Великий перелом - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Шидловский cтр.№ 42

— А что это за миры? — встрепенулся Чигирев.

— Множество. Ты можешь пойти со мной и все увидеть.

— Но тогда я должен покинуть этот мир?

— Конечно.

— А если я решу вернуться?

— Я не могу гарантировать, что верну тебя сюда точно в это же время. Аппарат имеет очень большую погрешность. Вот почему я решил посетить всех вас, прежде чем вплотную заняться изучением открытых миров.

— Понятно. — Чигирев задумался. — Предложение очень заманчивое. Но все же я останусь. Может, ты и прав насчет покоя и гармонии. Может, оно и интересно изучить десятки альтернативных миров. Но ты знаешь, всю жизнь я изучал, узнавал, открывал. И ни разу ничего не изменил. Попробовал в прошлый раз — не вышло. Я хочу хоть однажды добиться реальных изменений. Сам, своими руками.

— Что же, попробуй, — безразлично пожал плечами Басов. — Опыт — тоже штука полезная. Хотя все твои идеи, они не для этой страны и не для этого времени.

— Ты не прав. В Петрограде…

— Вот именно, что только в Петрограде. Этот город всегда стоял особняком. Может, тебе и удастся чего-то добиться в одном отдельно взятом городе. В конце концов, те люди этого мира тоже имеют право выбора. Ну, раз ты решил, то я, пожалуй, пойду.

— Подожди, у меня к тебе два вопроса. Ты знаешь, где Ваня?

— В Польше. Как и ты, пытается изменить ход истории.

— Как он? Здоров? С ним все в порядке?

— Вполне. Он перешел линию фронта во время великого отступления и сейчас состоит при Пилсудском в качестве личного телохранителя. Он произвел впечатление на будущего маршала меткой стрельбой и приемами рукопашного боя.

— Значит, он воюет против России?

— Да. А ты ожидал чего-то другого?

— Ты его видел?

— Нет. Он писал мне в Париж.

— А разве ты живешь в Париже?

— И в Париже тоже.

— Хорошо. Еще один вопрос. Как ты считаешь, есть ли шанс сохранить здесь демократию? — Чигирев замялся. — Скажи как сторонний наблюдатель.

— Шанс есть.

— Но каким образом?

— Сам ответ найди. Только что говорил, что хочешь все сделать своими руками, и тут же просишь подсказки. Подумай только над одним. Если враг окажется сильнее, попробуй понять, в чем его преимущество, и лишить его этого преимущества. Другого пути нет.

— А ты действительно странный тип, — усмехнулся Чигирев. — Если знаешь ответ, почему молчишь? Общими философскими фразами отмазываешься. Я ведь действительно хочу спасти людей.

— Опыт невозможно передать, а понимание — объяснить.

— Даже ради спасения людей ты не хочешь поступиться принципами, — с укоризной произнес Чигирёв.

— Если ты избегаешь конкретной опасности, это ре всегда спасение, — ответил Басов.

Он повернулся и зашагал вдоль берега. Чигирев печально смотрел ему вслед. Внезапно его охватило раздражение. «Если избегаешь конкретной опасности, это не всегда спасение! — подумал он. — Посмотрим, как ты избежишь этой опасности».

Он выхватил пистолет, направил его в спину уходящему Басову… и застыл в изумлении. Перед ним не было никого. Игорь словно растворился в воздухе.

«Стоп, — Чигирев опустил пистолет и потер лоб. — Что это я? Уже в людей готов стрелять из-за глупой обиды. Не зря говорят: „Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав“. Господи, да он же мне все сказал! Воспользоваться оружием врага. Понять, в чем его Сила. Чем, собственно, господин Ульянов привлек народ? Какие были его первые декреты?»

Сидя за столом в конспиративной квартире, Крапивин рассматривал открывавшийся из окна вид на выборгский замок. Странное чувство нереальности происходящего не покидало его. Он помнил эту громаду в своем мире как главный музей советского приграничного города Выборга. Помнил он этот замок и в начале семнадцатого века, когда вместе с князем Михаилом Скопиным-Шуйским приехал в пограничный шведский город для переговоров. И вот теперь он видел этот замок в июле тысяча девятьсот семнадцатого года: мало кому интересный памятник архитектуры на территории Финляндии.

Казалось противоестественным, что глазам одного и того же человека этот замок представал в столь разных видах и временах. Впрочем, еще противоестественнее казалась компания, в которой находился сейчас Крапивин. Ему, родившемуся в середине двадцатого века, бывшему пионеру, комсомольцу, сотруднику КГБ СССР, Ленин не мог представляться обычным человеком. Он всю жизнь казался Крапивину ирреальным существом, божеством, существовавшим в иных измерениях и способным воплотиться среди обычных людей только в гранитных и бронзовых изваяниях, многочисленных портретах и томах «священных» книг. И вот он сидит, живее всех живых, напротив, уплетает приготовленное для него Крапивиным мясо и разглагольствует о судьбах мировой революции. И не в том даже дело, что ради конспирации Владимир Ильич сбрил свои знаменитые бородку и усы и вообще оказался значительно меньше ростом, чем ожидал Крапивин. Не в том, что его разрез глаз и прищур были уж слишком «монгольскими». Кощунственной казалась сама мысль, что с Лениным можно сидеть за одним столом, разговаривать, спорить. Именно от этого Крапивин, воочию видевший легендарных Брусилова, Николая Второго, Гришку Отрепьева и Василия Шуйского, чувствовал себя не в своей тарелке.

А он мало того что видел воочию. Этого маленького импульсивного человека нужно было спасать. Спасать не ради него самого, а во имя России, ее величия в будущих десятилетиях.

— Уходить отсюда надо, Владимир Ильич, — проговорил Крапивин, глядя, как по деревянному мосту замка проезжают военные грузовики и проходят небольшие отряды. — Ищут вас. Наверняка уже знают, что вы в Финляндии.

— Возможно, — буркнул Ленин. — Скоро пойдем.

— Хорошо бы. Слава Богу, у них жандармов на службе нет. Да и разведчиков новая власть не жалует. Уж я бы вас не упустил.

— Странный вы человек, Вадим, — проговорил Ленин, с аппетитом поглощая мясо. — С вашими воззрениями — и вдруг примкнули к нам, большевикам. Обычно разочаровавшиеся монархисты идут вначале к буржуазным либералам.

— Вы — единственная реальная сила нынешней России.

— Если бы мы были единственной реальной силой то сидели бы сейчас не здесь, а в Зимнем дворце, — усмехнулся Ленин.

— Я имею в виду конструктивную силу, — поправился Крапивин. — Я считаю, что только вы можете вывести Россию из тупика. Все остальные либо тянут ее назад, либо ведут к буржуазному разложению.

— Ах, как вы не любите буржуазию, — лукаво прищурился Ленин. — Впрочем, это не столь редкое явление среди российского офицерства. Куда реже встречается понимание того, что и монархии давно место на свалке. Но я вас разочарую. Мы боремся не за будущее России. Мы боремся за будущее всего мира. Понимаете меня? Для нас российская революция — это лишь начало мировой революции. Вопросы государственности нас не интересуют в принципе. Государство — это инструмент, созданный эксплуататорскими классами для подавления трудящихся масс. После победы мировой революции оно отомрет как таковое. Я вам больше скажу. По прошествии времени отомрет и такое понятие, как национальность. Все человечество сольется в единую коммунистическую нацию.