Я думал, что нам одним на президентов не везет… Во привычка! Сперва: «Давай, рубай!», а потом: «Извините, понимаешь, мы не туда долбили!»

— Ладно базарить-то! Сам ведь начал хреначить, никого не спрашивая, — заметил я.

— А хрена ли он молчал?! Полчаса уже валдохаемся! — не унимался Луза. — Сидел-сидел, и вдруг — открытие сделал! Идея, блин, клюнула! Ну, „-мое, если он опять какую-нибудь фиговую коррективу внесет, я, точно, его башкой буду стенку проламывать!

Луза, схватив кирку и сопя от ярости, вошел в один из проходов между стеллажами, который ничем от других не отличался.

— Э, — заорал он, — президент, твою мать! Здесь долбить или еще где?

— Что он спрашивает? — явно поняв, что Луза рассвирепел, но уразумев из его рева только слово «президент», робко спросил дон Фелипе.

— Спрашивает, правильно ли он выбрал место…

Президент не успел ответить, потому что Луза, не дождавшись итога наших переговоров, помянув чью-то маму, но отнюдь не Божью, с ревом долбанул киркой по стене. Грюк!

Я не поверил глазам: после удара в стене тут же образовалась сквозная дыра. Более того, трещины в штукатурке четко обозначили проем бывшей двери, некогда заложенной кирпичом. Гребешок ударил по этой тонкой, всего в пол-кирпича, перегородке кувалдой, и вся она, не рассыпавшись, плашмя грохнулась на пол.

— Ур-ра! — завопил Луза и первым ворвался в пролом. За ним, с кувалдой на изготовку, двинулся Гребешок, потом президент Морено и, наконец, я с фонарем.

Конус света выхватил из тьмы какие-то кабели, распределительные щитки, выключатели, амперметры-вольтметры на панелях. То ли пульт управления энергосистемы, то ли еще чего-то — но для рефрижератора слишком круто. Конечно, там, по идее, тоже всего электрического много должно быть, но что-то ни насосов не видно, ни труб.

— Что-то это ни хрена на холодильник не похоже, — заметил Гребешок, обозревая помещение, в котором мы оказались.

— Ну да, блин, — размазывая по вспотевшей роже кирпичную пыль, просопел Луза, — ты думал, тут и бутылка будет, в холодильнике…

— А вам не по фигу, молодые люди, что здесь и как? — спросил я тоном умудренного старца. — Вы лучше прикиньте, где тут лестница. Небось засиделись уже, надоели, понимаешь, хозяину…

— Да вон, по-моему, в том углу, — сказал востроглазый Гребешок, и я, направив свет в том направлении, действительно разглядел ступеньки и даже перила. Мне даже показалось, что чуть-чуть брезжит какой-то свет откуда-то сверху.

— Учтите, — сказал я, — там, наверху, сейчас тоже не сахар. Правда, танки вроде поблизости не катаются, но зато запросто могут быть Ваня с Валетом. А с ними без сноровки не сладить. Поэтому давайте поосторожнее, с разумом. И автоматы наготове держите, а не кувалду!

Последнее замечание относилось к Гребешку, который, будто представитель рабочего класса, восставшего на последний или предпоследний, но решительный бой, все еще поигрывал четырехкилограммовым инструментом, словно бы прикидывая: а что бы тут такое разрушить до основанья?

— А чо? — сказал Гребешок, подбросив кувалдометр и ловко поймав. — Самый надежный прибор, если по мозгам, то с гарантией.

— В общем, я пойду вперед. Вы за мной пока не спешите, а то еще за «монстров» примут, тем более что вы на них больше похожи, чем Ванька с Валетом. Особенно при кирке и кувалде. Но главное — президента не забудьте. Если нарвемся на хайдийцев, то будем его вперед выставлять.

— Само собой, — кивнул Луза, — в таких делах президенты — вещь полезная.

Загнав в подствольник осколочную гранату и заменив на две трети отстрелянный магазин полным, я снял «М-16А2» с предохранителя и, держа ее, как заправский штатник, за пистолетную рукоятку, начал подниматься по лестнице. А в левой держал фонарь, посвечивая то вперед, то под ноги.

До первой площадки я дошел нормально и даже особо не переживая. Потому что четко видел, что на ней никого нет. Но когда пришло время поворачивать и подниматься выше, сердчишко стало постукивать чаще. Второй лестничный марш, по идее, должен был вывести меня на уровень первого этажа, где могли начаться разные неприятности.

Однако неприятностей не случилось. Никого на второй площадке не оказалось. Зато несколько неожиданно эта площадка и на уровне первого этажа оказалась глухой. Надо было подниматься еще на два марша вверх, где брезжил какой-то тусклый свет. Прислушался: вроде никто не сопит, не передергивает затвор, не бряцает антабками. Рискнул подняться на третью площадку, еще раз остановился. Фонарь можно было выключить, свет, исходивший сверху, с четвертой площадки, находившейся на уровне второго этажа, был достаточно ярок. Правда, оттенок его мне не понравился. Светилась явно не простая лампа накаливания и явно не лампа дневного света. Либо свет издавала какая-нибудь зеленоватая трубка типа неоновой рекламы, либо табло, покрытое светящимся составом, либо…

Едва я рискнул поглядеть вверх вдоль ступеней, ведущих на четвертую площадку, как убедился в том, что третье предположение оказалось самым верным.

Посреди четвертой площадки, перед небольшой, вполне обычной дверью, выводящей, должно быть, на второй этаж дворца, стоял «Black Box» собственной персоной. Стоял и светился своим зеленоватым, загадочно-зловещим светом. По размерам, как мне показалось, он казался чуточку больше, и форма у него была обычная, прямоугольно-параллелепипедная, а не цилиндрическая, как у того, что перенес меня в «Горное Шале». Но и у этого на верхнем торце маняще круглилось кольцо — символ соблазна, символ исполнения самых невероятных желаний.