Самозванцы - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Шидловский cтр.№ 80

Вовсю костеря трусость и подлость командующего, Крапивин нагнал Шуйского на ночном привале и, как прежде под Кромами, предложил проникнуть в «воровской» лагерь и убить самозванца. Вера, что смерть Лжедмитрия может остановить смуту, все еще жила в нем. Он понял, что царское войско абсолютно не готово сражаться с нашествием, и готов был пожертвовать собственной жизнью ради спасения многих тысяч людей, которым предстояло погибнуть в надвигающемся кошмаре.

Шуйскому идея очень понравилась, и он велел настырному полковнику немедленно отправляться в лагерь мятежников. Вернувшись под Волхов, Крапивин попал на коло, созванное буйной шляхтой. Паны желали получить деньги за свои боевые подвиги и вернуться на родину. Несмотря на победу, предстоящая война казалась им бесперспективной. Крапивин слышал, как кричал на пытавшегося угрожать отступникам «царя» его канцлер, пан Рожинский: «Молчи, дурак, не то сейчас голову тебе снесу!» Он видел, как плакал перед поляками самозванец, умоляя остаться: «Я без вас не могу быть паном на Москве. Я хочу, чтобы всегда поляки при мне были. Пускай все золото и серебро будет ваше, я одной лишь славой доволен буду. Если же хотите отъехать домой, то меня так не оставляйте, подождите, пока я других на ваше место не призову из Польши».

Крапивин уехал из лагеря самозванца. Изучив охрану, он понял, что прикончить мерзавца и уйти безнаказанным не получится, а жертвовать собой ради смерти второго Лжедмитрия он более не хотел. Теперь ему стало ясно, что это не изменит ровным счетом ничего.

Он пришел на Москву, прямо к Скопину-Шуйскому, и сообщил ему о своей неудавшейся попытке покушения. Князя это явно не огорчило. Будучи по натуре бойцом, он презирал методы «плаща и кинжала» и предпочитал открытый бой. А вот идея сводных полков ему очень понравилась. Он разрешил Крапивину сформировать сводный полк для участия в следующем походе на самозванца.

Вскоре навстречу мятежникам выступила новая рать, руководили которой, по московскому обычаю, два воеводы: Михаил Скопин-Шуйский и Иван Никитич Романов. Однако Крапивину снова не удалось применить свою тактическую находку. Боевые действия практически не производились, зато в царских войсках очень активно действовали провокаторы, разносившие слухи, что главой мятежников является «настоящий, чудом спасенный царь Дмитрий». Увидев, как разлагающе действует подобная пропаганда, Крапивин распорядился поймать двоих таких провокаторов и обезглавить перед строем, после чего… был немедленно арестован по приказу воеводы Ивана Романова. Полковнику вменялось в вину вынесение приговора «не по чину», то есть превышение должностных полномочий. Скопин-Шуйский с великими трудами спас своего протеже от казни.

Из-за «шатости» и разложения в смущённых противником войсках Василий Шуйский отозвал свою рать на Москву. После этого продвижение мятежников к столице больше напоминало триумфальное шествие. Вскоре самозванец подошел к воротам столицы и построил свой городок у села Тушина (за это на Москве его окрестили тушинским вором). Многие города, включая Новгород и Псков, без боя впустили отряды, посланные самозванцем для их захвата, и присягнули Лжедмитрию. Теперь под властью царя Василия находилась лишь Москва и небольшие территории к востоку от нее. Началось «Тушинское сидение», когда мятежники не могли взять столицу, а московский царь был не в силах нанести поражение мятежникам.

Боевые действия ограничивались небольшими вылазками царских войск, которые неизменно отбивала шляхта Рожинского. К сожалению, сводный полк Крапивина был расформирован по приказу Дмитрия Шуйского, чрезвычайно завидовавшего ратным успехам князя Скопина и не упустившего возможность через своего царственного брата подложить свинью более удачливому на поле брани родственнику. Теперь Крапивин командовал обычным полком. Он быстро понял, что подчиненные не желают воевать за царя Василия, хотя и не питают иллюзий насчёт «тушинского вора». Все попытки полковника восстановить дисциплину пропали втуне, а жесткие дисциплинарные взыскания лишь озлобили подчиненных. Все кончилось тем, что Крапивин сформировал сотню из лучших бойцов и силовыми методами постарался привести хоть к какому-то порядку остальную массу, заработав себе авторитет жесткого командира. Это его и спасло во время рокового похода на помощь Троицко-Сергиевскому монастырю.

Сейчас, оглядываясь на прошлое, полковник с сожалением вынужден был признать, что для победы над самозванцем не требовалось ни особой тактики, ни оружия. Нужен был просто лидер, которому верят и за которым идут. Ни Василий Шуйский, ни его вороватый и трусливый брат Дмитрий на эту роль не годились. Почти вся Москва считала братьев Шуйских подлыми и хитрыми боярами, захватившими власть ради собственной корысти. Не то что умирать, но и просто пошевелить пальцем в поддержку этих людей не хотел почти никто.

На семейство Романовых рассчитывать тоже не приходилось. После того как Иван Романов чуть не казнил Крапивина за борьбу с провокаторами, у полковника зародилось подозрение, что этот клан тайно поддерживает противника. Когда же Ростовский митрополит Филарет (в миру Федор Никитич Романов) был доставлен в лагерь самозванца и провозглашен патриархом, когда он начал рассылать по всей стране воззвания в пользу «царя Дмитрия», Крапивин окончательно укрепился в мысли о предательстве Романовых. Предательство Романовых было вполне логично в свете событий на Варварке, с которых начались скитания полковника по здешнему миру. И всё это наполняло сердце воина жгучей неприязнью к интриганам, которым предстояло занять престол и которые фактически явились зачинщиками смуты.

Впрочем, Крапивин знал, кто может объединить здешний народ. Родовитость, энергия и заслуги этого человека перед отечеством давали ему возможность стать настоящим лидером. Пришпорив коня, Крапивин поравнялся с Федором:

— Послушай, Федор, мне кажется, что наш воевода, князь Михаил, лучший из тех, какие есть сейчас на Москве.

Федор внимательно посмотрел на него.

— Пожалуй да, — согласился он.

— А не думаешь ли ты, что и царем он был бы лучшим, чем Василий?

Федор долго и внимательно смотрел в глаза сослуживцу, после чего произнес:

— Кому царем быть на Руси, то Божья воля… Но князь Михаил и по знатности не уступит, и в ратном деле превзойдет.

Крепость Орешек обогнули большим крюком по льду. Гарнизон этого русского форпоста уже несколько месяцев как присягнул самозванцу, и князь Скопин-Шуйский опасался, что отряд заметят и вышлют за ним погоню. Далее двигались устьем Невы. Для Крапивина эта часть маршрута представляла особый интерес. Эти места в своем мире он знал как окрестности Ленинграда-Петербурга. Здесь это была окраина государства, богом забытые места, слабозаселенная полоса на границе со Швецией. То здесь, то там на берегах Невы стояли небольшие деревушки.

Еще большим было удивление Крапивина, когда уже на подъездах к дельте он увидел большое, достаточно зажиточное село с православной церковью. Догнав Федора, он спросил:

— Послушай, здесь что, тоже русские живут?