Гастроль без антракта - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 75

Сначала мы спустились вниз, на горизонт 82, где располагалась тюряга. Здесь было все точно так же, как в той, где сидел я, угодив в лапы «джикейщиков» после взрыва «Маркизы». Должно быть, эти заведения Лопес строил по типовым проектам. Сводчатый коридор длиной примерно в сотню метров перегораживался решетками на пять отсеков. В каждый отсек выходило по три двери с обеих сторон — итого шесть камер в отсеке, тридцать во всем коридоре. Так что каждый из усыпленных бойцов Брауна получил персональную жилплощадь, да еще и место осталось.

На такое солидное хозяйство оставался всего один тюремщик. Он очень удивился, увидев, что Браун спускается по лестнице без наручников, и моя рожа ему тоже доверия не внушала. Лишь наличие Ромеро заставило гвардейца оставить в покое кобуру.

Но приказ, который отдал шеф, привел бойца в очень нервное состояние.

— Отпирай все камеры! — бросил Ромеро. — Выпускай всех!

— Ты что? — парнишка захлопал глазами. — Их там много! Они нас стопчут!

— Не бойся, малыш! — Браун годился охраннику почти в отцы и мог себе позволить этакую фамильярность. — Я уже помирился с вашей хозяйкой.

Юный вертухай с дрожью в руках начал отпирать решетки и камеры. Ему представилось, что вырвавшиеся на волю сидельцы тут же начнут его бить.

Из первой же камеры навстречу свободе, а точнее — осознанной необходимости вылез, позевывая, Андрюха со шрамом.

— Чижов! С вещами, на выход! — пошутил Браун на российской мове, и так я узнал Андрюхину фамилию.

— Амнистия? — ухмыльнулся тот, поглядывая то на меня, то на Ромеро, то на Брауна. На меня — вопросительно: мол, ты чего это, земеля, под местного нарядился? На Ромеро — настороженно: а не двинешь ты меня по мозгам, начальничек? Наконец, на Брауна — выжидательно: скажи, командир, надо этих мочить или погодим?

Потом мы открыли остальные пять камер, и теперь все зависело от честности гражданина Брауна. Всемером эти молодцы даже при том, что оружия им еще не раздали, могли наделать нам хлопот. Среди них оказались два немца, скорее всего гэдээровских, из тех ребятишек, которые сделали спортивным гигантом маломерную рабоче-крестьянскую республику. Может, они за тамошнее «Динамо» выступали, а может, просто в «штатсзихерхайт» служили, то есть в МГБ. Чувствовалось, что подготовка на уровне. Но немцы есть немцы, уважают «орднунг унд дисциплин». Как только Браун им по-русски прояснил ситуацию, сразу все поняли. С тремя другими Дик объяснялся на своем родном языке, хотя только один из них был европеоидом, подозрительно похожим на прибалта, а прочие — явными китаезами. Правда, эти двое последних вполне могли быть уроженцами Сан-Франциско — уж больно ловко и без акцента болтали.

В общем, когда мы прошли весь коридор, то обнаружилось, что у Брауна собрано всякой твари по паре, и не более того. Кто ему эту интербригаду набирал и для какой цели, я, конечно, не имел времени спрашивать. Мы торопились. Там, в шести метрах под нами, «джикейщики» готовили к взрыву бронированную дверь. Как видно, дело это оказалось довольно сложным, потому что они провозились ровно столько, сколько мы со своей «амнистией». Взрыв — и очень даже крепкий — тряханул подземную тюрьму, с потолка посыпалась побелка.

— Ого, — заметил Дик, стряхивая крошки с головы. — Похоже, что там серьезные парни.

Взрыв застал нас далеко от лестницы, ведущей наверх, но очень близко от той, что вела вниз. Оттуда, с этой лестницы, поднялся запыленный и закопченный охранник — видимо, тот самый, которого Ромеро назвал Раулем.

— Ну как? — спросил Ромеро.

— Они снесли только ту, что внизу… — слегка срывающимся голосом доложил Рауль. — Но заряд очень мощный.

— Осталось три решетки и верхняя дверь, — быстро прикинул Браун. — Надо их попридержать, чтоб мы успели подняться за оружием.

— Отведешь их наверх, Рауль, — приказал Ромеро, — и отопрешь комнату с оружием. Оставь мне свое ружье. Мы попробуем немного пострелять…

Рауль передал свою «помпу» начальнику и, не без опасения поглядывая на толпу освобожденных боевиков, хмуро сказал:

— Идем!

Они пошли через тюремный коридор к лестнице, ведущей наверх, а мы во главе с Ромеро спустились на двадцать ступенек вниз к мощной стальной двери, перегораживающей лестницу. В двери были две вертикальные бойницы и перископ, через который можно было полюбоваться тем, что делается внизу. Ромеро глянул сам, а потом предложил посмотреть мне.

На лестнице было почти темно, и, если бы не лучи фонарей, метавшиеся внизу, разглядеть я ничего не сумел бы. Слышался металлический скрежет. По-видимому, «джикейщики», пробившись через броневую дверь, теперь занимались первой решеткой. От нас дотуда было метров десять-двенадцать по диагонали.

Ромеро высунул ствол «помпы» в бойницу и выпалил. Грохоту было как от пушки, но я не заметил, чтобы детинушка куда-нибудь попал. Правда, впечатление это произвело. Фонарики погасили и возиться с решеткой на какое-то время перестали. Зато через несколько секунд после этого снайперская пуля с силой ударила в стальную заглушку, которой Ромеро прикрыл свою бойницу с нашей стороны двери. Инфракрасный прицел был у них на вооружении или лазерный, я не разобрал, но понял, что стрелять из бойниц лучше всего не целясь. Сам целее будешь.

Через минуту-другую в темноте — я пытался поглядывать в перископ — зашевелились. Послышалось гудение и звон дисковой пилы. Похоже, что первой решетке наставал конец. Ромеро рискнул и, отодвинув заглушку, еще раз грохнул из «помпы». На сей раз удачнее, хотя стрелял наугад, чтоб не подставиться снайперу. Там, внизу, кто-то охнул, звук пилы резко изменился, и тут же послышался жуткий вой человека, которого резанули зубья.

Ответ не заставил себя долго ждать. Несколько очередей ударили по двери, жалобно звякнув, разлетелись объектив и верхняя призма перископа. Теперь смотреть можно было только в бойницы, если, конечно, желаешь быстрой смерти от пули в голову.

Вопли прекратились — то ли раненого оттащили, то ли он потерял сознание. Опять завизжала пила, выгрызая, должно быть, замок дверцы, имевшейся в решетке, а может, и прутья, на которых решетка держалась. Охранник — я так и не узнал его имени — решил пальнуть из «тауруса», отодвинул заглушку и, присев на полусогнутых ногах, прицелился… Но выстрел с той стороны грохнул раньше. Парня отшвырнуло назад, бросило спиной на ступени, пистолет брякнулся о камень и свалился под дверь. Пистолет я подобрал, но помочь чем-либо бойцу с навылет пробитой башкой уже не мог.

Разъяренный Ромеро дернул за цевье, загнал новый патрон в ствол «помпы» и саданул наугад, потом еще раз перезарядил оружие и пальнул уже в другую амбразуру.

На сей раз все было без толку. Первая решетка с лязгом обрушилась на пол, и головные «джикейщики» подошли ко второй. Здесь они уже действовали по отработанной технологии.

Не высовываясь сам, я выставил в бойницу «таурус» и дважды бабахнул, чтоб тем, которые пилили решетку, жизнь совсем уж медом не казалась. Поскольку я не был ни самоубийцей, ни идиотом, то проконтролировать эффективность огня не смог. Впрочем, кто-то, как мне послышалось, заорал. Кроме того, пила опять упала, но на сей раз не на живое, а на гранитную ступеньку. Именно этим я объяснил то обстоятельство, что послышался звенящий хруст ломающейся закаленной стали, а визг пилы сменился жалобным дребезжанием.