Победитель - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Волос cтр.№ 40

Пак перевел.

И они встали.

— По команде «начали», — сказал Симонов, — первые номера наносят удар!

Плетнев снова взглянул на их ботинки. А потом на лица. У некоторых «первых» номеров в глазах появился блеск. Очень уж азартный какой-то блеск. Нехороший какой-то. А кое-кто даже сделал зверское лицо и оскалил зубы. Зато «вторые» выглядели довольно испуганными. Ему подумалось, что, возможно, не все они дружны между собой. Служба есть служба — всегда находится повод поконфликтовать. И возможно, что они…

Додумать он не успел. Симонов скомандовал:

— Внимание! Приготовиться! Начали!

«Первые» мощно махнули ногами. «Вторые» повалились как подкошенные. И стали кататься по траве, прижимая руки к причинному месту и стеная.

Афганский полковник ошеломленно взглянул на Симонова.

— Тьфу! — с досадой сказал майор Симонов и отвернулся.

Мятежи, как правило, начинаются из-за сущих пустяков. Вот, например, предлагают экипажу есть червивое мясо. Глупость, разумеется. Действительно, зачем заставлять людей есть червивое мясо? Совершенно нелогично поступал командир корабля, принуждая их к этому. А ведь опытный был человек, здравомыслящий, умелый, знающий, ответственный — не зря же ему, в конце-то концов, поручили командовать целым броненосцем!

И все-таки — предлагал матросам червивое мясо. А ничего другого не предлагал. И матросы наворотили бог весть чего, кроваво выплеснув свои вековые обиды. Хотя, как взглянуть с точки зрения логики, тоже были не совсем правы.

Но миром правит вовсе не логика, и поэтому случившееся в пехотной дивизии, дислоцированной в тридцати километрах от Кабула, вполне укладывается в рамки живой и нелогичной жизни.

Разумеется, мятеж начался из сущего пустяка.

Командир комендантской роты лейтенант Фазиль Исмаил третий день страдал от зубной боли, а должность стоматолога медчасти уже полтора месяца оставалась вакантной — доктор оказался ярым парчамистом и был казнен в тюрьме Пули-Чархи.

Фазиль Исмаил решил ехать в Кабул, где знал одного платного врача. Для того чтобы осуществить свое намерение, ему требовались две вещи — деньги и время.

Держась за щеку, он направился в штаб дивизии и потребовал того и другого. Ему отказали. В деньгах — сославшись на опустошенность кассы (и это несмотря на то, что жалованье не платилось уже третий месяц). Во времени — потому что не на кого было оставить комендантскую роту на срок отсутствия ее командира.

Действительно, должность его заместителя тоже являлась вакантной: младший лейтенант, занимавший ее прежде, неделю назад, буквально на пять минут выскочив за пределы расположения части, чтобы купить бритвенные лезвия, был расстрелян автоматной очередью из проезжавшей мимо машины. После похорон Фазиль пришел сюда же, в штаб, утвердить намеченную им кандидатуру нового заместителя — сержанта, с которым Фазиль состоял в племенном родстве. Однако начальник штаба, пожевав ус, заявил, что парень слишком молод и не может нести груз столь ответственной службы. А также что у него есть своя собственная кандидатура на вакантную должность — младший лейтенант такой-то, ныне командир взвода четвертой пехотной роты.

Стороной Фазиль кое-что знал про этого младшего лейтенанта. Короче говоря, оба они — и начальник штаба, и младший лейтенант — относились к племенной группе дуррани, представители которой традиционно кормились у кормила власти и пополняли, как правило, правое крыло партии — Парчам.

В то время как сам Фазиль Исмаил (равно как и его креатура) был выходцем из гильзай. И к этой же племенной группе относился самый великий человек партии Хальк — Нур Мухаммед Тараки! А второй — Хафизулла Амин — хоть и вышел из пуштунского племени харатаев, но тоже являлся представителем партии Хальк!

В голове лейтенанта смешался и перепутался целый ряд понятий и обстоятельств. Целую неделю он размышлял об этом, находя все новые и новые причины не доверять начальнику штаба (кстати, комдив тоже принадлежал к дуррани и, скорее всего, симпатизировал парчамистам), пока наконец под вечер описываемого дня не направился в штаб, чтобы, как уже было сказано, отпроситься к врачу.

— Хорошо, командир, — сказал Фазиль Исмаил, услышав уже упомянутый отказ. — Хорошо, деньги я возьму в долг. Но заместитель!.. вы же говорили, что назначите ко мне в заместители своего человека.

— Он сдает дела, — равнодушно ответил тот. — Освободится на будущей неделе.

— И что же мне делать? — спросил лейтенант, нервно кривя щеку.

Начальник поднял на него взгляд своих жгуче-черных глаз и, усмехнувшись, сказал, что именно, по его мнению, следует теперь делать командиру комендантской роты Фазилю Исмаилу.

Возможно, у начальника тоже мутилось в голове от жары. Так или иначе, никто не простил бы ему этой оскорбительной грубости — если, конечно, не хотел потерять уважение соплеменников.

Фазиль Исмаил мог бы воспользоваться револьвером, но у него возникла лучшая идея.

Деревянными шагами выйдя из одноэтажного здания штаба, обрамленного скудной растительностью, жесткие листья которой мрели в пламени пятичасового зноя, он сощурился, разглядывая территорию расположения дивизии.

С одной стороны бугристого пустыря, обнесенного проволочной оградой на покосившихся столбах, стояло несколько длинных одноэтажных зданий — казарм. С другой располагался парк бронетехники, и страшно было видеть выгорелые до желтизны туши танков, угрюмо замеревших в ожидании прохлады.

Подняв роту в ружье, Фазиль Исмаил тут же направился в расположение танкового батальона, где произнес страстную речь, объяснявшую все те несчастья, что терзали страну. Да, формально у власти Хальк. Но всем управляют парчамисты! Да, вроде бы власть находится в руках людей из племени гильзай и харатай. Но если плюнешь в какого-нибудь генерала или начальника, непременно попадешь в дуррани! Почему так? Потому что всюду обман, и Нур Мухаммед Тараки бессилен сказать народу правду. Возможно, его опоили каким-нибудь зельем. В любом случае, их долг — исправить положение и спасти революцию. Поэтому он объявляет себя комдивом и начинает марш на Кабул.

Уже через десять минут расположение дивизии представляло собой поле неравного боя.

Пять танков Т-55 палили по зданию штаба, быстро превращая его в развалины. В дыму возле него метались редкие фигуры в военной форме. Гремели короткие пулеметные очереди.

Какой-то штабной, стоя у стола и прикрываясь рукой так, словно она могла уберечь его от осколка или груза рухнувшей кровли, кричал в телефонную трубку:

— Здесь бой! Танковая рота обстреливает штаб дивизии! Камалжон убит! Да, убит!

Еще один разрыв — совсем близко! Из окна вылетели стекла, с потолка попадали куски штукатурки. Офицер отчаянно тряс трубку: