Шестерки сатаны - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 103

— Ума не приложу… — пробормотал дон Фелипе. — В компетенцию начальника канцелярии президента не входит изменение дислокации служб. Кроме меня, никто не мог поменять размещение отдела.

— Но вы прекрасно понимаете, что здесь, в комнатах, никого нет минимум неделю. Во всяком случае, пыль, которая покрывает весь пол и подоконники, — это не известковая крошка, которая могла бы осыпаться при обстреле. Это нормальная, «мирная» пыль, которая копилась тут несколько дней, в то время как никакой мебели тут уже не было.

— Ну, я ему задам! — с неожиданной яростью вдруг вскричал дон Фелипе. — Я отдам его под суд!

— Кому? — спросил я.

Морено не успел ответить, потому что в этот момент топот многочисленных ног донесся откуда-то из-за стальной двери в конце коридора.

— Быстро! В комнаты! — успел скомандовать я Гребешку и Лузе, а сам довольно невежливым тычком впихнул президента Хайди в одну из боковых дверей.

— Это же «тигры», — пробормотал Морено недоуменно, — нам ничего не грозит. Просто они услышали взрывы и побежали в это крыло здания…

— Не уверен… — прошептал я. Что-то неясное подсказывало мне, что речь идет не о «тиграх». Примерно через двадцать секунд я в этом убедился.

Стальная дверь распахнулась от мощного толчка ноги, обутой в тяжелый ботинок, а затем гулко хлопнул подствольник. Граната пролетела сквозь коридор, грохнула у двери, которую мы перед тем взорвали. Рикошеты замяукали по стенам, вышибая и кроша штукатурку. После этого затарахтел «AR-185», поливая коридор для страховки. Едва я услышал эту волынку, как тут же подумал о старых и добрых друзьях — «джикеях». Впрочем, такая же техника была и у «тигров», так что делать выводы было еще рано.

— Прекратите стрелять! — заорал Морено. — Я — президент Республики Хайди Фелипе Морено! Приказываю прекратить огонь!

Черта с два! Очередища патронов на пятнадцать чесанула еще раз, должно быть, с расчетом загнать всех возможных оппонентов в комнаты и дать возможность своему товарищу или товарищам проскочить в коридор. Бу-бух! Кто-то бросил гранату, по-видимому, в ближнюю к двери комнату по нашей стороне коридора. Топ-топ-топ! Кто-то прыткий сразу же за взрывом гранаты влетел в эту комнату. Судя по тому, что стрелять там он не стал, Луза и Гребешок спрятались где-то в другом месте. «Джикеи», по своему здравому обычаю, даже обнаружив где-либо заведомый труп, непременно впорют ему еще пару очередей для верности. Потом вновь замолотил «AR-185», и мне стало ясно, что сейчас пойдет очередная перебежка по коридору, которая может завершиться броском гранаты в нашу комнату, или, что тоже нездорово, в ту, где засели Гребешок и Луза. Бац! Граната из моего подствольника отчетливо шмякнула во что-то мягкое. Я пулял наудачу и такого не заказывал, но дикий визг козла, подвернувшегося под гранату, меня сильно порадовал. А еще через секунду — грох! Мерзковатые шлепки о стены и пол рваных ошметков от человеческого тела, вперемежку с трескучими ударами осколков, откалывающих куски штукатурки, слышались еще несколько секунд после взрыва. Должно быть, какие-то клочья от клиента даже падали с потолка.

В ответ гранату катнули по полу с таким расчетом, чтоб она грохнула напротив той двери, за которой прятались мы с Морено. Должно быть, мужик был завсегдатаем кегельбана — ловко получилось! Правда, я все-таки успел отпихнуть неуклюжего президента в угол и сам сумел удачно прижаться к стене. Бубух!

Дверь, издырявленная и исчирканная осколками, рухнула на пол. Один шальной тюкнул в лампу, которая, как уже замечалось, все равно не горела, и стекляшки, зазвенев, посыпались на пол.

Темень была по-прежнему густой, вроде бы ничего не занялось. Тра-та-та! Багровые вспышки замерцали в коридоре. Долбили из той комнаты, куда «джикеи» заскочили в самом начале перестрелки, — несмотря на то, что еще ни одного неприятеля не увидел, я уже был абсолютно уверен в том, что имею дело с ними. На сей раз в ответ застучал «Калашников» — Гребешок или Луза поливали, как мне показалось, из той двери, что прямо напротив нашей. А по ним длинными затараторил шнековый пистолет-пулемет CALICO. В проем, лишившийся створок, было заметно, как многочисленные пули решетят дверь комнаты и откалывают от нее щепки. Я маленько побеспокоился — могли и попасть, если братья-северяне не отскочили вовремя. Но беспокоиться надо было за себя, потому что, пока трассеры мотались туда-обратно по диагонали через коридор, какой-то хмырь решил проскочить в пустую комнату, которая находилась рядом с комнатой, откуда палили Гребешок и Луза. И перескочил бы точно, если б не поскользнулся на кровище и ошметках от того, которого разорвало гранатой. Мужик потерял равновесие и с большим шумом грохнулся спиной об пол. Я трыкнул из «М-16А2» скорее инстинктивно, чем осознанно, и ввинтил «джикею» пару 5,56 — твоим добром тебе и челом! Куда точно, не разглядел, но то, что он дернулся и аж подскочил, было несомненно. Потом ему еще влепили Луза с Гребешком, и этот мужик нас больше не смущал. В темноте я выдернул из патронташа очередную подствольную гранату. Хорошо, что еще со времен Ричарда Брауна наловчился заряжать «М-203» в темноте, все-таки успел опередить тех, кто решил пальнуть от двери. Грохоту вышло существенно больше — эта была фугасная. Самого сильно тряхнуло, но под прямой удар взрывной волны, слава Аллаху, не попал. Только обдуло с краешку.

Зато стало светлее — стальную дверь сорвало с петель и положило горизонтально. Тут же затарахтели в два смычка Гребешок и Луза, обрабатывая дверь комнаты, где заседал обладатель CALICO. В конечном итоге кто-то взвыл: «Oh, fucken bitch!» — и завалился на пол.

После этого стало тихо. Конечно, если можно считать тишиной стоны и англо-американские матюги раненого «джикея», да рокот танковых моторов и отдельные автоматные очереди, доносившиеся откуда-то из-за пределов дворца. Может быть, даже не со двора, а с окрестных улиц Сан-Исидро. Потом до моих ушей долетело хоть и приглушенное, но вполне знакомое и привычное:

— Мамба, Мамба, Питон вызывает Мамбу… — Я был готов прослезиться от этого «джикейского» постоянства.

Мамба не отвечала. Тем не менее, высовываться и бродить в полный рост было стремненько. Стоило где-то, в недальнем далеке от поваленной стальной двери, оказаться какому-нибудь гаденышу из выводка Мамбы, и он мог завалить меня с простотой необыкновенной. А там, впереди, была довольно большая полутемная площадка, за которой начинался широкий коридор с картинами, банкетками, стульями, хоть и освещенный закатным солнцем, но не настолько, чтоб на сто процентов просматриваться. За любой банкеткой или статуей мог оказаться какой-нибудь недобитый или вовсе целехонький гражданин, который мог нас славно помесить из чего-то стреляющего. Правда, куда больше я побаивался, так сказать, «ближних своих», то есть тех, которых мы вроде бы уложили в коридоре 9-го отдела.

Поэтому я некоторое время приглядывался к поведению тел, лежавших на полу. Посветил фонариком, отставив его подальше от себя, чтобы в том случае, если пальнут, при самом худшем исходе пострадала только рука.

Тела, в общем и целом, вели себя нормально, не дрыгались. Один, которого гранатой разорвало на четыре больших куска и несколько десятков мелких, вообще был паинькой. Тот, который поскользнулся на крови и был расстрелян сразу из трех стволов, тоже сомнений не вызывал. У него на лобешнике было минимум две дырки от 5,56 или 5,45. У двери смятыми мешками лежали еще двое