Суета сует. Бегство из Вампирского Узла - читать онлайн книгу. Автор: С. П. Сомтоу cтр.№ 88

Не думаю. Но там точно есть ворон.

Я его вижу! Вон там! Прямо между двумя холмами. Темный силуэт на фоне луны. Все, пролетел... больше не вижу.

Думаю, это Эйнджел.

Ворон – предвестник смерти. Похоже, веселое будет у нас путешествие... Да... как там Хит?

Сейчас проверю гроб.

Хорошо. Я зажгу свет. Доставай его с багажной полки. Так. Я помогу тебе с крышкой. А вот и она. Какая красивая! Лежит как живая. Вот только эта рана на груди... Она так и не затянулась... и никогда не затянется, да? Даже в смерти. Но и с этой раной она прекрасна. А как она пахнет. Это «Самсара». Она так любила эти духи. Буквально вчера купила новый флакон. Господи, неужели это было только вчера? И тело даже не затвердело. Дотронься до ее щеки. И правда как будто живая. Она шевельнулась или мне показалось? Она сегодня проснется к не-жизни? Я боюсь даже думать... а вдруг нам все же придется ее убить, вонзить кол ей в сердце?! Кто это сделает, Пи-Джей? Ты сам? Или все-таки я? Быстрее. Уже скоро. Быстрее, быстрее, до того, как она... а это что? Статуэтка? Маленькая фигурка китайской Богини Милосердия? Кажется, ты говорил, что она была у нее в тот день, на похоронах в Германии, когда вы вдвоем уничтожили Амелию Ротштайн? Для чего она лежит в гробу?

На тот случай, если она проснется. И замки на гробе тоже из серебра. А «Самсара»... я набил ее рот чесноком... ну и залил все духами, чтобы отбить запах. Если она станет вампиром...

Она пока не просыпалась. Она не вампир.

Но она и не мертвая. Не мертвая и не живая и пока не бессмертная. Как будто ее душа сейчас в лимбе... на перепутье. Если мы не успеем вовремя... она повернет... в одну сторону или в другую. Давай. Помоги мне закрыть гроб. Мне больно на нее смотреть.

Да.

Тимми...

Да?

Нет, ничего.

Ладно. Я закрыл гроб, сейчас запираю серебряные замки. Ты действительно все продумал.

Это от торговца гробами из храма, который содержит семья Хит. Я взял его вчера.

Заранее?!

Я все делаю наоборот.

Ты знал, как все будет.

Я не хотел этого, но... думаю, да. Я все знал. Ничего нет хорошего в том, что я позволил ей умереть, что она мне такого наговорила... таких страшных слов... и бросилась в объятия вампира, и упала мертвой прямо к твоим ногам, а я так и не сказал ей, что люблю ее... и когда она умирала, она злилась на меня, она меня ненавидела. Тимми, ты тоже меня ненавидишь?

А почему я должен тебя ненавидеть?

Место, куда я тебя везу... там может быть...

Смерть.

Тебе страшно?

Да.

Хочешь вернуться?

Нет, Пи-Джей, смерть – моя старая знакомая. В первый раз я умер при извержении Везувия в 79 году нашей эры. Я хотел умереть в горящем Вампирском Узле, но так и не смог... а потом все-таки умер, но уже в иллюзорном пламени, умер и вернулся назад – простым смертным. А теперь... ну... теперь это будет уже в третий раз. Надеюсь, на этот раз я умру насовсем. Ты хочешь умереть?

Пи-Джей, Пи-Джей, я умираю вот уже две тысячи лет. Пора бы уже довести начатое до конца! Вот и славно. Я снова тебя рассмешил. Ты же сам знаешь, в двадцатом веке у меня было три великих приключения, и все они были так или иначе связаны с религией. То есть мое первое приключение – с Карлой Рубенс и Стивеном Майлзом – происходило в символике святой троицы, искупления грехов и прочей христианской чуши; потом была история, связанная с языческими божествами и духами, с великим противостоянием добра и зла, мужского и женского начала... а сейчас все завязано на буддизме. В смысле: наша реальность – это всего лишь иллюзия; чтобы достичь просветления, следует отказаться от всех страстей. А самая главная цель – вечное существование. Похоже, на этот раз все закончится.

Нет.

Что на твоем «обратном» языке означает – да.

Что означает – не знаю.

Ой как все запущено. Вот ты опять улыбаешься. Знаешь... мне до сих пор странно... когда-то я был самым старым человеком в мире, а теперь я всего лишь двенадцатилетний мальчишка... Посмотри в окно! Океан. Мне кажется, я что-то слышу... шепот моря... А ворон все еще здесь. Он преследует нас. Погоди! Там шаги, в коридоре. Кажется, скоро граница. И рассвет тоже скоро. Что мы скажем им по поводу гроба?

Предоставь это мне. В оборотном состоянии есть свои преимущества.

Ладно, как скажешь.

Ты меня любишь, Тимми?

Когда-то я сам был любовью. И я был смертью. А теперь я всего лишь маленький мальчик. Но иногда я вспоминаю... Хочешь расскажу тебе историю? Чтобы убить время? "Он убивает время!" Это я цитирую Льюиса Кэрролла. Его преподобие. Знаешь, он приходил как-то раз к герцогу. Он был такой дерганый, нервный... Носил с собой всякие штучки, подарки для маленьких девочек, но никогда себе не позволял ничего такого. А ведь мог бы позволить. В Уайтчепеле было полно малышек... и всего-то за шесть пенсов. Взрослых он ненавидел. Может быть, именно он и был Джеком-потрошителем? Впрочем, что-то меня занесло... Я хотел рассказать о Дракуле.

...в том месте, где кожа соприкоснулась с гробом, выступила кровь. Ее запах, конечно же, разбудил голод... но мальчик-вампир в облике крысы пока держался. Он прислушивался к горестным завываниям узников темницы. Они говорили на языке Древнего Рима, на диакийском [30] диалекте... странно, он практически не изменился с тех пор, как мальчик говорил на латыни тысячу лет назад.

Пусть меня похоронят в родной земле,

В земле, где лежит моя мать,

Я хочу упокоиться в древних холмах,

Где с отцом мы смотрели на звезды.

Когда он слышал эту песню в последний раз? Кто ее пел? Может быть, светловолосый центурион, которого он слушал, стоя у шатра императора Диоклетиана? Сердце мальчика-вампира болело. Оно томилось по родной земле. И снова – эта тесная камера в тюрьме турецкого султана... и он вместе со всеми поет эту древнюю песню, даже не позаботившись о том, чтобы сменить обличье грызуна на человеческий облик.

Но один человек все-таки видел его, совсем молоденький мальчик, – и он вовсе не выглядел удивленным. Он тихонько позвал:

– Раду, Раду. Ты всегда пел лучше, чем я.

Слова человека словно окутали собой вампира. Он был должен ответить на зов, как всегда. Он – всего лишь зеркало для мира людей. Он не может иначе.

– Но зато в твоей песне звучит подлинная печаль.

– Ты пришел, чтобы дразнить меня?