Заклинатель дождя - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Строганов cтр.№ 20

Молва утверждала, что и по сей день в окрестностях бродят неприкаянные души любовников, пытаясь в каждом встречном отыскать своего губителя, того не ведая, что давно нет среди живых ни казачьего атамана Творогова, ни государя Емельки Пугачева, ни гулящего вольного люда. Все без остатка иссушило и выпило время, сохранив мятущимся призракам боль, жажду мщения и уходящий под «черную грязь» переживший свой век хутор…

* * *

Возле старой, перекошенной и поросшей мхом двери Иван растерялся: ни звонка, ни ручки. Сверху – резные узоры, напоминающие не то сказочные травы с лицами, не то птиц, которых пеленают волнистые солнечные лучи. Нерешительно потоптавшись возле балабановской избы, Храмов наконец толкнул дверь. Раздался тягучий скрежет старых петель, повеяло колодезным холодом, сыростью и покоем.

– Ишь, в дверях растопажился, как сосунок в люльке. Заходи в избу, посмотрю, что за врый пришел к мому лентяку.

Тяжелой шаркающей походкой Матрена подошла к Ивану, ткнула в грудь кривым сморщенным пальцем и стала бесцеремонно разглядывать лицо большими, с кошачьими зрачками, глазами.

– Да! – старуха отвела взгляд и пошамкала губами, словно выбирая нужное слово. – Заклятый. И сам заклинателем станешь. Чую, лег змей на твое сердце, но того не ведает, где пригреться хочет! – Поправила на голове платок и расхохоталась глухим кашляющим смехом:

– Не знает упырек, что день недалек…

– Я, пожалуй, пойду… Извините…

Иван развернулся, но Матрена вцепилась в рукав куртки. Иван не решился ее просто оттолкнуть.

– Думаешь, я выжила из ума? Ползет к тебе Змей, ужо и кольцами обвился, жало выставил и пасть раззявил! – Матрена приблизилась вплотную, мертвой хваткой схватив Ивана за горло необыкновенно цепкими пальцами. В глазах вспыхнули алые огоньки и…

На мгновение Ивану показалось, что его обнимает увешанная амулетами и браслетами молодая женщина, горячая и хищная царица пустынь, неуловимая, словно богиня, сошедшая с древних фресок. Запахом райских роз повеяло от ее дыхания, которое проникало в мозг, разрывая его стальными шипами. Она обвилась вокруг тела, склонилась к лицу, и кобpa на ее диадеме вонзила в висок Ивана ослепительно огненное жало. По его лицу потекла маленькая кровавая струйка, потом вторая, третья, пока кровь: не хлынула по его лицу, застилая красной пеленой видимый реальный мир…

За окном громыхнул гром. В окна ударил весенний ливень – безудержный, пьяный, стремящийся сокрушить прогнившие оконные рамы. Иван с трудом открыл глаза, пытаясь разглядеть ускользающее от взгляда избяное убранство. Но очертания были неверными, скользящими и даже светящимися по размазанным в полутьме очертаниям. Иван застонал.

– Потерпи, миленок. Сейчас приготовлю отвар, вмиг полегчает, – хлопотавшая возле печи нестарая женщина в кружевном переднике повернулась лицом к Ивану, и в ее глазах отразились яркие огоньки полыхающего в печи древесного жара.

Иван прикоснулся к виску и тут же отдернул руку, скривившись от боли.

– Да, угораздило тебя в сенях на гвоздь налететь! – женщина сняла с его лба окровавленный тряпичный лоскут и протянула большую железную кружку. – Выпей-ка моего взвару. И рана не заслезится, и боль как рукой снимет!

Храмов приподнялся с жесткого топчана и осторожно ощупал саднивший висок:

– Вы кто? Где я нахожусь?

Женщина добродушно рассмеялась:

– Я буду Матреной Емельяновной. А вы, барин, изволите быть на хуторе, что под Черною грязью.

– Да, на хуторе… Только вы же прежде были старухой, а потом… – Иван вытаращил глаза. – Вы же совсем нестарая…

– В темноте, Ванечка, и не такое привидится. Особенно если со всего размаха головой на кованый гвоздь налететь…

На самом ли деле произошедшее с ним было реальным? Или все жуткие и красочные видения и вправду всего-навсего реакция «головы на гвоздь»…

Иван огляделся. Дом был разделен надвое огромной, выбеленной известью печью. Бревенчатые стены пестрели украшениями «всех времен и народов»: потемневшая картина в дорогом багете, дореволюционные ходики, фотография Луначарского с Брюсовым в затертой рамке соседствовали с плакатами «Алисы» и «Арии», разбитыми стереодинамиками и приколоченными гвоздями пустыми банками из-под пива…

«Так вот ты какой, вид в окрестностях Бове!» – отметил про себя Иван, разглядывая потемневшее от времени полотно.

– Хороша картина, не правда ли? – Матрена Емельяновна взяла Ивана за локоть. – От бабки досталась.

– Отличная репродукция, – кивнул он. – Ваша бабушка была библиотекарем?

Матрена Емельяновна рассмеялась:

– С чего ты решил?

– Да как же! Брюсов с Луначарским на стене… Книги старинные в шкафу… А вот еще чугунный бюст Мефистофеля. Я такой же в Пермском университете видел, когда занимался в литературном кружке. – Иван не без восхищения оглядел набитую антиквариатом избу. – Откуда еще такому добру взяться на заброшенном хуторе?

– Хороший у тебя глаз… Только заклятый. При свете теней не различает…

– Это вы о чем?

– Не обращай внимания, милок, – женщина махнула рукой и встала из-за стола. – Иди к Алешке, а то этот непуть до вечерней зари проспит…

* * *

Алешка лежал в дальнем углу избы, за старой замусоленной занавеской. Спал, свернувшись калачиком, на диване с резной спинкой и круглыми валиками-поручнями. Спал тревожно, вздрагивая и бормоча обрывки заблудившихся в сознании фраз. Лицо совсем невинное! Такого подстриги, причеши, надень очки – вот тебе и Знайка из Цветочного города. «А он ведь действительно любознательный и сообразительный парень. – Иван подошел к Балабанову и положил руку ему на плечо. – Окажись он в другое время в другом месте…»

– Храмыч?! Ну, ты меня уже конкретно защемил! – Алешка потер глаза. – Нет, в натуре, смотри, аж фюрер скис!

– Вставай, Алешка. Разговор есть. И давай без словесной акробатики.

– Разговором сыт не будешь, если хлеба не добудешь. – Балабанов торжествующе посмотрел на Храмова. – Ну чё, реально сказано?

– Точнее некуда, – Храмов нервно сжимал пальцы, стараясь не смотреть Балабанову в глаза. – Леха, мне деньги нужны. Очень нужны… Возьми меня в дело!

Балабанов вскочил с дивана:

– Ты что, обдолбался? Тебя к дури на выхлоп не пустят! А за такие слова нас двоих… Да ты понимаешь своей головой, что с нами будет?!

– Леша, моя мама серьезно больна. – Иван взял Балабанова за руку и силой заставил сесть на диван. – После гибели отца у нее начались серьезные проблемы с сердцем. Она думает, что мне о болезни ничего не известно, а нам еще до отъезда в Немиров кто-то подкинул в почтовый ящик ксерокопию врачебного заключения. Понимаешь, Леха, моя мама в любой момент умереть может. Ей серьезное лечение требуется. Прямо сейчас! А она со своей крохотной зарплаты деньги откладывает, чтобы у меня были хоть какие-то средства на первое время…