Аргентинское танго - читать онлайн книгу. Автор: Елена Благова cтр.№ 53

Он оборвал себя. Все уже было сказано. Высоко подняв бокал с «порто», похожим на темную кровь, он опрокинул его себе в глотку. Мария тоже встала. У нее сильно кружилась голова. Необъяснимый, странный страх сковал ее изнутри. Не давал двигаться рукам, говорить языку. Она преодолела себя. Она вся дрожала.

И бокал с вином в ее руке дрожал.

— Иван… Отец… — От волнения она перешла на испанский. — Мама!.. — Она беспомощно обернулась к матери. Мария-Луиса прижала палец к губам. — Я… счастлива… Я… Я давно мечтала… Я…

На один безумный миг перед ее глазами встало лицо Кима. С резкими чертами. В разрезах морщин. С летящими вперед и навылет, как пули, темными глазами. Сурово сжатый рот молчал. Глаза говорили ей: «Ты ошиблась. О, как ты ошиблась. Ты сделала не тот выбор. Мне жаль тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя до могилы».

«Мы вместе уйдем туда, Ким?!» — чуть не выкрикнула она. Сцепила зубы.

— Детка, я счастлив твоей радостью! — воскликнул Альваро. Мария-Луиса заплакала, уткнула нос в обеденную салфетку. Мария повернулась к Ивану. В ее глазах стояли алмазные озера невылитых слез, ресницы дрожали и играли, как крылья черных махаонов. Все их ночи с Иваном, все их дни, все их танцы. Вся их жизнь, подаренная им Богом. Неужели все это должено зачеркнуться, погубиться одной той ночью с Кимом? Одной прорвавшейся, как река из плотины, вспыхнувшей ночным взрывом страстью?!

«Нет, нет, нет», — дрожа, сказали глаза и губы. Я люблю тебя. Я люблю только тебя. Она стукнула бокалом о его бокал. «Порто» из ее бокала брызнуло, пролилось в его. Я люблю только тебя, Иван!

«Не обманывай себя. Ты любишь другого. Не лги ни себе, ни ему. Сейчас ты все ему скажешь. Все. И выйдешь из-за стола. И соберешь чемодан. И, не танцуя шоу „Коррида“ в закрытом зале Мадрида, улетишь в Москву, к Киму. Ты заплатишь неустойку Родиону. Ты сделаешь все открыто. Жестоко. И правдиво. Мария, ты же всегда так любила правду! Всегда…»

Дурнота накатила. Она, борясь с тошнотой, смотрела на куски жареного мяса, лежавшие на большом стальном блюде. Сервиз «Цептер», она привезла его матери в подарок. В Москве «Цептер» стоил гораздо дешевле, чем в Испании, хотя Испания, она уже понимала это, помыкавшись по свету, по сравнению с дорогущей Москвой, одним из самых дорогих городов мира, и заламывающей невероятные, какие угодно, цены Россией, считалась дешевой страной. Мясо! Жареное мясо! Она так любила жареное мясо… так любила… Она жарила его на каминных решетках, и сок капал на угли, и жир таял, шипел на живом, веселом огне… И она посыпала мясо перцем и сушеным чесноком…

— Мне плохо, — шепнула она, не сводя с Ивана слезно блестевших глаз, — меня тошнит…

Альваро раскинул руки в стороны. Он торжествовал. Он обнимал их обоих взглядом.

— Помолвка! Обручение! Ура! — и добавил по-испански:

— Будьте счастливы на всю жизнь!

Старушка Обрегон трясла седой головой. Она не расслышала в застолье и половину слов, но понимала, что творится нечто важное, все поднимают бокалы, смеются и плачут, пьют и наливают еще, и Хоселито бежит куда-то, оттолкнув ногой стул, и несет в обеих руках еще бутылки, и все обнимают друг друга и целуются, и Мария-Луиса, всхлипывая, выносит из спальни маленькую коробочку, а там, внутри, на черном бархате, золотые обручальные кольца, она давно их приготовила для своей дочки, вот ведь как все получилось, дочка нашла свою судьбу в России, ну да, все верно, ведь за спиной Альваро — Россия, и за Россией — будущее, Россия — великая держава, что бы с нею ни приключалось, да молодые будут жить где хотят, они уже богатые, они купят себе дом в Испании, да хоть где, хоть в Америке, хоть на Майорке, хоть в солнечной Аргентине, хоть под Москвой, где хотят, это уже они решат сами… Иван наклонился к Марии. Строго глядя на нее живым глазом, вытер ей большим пальцем слезу, стекающую по пылающей щеке. Она уткнула щеку ему в подставленную ладонь. Как она хотела защиты! Ласки! И покоя, покоя…

— Мара, — тихо сказал Иван, заглядывая глубоко ей в глаза, — Мара, ты любишь меня? Я прав? Теперь ты довольна?

Она, прижимаясь мокрой щекой к его руке, закрыла глаза. Из мрака, из тьмы наплыли, приблизились единственные глаза. Единственные губы шепнули: «Ты всегда будешь моя. С кем бы ты ни была. С моим сыном. С чужим мужиком. С тысячью чужих мужчин. Ты придешь ко мне. Ты вернешься».

Они, уже жених и невеста, вольно и беспечно бродили по Мадриду. Мария веселилась как ребенок, показывая Ивану свои любимые фонтаны, свои любимые бульвары, скамейки, где она готовилась к экзаменам, набережную Тахо, где она ныряла в реку прямо с парапета, и полицейские свистели ей: «Купаться запрещено!» Они бродили по залам Прадо, и Мария замирала у огромных композиций Веласкеса, у женских портретов Гойи, у маленьких этюдов Мурильо. «Я закажу Витасу Сафронову в Москве твой портрет», — шепнул ей на ухо Иван. Она сморщила нос: возьми бумагу и сам нарисуй! Как те, малеванцы на Старом Арбате…

Время шло и бежало, летело и останавливалось, и опять махало невидимыми, легкими крыльями. Завтра у них было выступление. Очередное выступление в череде их выступлений. Обычная работа. «Хочешь вдохновиться, Ванька? — спросила она его. — Я поведу тебя на настоящую корриду. Она будет сегодня вечером на стадионе Дель Торо». Мне одеться шикарно или не слишком, меня же будут узнавать, улыбнулся он, наши физиономии на всех афишах по всему Мадриду, меня узнают, да и тебя тоже, может, нам надеть черные маски?.. «Дурак, — сказала Мария, улыбаясь, — ты наденешь черный костюм, который подарил тебе в день нашей помолвки папа, я — сарафан, веер возьму. Сегодня вечером будет очень жарко. Мадрид просто изнывает от жары».

Жара. Вечная испанская жара.

Она вздрагивала, если у прохожего, идущего рядом с ней, в сумке или в кармане начинал играть мелодию мобильный телефон.

Ей чудился надменный голос: «Агент V25, будьте готовы. Пойдите на Главный Мадридский почтамт, ждите у входа. К вам подойдет женщина в черном платье с красной розой на груди. Она передаст вам букет цветов. В нем — пистолет. Вы подниметесь на третий этаж почтамта, откроете дверь под номером 99, войдете в комнату, распахнете окно. Окно выходит во двор. Он безлюден. Внизу, под окном, должны пройти двое мужчин в черных смокингах. Вы убьете того, у кого из кармана смокинга будет торчать белый платок. Пистолет с глушителем. Выстрела никто не услышит. Вы забираете пистолет с собой, осторожно выходите, идете к набережной Тахо. Постарайтесь незаметно выбросить пистолет в воду. Выполняйте».

Она, чтобы скинуть наваждение, крепко, больно сжимала руку Ивана. Он пожимал ей руку в ответ. Улыбался. Его черные волосы падали ему на лоб, на глаза. Она не замечала раньше, как он красив и как смертельно, неистово похож на отца. Да, безумно похож, только Ким всегда коротко стригся, почти брился, как скинхед. Ему бы мешали длинные волосы стрелять. «Боже мой, я брежу. Мне позвонили — или это я все придумала? Мара, Мара, если так дело пойдет, тебя увезут в больницу, где безумные, скалящиеся люди весь век сидят за решеткой. А если Беера, а с ним и тебя, отловят, ты окажешься за решеткой так или иначе, ты ж понимаешь. Дьявол!» Конечно, ей приснился наяву, прислышался приказ. Что может приказать ей Беер? Он грозился, что она будет спать чуть ли не со всем военным миром. И в постели выуживать из крутых военных мужиков ценные сведения. Бедные мужики, без бабы они никуда. Что бы мужчины делали без женщин? Они бы не смогли воевать друг с другом, это уж точно.