Доминион - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Сэвил cтр.№ 23

— И все же тебя взяли в плен, а они бежали, свободные. Ты лишен их слабостей, но у тебя, поверь, есть собственные. Что помешает тебе захватить власть в стае? Две вещи: во-первых, уверенность и твердое знание, что, когда я вернусь из Земель Мертвых, тебе придется встретиться со мной. Я не страдаю угрызениями совести, когда убиваю, чтобы добыть то, что я хочу, даже если я когда-то охотился бок о бок с жертвой. Во-вторых, страх, который будет глодать тебя, страх, что я, вернувшись, буду не только Маннфредом, которого ты знаешь. Этого достаточно. Стань моим орудием при дворе Кровавого Графа. Будь голосом в ночи, доводящим моих врагов до безумия, — или будь моим врагом. Выбор за тобой, Скеллан.

Дракенхоф, Сильвания

Умирающий свет, исход осени, 2056

Конрад фон Карштайн окружил себя подхалимами и дураками и знал это, но его стремление к пошлой лести и похвалам перевесило потребность в откровенности. Для этого у него имелись Йерек и гамайя. А для всего остального были тупые лизоблюды с раздвоенными языками.

Он представлял сущность битвы, осознавал потребность в мудрых советах и правдолюбцах. Он знал, что нужна сила и нужна хитрость, но яснее всего граф понимал, что он один и никому нельзя доверять.

Он видел, как люди умирают, — и сам убивал их. Таков естественный порядок: волки режут ягнят. Так всегда было, и так всегда будет. Философия эта проста, но простота не делает ее менее значимой. Конрад как никто другой понимал, что различие между жизнью и смертью состоит всего в одном ударе сердца. Он понимал, что остальные свергли бы его, если бы могли, если бы хоть на миг увидели, что он — ягненок. Такова природа зверя: выживает сильнейший, заставляя слабых кланяться и пресмыкаться перед ним.

Гуляя по коридорам замка, Конрад чувствовал, как ворочается в нем страх. Здесь все напоминало о его наследии, о том, кто он и что он. Портреты Влада и Изабеллы висели оскверненные, исполосованные ножами, в погнутых золоченых рамах. Галерея превращенных в лохмотья холстов насмехалась над мертвыми. Конрад не гордился тем, что он потомок Влада. Влад потерпел поражение. Он пал жертвой одной из главных человеческих слабостей: любви. Это его и сгубило. Конрад такого не допустит. Это единственное обещание, которое он дал себе. Он не потерпит неудачи.

Страх полезен, он дает силы человеку, в сердце которого поселился. Странная, но правда. Он часто слышал, как другие называют страх слабостью, и каждый раз ловил себя на том, что считает говорящего дураком. Отсутствие страха так же летально, как, скажем, паника или самоуверенность. Паника подрубает бойца, размягчает мускулы воина, а самоуверенность влечет за собой беспечность. Нет, не важно, что там твердят другие, глупо стыдиться страха.

Конрад вгляделся в сгнивший лик своего прародителя, обрамленный расщепленной рамой. Нож рассек холст яростным крестом, разбив изображение на четыре ломаных ромба. Тщеславный Влад окружил себя своими подобиями, чтобы масляные краски напоминали ему о его существовании. Звери внутри них не были похожи друг на друга. Влад носил свою холодную надменность, как саван, как защитный экран, но в конце концов, столкнувшись с насмешками обычного смертного, поддался гневу, и гнев этот стал его погибелью. Мертвый граф забыл простой урок страха. Сохрани он хотя бы унцию страха для своего врага, то никогда не пал бы от руки верховного теогониста. Главный грех Влада состоял в том, что он поверил в свое бессмертие. К этому его привело тщеславие. Он позволил себе поверить, что он особенный.

И забыл одну истину: даже мертвый может умереть, и такой смерти стоит бояться.

Конрад отвернулся от портрета и продолжил в одиночестве обходить древний замок.

Здесь, конечно, жили призраки, задержавшиеся надолго воспоминания. Ему чудился смех подданных Влада, эхом проносящийся по покоям, но, распахивая двери, Конрад обнаруживал лишь пустую комнату и пыль — много пыли. Женское хихиканье и похотливые возгласы распалившихся мужчин обращались в ничто, стоило только закрыть створки и отправиться дальше.

Да, он был один, но истинного одиночества не ведал. Призраки побежденных метались по старому замку, верные камням, которые называли домом. Конечно, почти постоянно рядом сновали и люди, слуги и льстецы, готовые кланяться и потакать всем капризам хозяина.

Любопытное получалось раздвоение. Конрад страстно желал того самого общества, в котором чувствовал себя таким одиноким и заброшенным.

А потом еще этот скот со своими жалкими проблемами. Они кишат, как вши в волосах оборванца, пресмыкаются, ищут в нем свое спасение.

А он не спаситель. Ни для кого.

Итак, пока они молят о милости и взывают к его мудрости, чтобы урегулировать права на спорные земли и пастбища, или просят возмещения убытков от глупых краж хлеба и молока, он чувствует, как медленно сходит с ума. Ему плевать на них и их заботы. Они — скот. Они существуют, чтобы ими питаться.

Почему Влад считал, что на них стоит тратить время, Конрад понятия не имел. Возможно, мертвого графа развлекала игра в хозяина и властелина? Конрад не находил подобные забавы увлекательными, по крайней мере, когда они требовали его непосредственного участия. Смена правил игры дает некоторые интересные возможности. Импровизация — вот секрет увеселения. Многих просителей он просто бросал волкам, не заботясь, обидчики они или оскорбленная сторона. Их смерти оборачивались чистым посмешищем. Они падали на колени, умоляли, рыдали, некоторые даже пытались сопротивляться, но куда их голым рукам до волчьих клыков. Парочку жертв он спас и передал некромантам для опытов. Да, он преподаст скоту урок не беспокоить его мелочами.

Конрад наслаждался своей репутацией жестокого графа, даже сам пестовал ее: это ставило людское отребье на место и ясно давало понять родне, кто тут главный.

Конрад спустился по мраморной лестнице и прошел по главному залу, набитому кающимися грешниками, не обращая внимания на мольбы и тянущиеся руки, старающиеся прикоснуться к нему. Он пребывал не в том настроении, чтобы нюхать немытый скот, — они воняли, весь дом пропах испарениями грязных тел. Посреди зала Конрад остановился, представляя себе вспыхнувший тут пожар и объятый пламенем, сгорающий дотла скот. Что там говорят об очищающем огне? Улыбаясь, граф продолжил путь.

Комната, которую он искал, была сокрыта глубоко в недрах старого замка, под погребами и темницами, даже под склепами. Когда-то, возможно, здесь располагалась сокровищница, во теперь покои стали своего рода галереей ужаса. Тридцать отрубленных голов в различной степени разложения торчали на воткнутых в землю, по три в ряд, кольях. Конрад знал тут всех — знал настолько хорошо, чтобы собственноручно убить их. Годами собиралась эта коллекция трофеев — голов тех, кто подвел его. Ему приносило мрачное удовлетворение осознание того, что в смерти они принадлежат ему.

Он заглядывал в эту каморку регулярно, делясь с молчаливой публикой своими мыслями, раскладывая идеи по полочкам, ища изъяны в ходе рассуждений. Проговаривание вслух помогало, и выступать перед слушателями было легче.