Камень ангела - читать онлайн книгу. Автор: Ливи Майкл cтр.№ 9

— Помните про Христово Воскресенье! — кричал он.

А его последователи восклицали: «Аминь!»

Как только эта странная процессия удалилась к Канаве Повешенных, Саймон понесся к миссис Баттеруорт и всю дорогу бежал — на случай, если эти люди постучатся туда.

— Им пришлось бы об этом сильно пожалеть, — заявила миссис Баттеруорт, когда Саймон рассказал, что видел.

— Это просто позор, — возмутилась Сьюзен. — Почему они не могут заниматься своими собственными делами?

— А зачем им это, — вмешалась мать Саймона, стоя к ним спиной, — если они могут заниматься чужими делами и отравлять другим жизнь?

— Армия Бога — вот как они себя называют, — сказала Сьюзен, и миссис Баттеруорт презрительно хрюкнула, совсем как свинья. — Говорят, их главный, Роберт Даун, читает проповеди в лесах и полях.

— Может быть, деревья и станут его слушать, — заметила миссис Баттеруорт, обгладывая куриную ножку, — а больше никто.

Сьюзен покачала головой. Она рассказала им, что ее недавно навестила Матушка Ортон, прорицательница, которую некоторые называли ведьмой из-за того, что у нее были кошки, а еще из-за длинных волос на подбородке. Матушка Ортон когда-то была ворожеей в своей деревне, а теперь жила в хижине около Коллихерст Коммон. Люди ее побаивались, но тем не менее советовались с ней относительно погоды и своих любовных дел. А когда она подходила к дверям и просила еды, считалось неблагоразумным прогонять ее.

— Она сказала, что Мартин освободится через двенадцать месяцев, — с самодовольным видом сообщила Сьюзен. Мартин был подмастерьем дубильщика, а его скупой хозяин не позволял парню жениться. — И что у нас будет трое детей.

— Тогда вам бы лучше поторопиться, — поддела ее миссис Баттеруорт. — Скоро вы будете староваты для такого дела.

Сьюзен бросила на нее сердитый взгляд:

— Вообще-то ее вызвали в дом миссис Таппер, знаете — это жена торговца шелком и бархатом. Ее младший сын заболел. У него начался приступ, как раз когда они собрались в церковь, и он кричал, что не пойдет. А когда об этом прознали Роберт Даун со своими приспешниками, они на неделю привязали беднягу к кровати, а сами стояли вокруг, распевая псалмы и вдувая ему в нос уксус, чтобы изгнать дьявола.

— Один вид этой своры кого угодно изгонит, — проворчала миссис Баттеруорт.

— Они изгонят нас, если сюда придут, — заметила Сьюзен, а миссис Баттеруорт ответила, что она хотела бы на это посмотреть.

Мать Саймона молчала; волосы падали ей налицо. Однако Саймон понимал, что она расстроена. Ему хотелось утешить ее, но миссис Баттеруорт не любила проявлений нежности. «Хватит лизаться», — говорила она.

Но теперь он ощутил тревогу матери, и, когда миссис Баттеруорт поднялась наверх, а Сьюзен отправилась в курятник, он сказал:

— Daya, давай уйдем.

Он заговорил на языке цыган, которым не должен был больше пользоваться, и мать недовольно взглянула на него, но ничего не сказала.

— Почему мы здесь остались?

— А куда же нам идти?

— Куда угодно, — ответил Саймон, широко раскинув руки, как будто хотел обнять леса, реки и горы; дороги, по которым они путешествовали, и все, что они видели. Но мать казалась больной и усталой.

Со двора вернулась Сьюзен.

— Ни одного яичка, — сообщила она, потом бросила на мать с сыном любопытный взгляд. — О чем вы говорите? — спросила она. — Что значат эти слова?

Мари поспешно послала сыну отчаянный взгляд, но он ответил:

— Это цыганский язык.

Сьюзен села, вытирая руки о передник.

— Вы на самом деле цыгане? — спросила она. — У вас кожа обычная — по крайней мере, парень темнее тебя, но у нас в деревне останавливались цыгане, и некоторые были черны, как сажа.

Мать Саймона долго не отрывала от Сьюзен глаз, затем потупилась.

— Мой отец был ирландцем, — объяснила она. — Он приехал сюда в тот год, когда был голод, в поисках работы…

Мало-помалу она рассказала свою историю, и время от времени Саймон ее перебивал. Ее отец и сестра умерли от голода в канаве, а она сидела рядом с ними под дождем и ждала, когда они проснутся. Вскоре мимо в своих разноцветных кибитках проезжали цыгане, и они сжалились над ней, хотя она не была цыганкой. Ее взяли в кибитку Розы. Роза называла себя Цыганской королевой. Она умела предсказывать судьбу и лечить болезни — даже сердечные недуги. У нее было одиннадцать дочерей и сын по имени Тобин, который был немного старше Мари. В то время девочке не было еще и пяти лет.

Жизнь цыган была тяжелой, особенно у женщин, которые трудились, как рабыни: рубили дрова, шили одежду, стряпали; ухаживали за детьми и животными, старыми и больными, а еще изготовляли разные вещи, которые продавали на деревенских ярмарках. Труднее всего приходилось зимой, когда их гнали из одной деревни в другую, поскольку ни один приход не желал, чтобы они разбивали лагерь на его земле.

Мари и Тобин стали неразлучными, и она научилась у него бесшумно преследовать животных в лесу, лазать по деревьям или прятаться, задерживая дыхание под водой дольше минуты, а еще — выманивать птиц с деревьев, а кроликов и кротов — из их нор. У Розы она научилась петь и танцевать, стряпать и шить, предсказывать судьбу и произносить цыганские заклинания.

Потом настало время, когда все цыгане направились на север, поскольку король Шотландии обещал дать им в собственность землю. Они разбили лагерь в лесу под Эдинбургом. Утром Мари услышала какой-то шорох в кустах. Она неслышно последовала в ту сторону, надеясь добыть пищу, и все дальше углублялась в лес, но никак не могла найти зверька, шумевшего в кустах. Наконец она поняла, как далеко забрела, и поспешила назад, ища свои следы там, где прошла раньше: сломанную веточку или примятую траву. Но когда наконец она вышла на поляну, то застыла на месте от ужаса. На каждом дереве висели цыгане, которых она знала и любила: Роза и одиннадцать ее дочерей, и их мужья, и даже их дети. А на последнем дереве висел Тобин. Руки связаны за спиной, штаны спереди испачканы.

Мари лежала на твердой земле, не в силах подняться. Но вдруг повалил снег, хотя был апрель, и дух Розы сошел с дерева. Она подняла Мари и прижала руку к ее животу. Мари видела след от веревки у нее на шее.

— Он последний из моего рода, — сказала Роза, и Мари впервые узнала, что носит под сердцем Саймона.

Она упала на колени, и ее рвало до тех пор, пока в желудке не начались судороги. И тогда она медленно поднялась на ноги, не в силах заставить себя еще раз взглянуть на ужасные трупы. Потрясенная и окоченевшая, она направилась на юг, прочь из лесов. Когда Мари сомневалась, в какую сторону идти, ее направлял дух Розы; а когда она постучалась в дверь, куда привела ее Роза, ей дали поесть.

Миновали весна и лето, погода снова ухудшилась. Когда пришло время рожать, Роза привела ее в сарай. Там, корчась от родовых мук, она увидела не только Розу, но и Тобина, который ей улыбался. Они были с ней, когда Мари перекусила пуповину, обтерла Саймона и накормила его. Потом медленно потянулись месяцы, и больше она не видела Розу. Были только она и Саймон.