Ночной карнавал - читать онлайн книгу. Автор: Елена Благова cтр.№ 69

Когда они заиграют снова, Мадлен, выйди на снег в ночной рубашке и подними руки к цветным и ярким звездам. Каждая из них наденет маску в карнавал. Каждая спустится на землю и засверкает на груди у прелестнейших женщин земли. Ты, Мадлен, хочешь звезду на грудь?.. Да. Хочу. За геройство. И молоко за вредность.

Она свалилась как сноп, упала головой в подушку, застонала, закрыла глаза. Сон не шел к ней. Чудился грозный, идиотский колоколец мадам.

Она спала, когда явилась Риффи с чашкой грога в руках.

Риффи влила горячее душистое питье в бессильно открытый в беспокойном, бредовом сне рот Мадлен.

Граф заподозрил неладное.

Мадлен отказывала ему в свиданиях. «Сегодня я занята, я принимаю горячую ванну и отдыхаю». «Сегодня… у меня старики, очень, о-о-о-очень важные господа. Они богаты и платят сногсшибательно. Ты ведь потерпишь, правда?..» «Сегодня… нет, завтра иду к массажистке. Мадам сама купила мне сеанс. Отказываться нет смысла. Это для моей же красоты». «Сегодня?.. о, сегодня ничего не выйдет, Куто… Я… ты знаешь… ты будешь смеяться… я помогаю Кази делать коллекцию бабочек, которых она поймала и засушила летом в Лангедоке… Уже смеешься?.. Правильно… Бабочки очень смешные… Это Кази серьезная… Я считаю, что все это детский сад, но… но…»

«Ты можешь выдумывать что-нибудь позабавнее?!» — не выдержав, однажды разъярился и закричал граф. Мадлен пожала плечами и улыбнулась тонкой, длинной улыбкой. Ямочки на ее щеках вспрыгнули и вспыхнули. Она могла бы обольстить кого угодно. Хоть Господа Бога.

Граф вонзил ногти себе в ладони, сжав кулаки.

«Могла. Теперь не могу. Я стала сущей бездарностью. Я думаю о другом. Ты прав. Я действительно думаю о другом…»

«Кто этот другой?!..»

«Твой рев оглушителен. Думаю о другом карнавале. Он ведь скоро, Куто. Совсем скоро. А я не сшила себе еще ни одного костюма. Не смастерила ни одной маски. Я лентяйка. У меня что-то с головой, Куто. Я не хочу задирать и растопыривать ноги. Мне все это надоело. Ты знаешь… по секрету… я только делаю вид для мадам, что работаю тут. На самом деле я не работаю. Я бью баклуши. Мне надо сбегать из Веселого Дома. Ты мой последний оплот».

«Оплот — чего?.. Чувственности?..»

«Почему бы и нет, Куто, если нету любви?..»

«А ее разве… нет?..»

Граф, как ребенок, страстно хотел любви. Желал ее смертельно.

А у Мадлен яростно билось в висках: там, там, на улице Делакруа. Там мое сердце. Где сокровище твое, там и сердце твое.

И она отирала лицо и лоб от пота холодной ладонью, когда представляла, как они встретятся, что это будет за встреча, как кинутся они друг к другу и застынут, обхватив друг друга. Живое кольцо из четырех рук. Они — едины.

Ее била дрожь. Ей было страшно. Себя. Его. Будущего.

— Все. Мне это надоело. Собирайся! Сегодня встречаются мои друзья в одном тайном кабачке. В подвальчике, о котором никто в Пари не знает. Они жаждут видеть тебя. Они много про тебя наслышаны. Да, да, они изрядно завидуют мне! Говорят: когда же, наконец, ты удостоишь нас чести лицезреть знаменитость Пари?.. Нет, я не брошу издеваться. Я тебя восхваляю. Я горжусь тобой! Тем, что ты — моя!

— Я не фарфоровая ваза, Куто. Ты знаешь это.

Мадлен сидела, заложив ногу за ногу, у зеркала и красила губы. Пудрила пуховкой нос и лоб. Покосилась небесным глазом на графа.

— В чем там надо появиться? У меня нет сейчас новых нарядов. Мадам подтянула поясок потуже, вследствие моих отказов. Я напрямую режу ей. Кричу: не могу, и все. Злится!.. Шипит!.. Какое платье, Куто?.. Это?.. это?.. выбирать-то не из чего…

Она перебирала вороха атласа, батиста, бархата, мягкой цветной шерсти, лежащие на кровати. Выхватила длинное, в пол, черное платье. Натянула его, узкое, на красивые, мощной лепки, бедра. Разрез шел от щиколотки до ягодицы. Белая нога в прозрачном чулке сверкнула в тканной прорези, ослепив.

— Тысяча чертей! — завопил граф. — Моя Мадлен!

— Не Мадлен. И не твоя, — спокойно сказала Мадлен, поворачиваясь на каблуках перед зеркалом. — Ты заказал машину? Или поймаешь авто на улице, просто так?

Они вышли в холодную ночь. Граф набросил беличью шубку Мадлен на плечи. Она поежилась, запахнулась в нежный мех.

Они поехали в тайный кабачок веселиться.

Мадлен этого не хотела. Веселье претило ей. Она жила в двух мирах. Первый мир был — суматошный Пари, Веселый Дом, трещотки-подружки и постылые мужики, Новый Год и Рождество, ожиданье карнавала, еда и питье, чтобы не сдохнуть. Второй мир обнимал ее всегда. Он был рядом с ней, стоило лишь руку протянуть. Верней, это он тянул к ней руку. И она брала руку. И заходила в иное пространство и иное измерение.

Она исчезала для грешного и бренного мира, а потом возвращалась, и никто не мог сказать ей с достоверностью — миг, час, день или год это продолжалось.

Кабак встретил их густыми разводами табачного дыма, длинными пивными кружками на дощатых сдвинутых столах; кельнеры сновали среди столов, подавали раков, креветок, соленые палочки, устриц и мидий, ножки кальмаров, изящные ломти дынь, чай с безе, мандарины. При виде красивой пары вся честная компания взревела, люди в шапочках с перьями приветственно замахали кулаками, художник, сидевший за мольбертом в дальнем углу зала, помахал кисточкой. И ты, летописец, тут. Поглядеть пришел? Не просто поглазеть, а запечатлеть. Ну давай, да против правды не греши.

— Кто явился!.. О!.. Наши дорогие гости!.. К нам, к нам…

— Графунчик, хулиганчик, ты опять свою жемчужину под подушкой прятал?!.. Далеко не упрячешь… кому надо, все равно возьмут!.. Ах-ха-ха!..

— Каково ослепленье, у меня глазам больно, на эту девушку невозможно смотреть без солнцезащитных очков… она чересчур торжествующа… Кто знает, может быть, мужчинам и нужно вот такое — чересчур?..

Мадлен и граф прошли между сдвинутых столов и свободному столу. Граф поднял руки над головой и хлопнул в ладоши.

— Омаров нам!.. Расстегаев, по обычаю Рус!.. У вас же есть в кабачонке кухня Рус?!.. ну вот давайте и шпарьте… в честь нашей дорогой гостьи…

Взгляды всех вперились в Мадлен. Она взяла меню со стола, по-купечески отставив мизинец, и изучала его. Бумажка в ее руке дрожала.

— Закажи мне бутылку муската и тарелку мидий. К чему мне еда Рус?

— А как же! — Голос графа хрипло отдался под низкими каменными сводами сырого кабачка. — Рус же сейчас в моде! Пари наводнен людьми Рус! Они работают шоферами… гардеробщиками… гувернерами… консьержами… графини штопают носки за стертую монету… княжны подметают лестницы вокзала Сен-Сезар… сам Великий Князь крутит бумажные цветы для кладбищ!.. а его друзья, офицеры, — могильщики на кладбище Сен-Жан… И ты, моя Мадлен, — а ты все-таки моя, как бы ты ни хотела это отрицать… пока что моя!.. ты тоже из страны Рус, ходят нелепые слухи… мне сказала одна из твоих слюнявых девчонок… приоткрыла полог… какая завеса над тобой, словно дымовая… как во время газовой атаки… ты железный орешек… но я разобью тебя… так, как я тебя раскрыл в постели… в любви…