Жест Евы - читать онлайн книгу. Автор: Анри Труайя cтр.№ 13

– Как же ужасна старость! – пролепетала Каролин, нащупав руку Жоржа.

Догадывались ли старики, как судачили про них молодые? Опираясь друг на дружку и шурша мелкими шажками, они удалились, а Жорж почувствовал, как отпустили тиски, сжавшие его сердце. И тут он разглядел картину, висевшую прямо над комодом. Большое коптящее полотно, полное мелких фигурок, гримасничающих, растерянных, подгоняемых дыханием ангела к пламенеющему жерлу преисподней. Среди осужденных – чиновники с веревками на шее, грешницы с голой грудью и кровоточащими бедрами, банкиры, из всех карманов которых сыплются золотые монеты, офицеры со сломанными шпагами, уродцы верхом на свиньях… За ними открывался пейзаж с ухоженными полями и скрывающимися в дымке горными вершинами, а еще выше, в пенной накипи облаков, сверкали коромысла весов Провидения. Справа внизу, прямо напротив входа в ад, часть полотна была надорвана, заметны следы неудачной реставрации – красноватая бурая нашлепка изображала полуразвалившуюся стену и несколько каменных глыб. Слегка сощурив глаза, Жорж сделал шаг назад и, погрузившись в прелестную наивность композиции, заявил:

– Несомненно, это фламандская школа XV века, – вымолвил он, – один из учеников Ван Эйка или Ван дер Вейдена…

Он подозвал служащего, слонявшегося неподалеку с каталогами в руках, попросил один и нервно его перелистал:

– Ну вот, номер 117, «Фламандская школа – XV век. Холст, наклеенный на картон, повреждена внизу справа, 1,57 х 1,05 м». Я не ошибся. Что ты об этом думаешь?

– Я нахожу ее милой, но темноватой и грустной, совсем не в стиле нашего интерьера, – ответила Каролин.

– Ты это серьезно говоришь?

– Ну да.

– Тогда я тебя не понимаю. Приглядись получше – на каждом лице какая-нибудь драма. Это же скопище страданий, страхов, низости. Кажется, охватил взглядом все, как вдруг открываешь для себя абсолютно новую деталь. Около этого полотна можно провести всю жизнь.

Но чем больше он разгорался, тем недоверчивее казалась Каролин. Он закончил свою вдохновенную речь словами:

– Уверен, что ничуть не ошибаюсь!

Каролин изобразила недовольную гримасу и спросила:

– А с комодом я ошибаюсь?

– Нет-нет – пробормотал Жорж, – он тоже весьма хорош. А может, нам повезет и мы отхватим обе вещицы?..

В нескольких шагах от них образовалась очередь к невзрачному лысоватому человечку в роговых очках на носу. То был распорядитель аукциона мсье Блеро, и он отвечал на вопросы. Жорж с женой пристроились к остальным, и, когда подошел их черед, с первым вопросом влезла она:

– Комод Людовика XVI – действительно тех времен?

– Нет, мадам, – отвечал мсье Блеро, – но мебель прелестная, элегантная, ее можно разместить…

– И сколько она в итоге может стоить?

– Рассчитывайте тысячи на три, три с половиной.

– А номер 117, картина фламандской школы?

– К несчастью, она действительно в плачевном состоянии, – заметил мсье Блеро, – повреждена внизу справа, потом нелепая попытка реставрации… Я дал бы за нее не больше двух с половиной тысяч…

Жорж и Каролин поблагодарили местного оракула и задумчиво ретировались. Две цифры в сумме давали результат, превышавший их возможности. Но они полагали, что в таких делах, как это, всегда есть место чуду. Весь обратный путь в машине они обменивались любезностями, и каждый в глубине души сожалел об огорчениях другого, якобы поджидающих того на следующий день.

В переполненном зале, где проходил аукцион, было неспокойно и жарко. Сидя с Каролин в самой гуще толпы, Жорж злился на неспешный ход событий. Разве может столько народу интересоваться какими-то безделицами? Вот уже битый час текло забавное дефиле парижского фарфора, неверских тарелок, японских пиал, севрских бисквитниц. Всякий раз, когда запас кастрюль и прочей ерунды, казалось, иссякал, выносили очередной экземпляр, и пляска цифр возобновлялась с новой силой. Если все будет продолжаться в том же темпе, до номера 117 доберутся к ночи. Вытягивая голову, Жорж искал среди разношерстного нагромождения предметов, расставленных вокруг подиума, картину – и не находил. Ее, что же, не выставили на торги? Он вздыхал, вертелся из стороны в сторону и так демонстративно посматривал на часы, что Каролин не выдержала и шепотом возмутилась:

– Не надо так нервничать, Жорж!

– Они никогда не закончат, это просто невыносимо!

– Да нет же. Ведь показывают такие прелестные вещички! Посмотри на эту коробку для чая!

Жорж залюбовался собственной супругой – она полностью контролировала себя в подобных обстоятельствах. Несомненно, оттого, что ей хотелось заполучить свой комод меньше, нежели ему – свою картину. Чтобы как-то обмануть время, он принялся помечать в каталоге конечную стоимость продаж и маржу, как это делали его соседи. Наконец, после молниеносного прохождения сонма тарелок Вест-индской компании, эксперт по фарфору уступил место собрату по сбыту мебели. Пока шли первые весьма острые торговые баталии, Каролин сохраняла спокойствие, но стоило двум служащим вынести и выставить посреди возвышения на всеобщее обозрение комод, как щеки ее зарделись, а ноздри нервно затрепетали. Будто пришпиленная к краю сиденья, она в любой момент была готова выпустить когти и ринуться в бой. Дав общую характеристику предмета, мсье Блеро сообщил:

– Начнем с двух тысяч.

И не успела Каролин произнести хотя бы слово, цена подскочила до двух тысяч шестисот франков. Ставки сыпались со всех сторон одновременно. Распорядитель торгов и секретарь едва успевали их фиксировать. Их глаза бегали туда-сюда, словно взбесившиеся бильярдные шары. В спешке они то и дело проглатывали отдельные слова:

– Две тысячи шестьсот шестьдесят справа от меня! Не вы, мадам, в первом ряду, а мсье сзади…

– Две тысячи шестьсот семьдесят!

– Семьдесят пять! – выкрикнула Каролин.

Но выкрик получился сдавленным, ее не услышали.

– Семьдесят пять! – зычно повторил Жорж.

Она поблагодарила его взглядом.

– Две тысячи семьсот! – выкрикнул распорядитель.

– Семьсот двадцать! – отозвался Жорж.

Каролин тихим голосом поощряла мужа, обхватив его руку своею. Ему нравилось доставлять ей радость победы, но противник был силен. На трех тысячах двухстах франках Жорж благоразумно сошел с дистанции, торги продолжились без него, а Каролин промурлыкала:

– Ты действительно думаешь, что мы не можем идти дальше?

– Да, дорогая, – ответил он, – это было бы абсурдом. У меня для этого недостает на счету, а следующий месяц будет трудным, тебе самой это хорошо известно…

Она глубоко вздохнула, и взгляд ее потух. Комод продали за три тысячи пятьсот пятьдесят франков грузному мужчине, розовому и заурядному – он явно его не заслуживал. И в тот же миг Жорж испытал странное облегчение, словно его миновала опасность, грозившая лично ему. Он взял вялую руку Каролин и поднес ее к губам.