Служитель египетских богов - читать онлайн книгу. Автор: Челси Куинн Ярбро cтр.№ 60

Признаться, это меня удивляет, а впрочем, родственные связи сильны. К тому же господин Сен-Жермен и сам провел какое-то время в Египте. Я порасспрашивал его в этой связи и должен сказать, что он действительно обладает кое-какими знаниями, хотя теории его довольно-таки смехотворны. По его словам, например, египетский пантеон населен таким множеством разнообразных богов, что число их любому сведущему человеку покажется непомерным. И все же он богат, как-то разбирается в египетской старине и может нам всем сослужить добрую службу.

Раз уж речь зашла о Египте, хочу сообщить еще одну вещь, которая вам, боюсь, не понравится. И все же лучше узнать об этом раньше и от кого-то, чем позже и самому. Я тут на вынужденном досуге успел ознакомиться с тремя последними монографиями Бондиле и не нашел в них ни одного упоминания о заслугах других участников экспедиции. Он просто поименно перечислил ее состав (этого нельзя было не сделать!), но никого не удостоил даже коротенькой похвалы, хотя обещал воздавать нам должное, когда рассылал приглашения. Я сознаю, что это повсеместная практика и что вряд ли мы встретим сочувствие в высших университетских кругах, если вздумаем опрокинуть эту традицию. Более того, меня предупредили, что подобное выступление может вызвать обратный эффект, настроив против нас многих маститых исследователей старины.

Поэтому я не стану вам это предлагать, однако, по моему мнению, в конкретном случае с Бондиле можно, пока не ушло время, чего-то добиться. Вы, опираясь на факты, черновые наброски и личные дневники, легко сумеете доказать, что он присваивает чужие, в том числе и ваши, труды, чем упрочите свою репутацию, облегчите совесть и восстановите справедливость. Только браться за это надо сейчас, до завершения экспедиции, иначе замысел не сработает. Хотите, я вышлю вам монографии Бондиле или попрошу месье Сен-Жермена переправить их в Фивы, если вы почему-либо предпочтете не привлекать к этому делу меня.

Я, скорее всего, пробуду в Вене еще три месяца. Доктор, который меня ведет, доволен моим состоянием, но не советует мне „форсировать процесс исцеления“.

Как странно все-таки ограничивать себя даже в малостях и то и дело щупать свой пульс, когда ты совсем недавно мог днями и практически без какого-либо ущерба переносить египетский зной. Жду не дождусь того часа, когда мне разрешат вернуться к работе.

Правда, по возвращении в Париж меня ждут проблемы. Первая — деньги, вторая — жилье. Мои финансовые перспективы туманны, что навевает уныние, но я с ним борюсь. Как только все образуется, я тотчас пришлю вам свой адрес. Надеюсь, вы и впредь будете сообщать мне о том, что делается в экспедиции, и о своих новых находках. Не столько для того, чтобы удовлетворить мое любопытство, сколько для дополнительной регистрации всех ваших достижений.

Если случайно у мадам де Монталье найдутся лишние, пусть даже черновые, копии каких-либо текстов, я с большим удовольствием взглянул бы на них. Иероглифы — мой конек, а она, как я помню, занималась одним весьма многообещающим фризом. Спросите, нет ли у нее возможности перекопировать с него что-то и для меня. Конечно, это огромный труд, но я тогда смог бы тоже способствовать успеху нашего общего дела, до которого, как мы с вами знаем, и она сама не своя.

Кстати, ее загадочный родственник тоже проявляет немалый интерес к древним текстам, хотя трактует их не очень-то верно. Его, к сожалению, подводит нехватка образования, но одаренность, несомненно, видна.

Время вынужденного безделья дарит мне лишь одно удовольствие: запойное чтение. Концерты, с театрами пока что не про меня, но книги… от них занимается дух! Я копаюсь в них, как в сокровищнице какого-нибудь шейха, а иногда мне что-то подбрасывают, и господин Сен-Жермен принимает в этом участие активнее других. Пушкинского „Бориса Годунова“ я взялся читать с его легкой руки и совершенно очарован этим произведением, хотя мое знание русского не позволяет мне все досконально понять. Другая изумительная работа — трактат Никола Карно „Размышления о движущей силе огня“. Но этот труд не осилить без предварительной подготовки. Через какое-то время я его обязательно перечту.

Я уже написал профессору Бондиле, что иду на поправку, но не упомянул о возмущении, какое вызвали у меня его монографии, на тот случай, если вам понадобится моя помощь. Атака должна быть внезапной и быстрой, а потому до времени противника лучше не злить. Помните, Пэй, я — ваш сторонник и в любой ситуации вас поддержу.

Мои молитвы и мысли с вами.

Искренне ваш,

Клод Мишель Ивер.

21 июня 1827 года, Вена».

Позади роскошной виллы Ямута Омата раскинулись три обнесенных стенами сада. В одном из них обитали жены этого оборотистого дельца, остальными двумя восторгались прибывшие на прием европейцы.

— Здесь чудесно, не правда ли? — с томными нотками в голосе проговорил Бондиле, указывая своей спутнице на ряды идеально подстриженных роз, от которых шел густой аромат.

— Да, — кивнула Мадлен, стараясь держать дистанцию.

— Далеко не каждому европейцу дано видеть такое, — продолжал Бондиле. — Сад мусульманина — продолжение его личных покоев. — Он ступил на тропу, выложенную цветным камнем. — Странно видеть огромные статуи среди руин и барельефы на стенах развалин, в то время как на вилле у нашего друга нет ни одной скульптуры или картины. Что ж, наверное, в этом есть свой резон.

— Местное население исповедует мусульманство, — заметила Мадлен вскользь.

— Ваша правда, мадам, ваша правда. — Бондиле рассмеялся, словно услышал нечто оригинальное и еще крепче сжал ее локоть. — Это удача, что древние египтяне уважали большие масштабы, иначе правоверные не оставили бы от их памятников камня на камне. Религиозным фанатикам свойственно уничтожать все, что идет вразрез с их культовыми традициями.

— Вполне возможно, — сказала Мадлен. — Насколько я знаю, в истории таких примеров полно. — Она огляделась в надежде увидеть кого-нибудь из гостей, но, к своему неудовольствию, обнаружила, что вокруг, кроме них двоих, никого нет. — Профессор, нас могут хватиться.

— О, — заулыбался Бондиле. — Ну кто нас может хватиться? Все веселятся. Кто знает, что мы ушли? А если кто-то и обратит внимание на наше отсутствие, то, безусловно, решит, что нам захотелось побеседовать без посторонних.

— Так вот что вы задумали? Побеседовать без посторонних? — Мадлен представила, как он взвоет, если его пнуть в лодыжку.

— Естественно. — Бондиле хищно осклабился, подводя спутницу к каменной широкой скамье. — Вот мы и пришли. Присядем, вам здесь понравится.

— Я предпочла бы вернуться обратно, — возразила Мадлен.

— Не беспокойтесь. — Он слегка подтолкнул ее, и ей волей-неволей пришлось сесть. — Вот так, не упрямьтесь. Никто ничего не узнает.

— Тут нечего узнавать. Я не сторонница тайных свиданий. — Голос Мадлен звучал ровно, но она начинала тревожиться.

— А что, скажите, тут тайного? Мы в саду, где полно народу, и сейчас день, а не ночь. — Он сел рядом. — Мадлен, вы должны сознавать, что я питаю к вам глубочайшее уважение.