Семья Эглетьер. Книга 3. Крушение - читать онлайн книгу. Автор: Анри Труайя cтр.№ 73

— Дело твое! — бросил наконец Александр. — Меня это не волнует!

Он встал, протянул ей руку. Франсуаза колебалась.

— Чего ты боишься? — удивился он.

Она дала ему руку и вздрогнула от прикосновения горячих сухих пальцев. Не выпуская ее пальцев из своей ладони, Александр пристально вглядывался в лицо жены.

— Знаешь, я много думал о тебе в России, — продолжил он. — О тебе, о нас. То, что совместная жизнь изнашивает, обесцвечивает, разрушает, может быть воссоздано в изначальной прелести за несколько дней разлуки. А ведь существует еще и плоть. Это так важно, так значимо!

Он выглядел сейчас, как уличный попрошайка. Франсуаза испытала такой сильный прилив желания, что едва не бросилась ему на грудь, но, напуганная собственной слабостью, оттолкнула его обеими руками.

— Нет!

— Что это с тобой? — удивился Александр.

— Сначала ты пишешь, что я тебе больше не нужна, потом появляешься совершенно неожиданно…

— Не ты мне не нужна, а наша семейная жизнь. Ты мне по-прежнему нравишься. Я люблю тебя. И доказательство тому…

Александр во второй раз попытался обнять Франсуазу, но она снова отстранилась. Все ее чувства иссякли, душа высохла, ее внутренности словно кто-то набил опилками. Этот человек был ей отвратителен. Животное, озабоченное исключительно своими примитивными желаниями и инстинктами. Заняться любовью для него было так же легко, как выпить стакан вина. Как он сказал ей однажды: «Удовольствие не нуждается в оправдании»? Александр вздохнул:

— Не бойся, я не стану тебя принуждать! Куда мне положить вещи?

— Но ты же не собираешься остаться здесь? — растерянно пролепетала она.

— Именно что собираюсь!

— Это невозможно, Александр.

— Неужели? А почему?

Франсуаза не отвечала. Александр бросил на нее ироничный взгляд, скривил рот и продолжил:

— Чем я тебе не угодил? Украл сбережения? Убил одного из твоих родственников? Ты даже не можешь упрекнуть меня во лжи! Все между нами по-дружески, ясно, правильно…

— Правильно, — с горечью повторила она.

— Прекрасно! Ты же не собираешься и вправду превратить мое пребывание в этом доме в драму в буржуазном стиле? Три недели пройдут быстро. Кроме того, тебе следует определиться, чего ты в действительности хочешь! Ты отказываешься от развода, но не хочешь и принять меня в своем — нашем! — доме. Заявляешь, что считаешь себя замужней женщиной, — и запрещаешь мужу разделить с тобой кров! Это уж слишком, не находишь?

— Что действительно слишком, так это твоя манера оправдывать то, что ни оправдать, ни простить невозможно, — отрезала Франсуаза. — Что бы ты ни делал — ты всегда в своем праве! Всегда падаешь на все четыре лапы, как кошка! Ты отличный акробат, Александр!

Александр засмеялся, в углах глаз собрались морщинки, он оскалился хищной белозубой улыбкой.

— Ты же не хочешь, в самом деле, чтобы я отправился в гостиницу? — спросил он. — Да у меня и денег-то нет. А у тебя здесь так много места!

Обезоруженная и раздраженная, Франсуаза внезапно поняла, что уже несколько минут ждет повода капитулировать.

— Ладно, договорились! — сказала она. — Будешь спать в кабинете.

— В кабинете?

— Ты же знаешь, что у тебя в этом доме есть кабинет. Тебе там будет очень удобно!

Александр взял чемодан.

— Показывай дорогу. Я боюсь потеряться в этих княжеских покоях!

Франсуаза повела его по коридору, толкнула дверь. В маленькой комнатке пахло мастикой. Все в ней выглядело чистым и мертвым. Никто не жил здесь ни одного дня. Александр пробежал взглядом по книгам на полках, по бумагам, сложенным аккуратными стопками на столе.

— Кровати здесь нет, — констатировал он.

— Николя одолжит тебе матрас, а сам поспит на пружинной сетке.

— Как он, кстати, поживает?

— Очень хорошо.

Александр открыл чемодан. Франсуаза увидела рубашки и носовые платки, стиранные-перестиранные ею сотни раз! На ум пришли воспоминания о роли жены. Наверно, это-то и было счастьем!

— Вот, я кое-что привез тебе, — сказал Александр.

Он вытащил из-под белья русскую расписную матрешку и с улыбкой протянул ее Франсуазе.

— Голова открывается, а внутри несколько других симпатяг, одна другой меньше, — объяснил он. — Забавно, правда!

— Благодарю, — произнесла Франсуаза, беря игрушку из рук мужа.

Она вышла из кабинета и укрылась в гостиной — как будто хотела спрятаться от опасности. Она не знала, что теперь делать. Не садиться же за машинку! Франсуаза чувствовала себя беспомощной, скукоженной, опустошенной, она сидела, прислонившись к стене, смотрела на русский пейзаж, висевший напротив, и ждала, сама не зная чего. Она машинально вертела в руках матрешку. Сердце у нее колотилось.

В глубине квартиры раздался какой-то шум: включилась газовая колонка в ванной. Александр решил принять ванну. Франсуаза почувствовала одновременно раздражение и счастье. В ее жизни внезапно возникла серьезная проблема! Она не могла ни принять мужа, ни прогнать его. Александр, наверное, находил жизнь прекрасной, нежась в теплой воде! Интересно, у него хоть есть чистое полотенце? Пойти отнести ему… Ну нет!.. Минуты тянулись бесконечно. Скоро шесть. Как долго он не выходит!

Хлопнула входная дверь. Франсуаза поставила матрешку на угол стола. Появился Николя — подбородок гордо задран, уши от холода прикрыты шерстяной пушистой полоской, напоминающей кроличьи лапки!

— Александр вернулся, — сообщила она.

Он скорчил презрительную гримасу.

— Вот как! Передумал, значит!

— Нет, не передумал. Он вернулся, чтобы получить визу.

— Где он?

— Принимает ванну.

— Он что, будет жить здесь?

— А где же еще? Денег у него нет!

— Бедная моя Франсуаза! Ты все терпишь!

Франсуаза почувствовала стыд из-за печально-сочувственного тона Николя. Уж не думает ли мальчик, что она снова подчинилась Александру? Быстро, будто оправдываясь, она пояснила:

— Он будет спать в кабинете.

— Здорово, ничего не скажешь! — пробормотал Николя, и на его лице Франсуаза прочла скептическое недоверие.

В тот же момент в проеме двери появился Александр: брюки не до конца застегнуты, на ногах тапочки, волосы влажные после душа. Черный шерстяной свитер он надел на голое тело, рукава были закатаны, жилистая шея выступала в треугольном вырезе.

— Как хорошо! — сказал он. — Привет, Николя!

Николя отступил на шаг, прислонился к стене, застыл, сунув руки в карманы. Он смотрел на отца со спокойной ненавистью.