Шаман всея Руси. Книга 2. Родина слонов - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Калганов cтр.№ 19

У ворот протянул ноги Горазд. «А сапоги-то у мертвяка что надо, — подумал Ловкач, — такие сапоги, небось, и мне сгодятся». И принялся стаскивать с убитого обувку, время от времени поглядывая на сражающихся. Сапоги не поддавались, словно приросли.

«Лучше бы ромея стрелой срезать, ведь предупреждал же, — рассуждал Ловкач, — боец опытный, двумя мечами управляется...»

Ловкач наконец стянул сапоги и примерил к ноге. Должны быть впору. Добрые сапоги, крепкие. Будут на смену.

Весельчак вертелся в седле, отмахиваясь от рогатин и мечей. Вот он поддел древко оковкой щита и, качнувшись, с размаху опустил меч на вспыхивающий на солнце шлем, челядин осел. Другой, вооруженный мечом, попытался зайти сбоку. Кметь вздыбил скакуна, и тот ударил копытами в грудь мечника. Весельчак свесился с седла и полоснул упавшего на спину горемыку по горлу. Весельчак получил свое прозвище за шрам, пересекавший скулу, который доходил до кончика губ. Из-за этого шрама казалось, будто кметь все время криво усмехается. Ловкач подумал, что, верно, и сейчас он так же ухмыляется.

Мясник размотал цепь и орудовал ею, как смерть косой. Ловкач невольно залюбовался его работой. Недаром получил свое прозвище лиходей — ошметки плоти так и отлетали от орущих людинов. На конце цепи была укреплена увесистая чушка, из которой на восемь сторон торчали остро заточенные лезвия.

— Рви, круши, — заорал Ловкач. — Покажи им, Мясник.

Лезвия врезались челядину в шею, Мясник рванул, голова запрыгала по скользкой от крови траве.

Рядом с Мясником сражался Нетопырь. Нет, не сражался. Нетопырь попросту убивал челядинов, как лиса, забравшаяся в клеть, убивает кур. Молодец рубился двумя мечами. Светловолосый, с бледными, почти что белыми глазами кметь то и дело слизывал с клинка вражью кровь. Нетопырь и есть!

Хорь — щуплый на вид, моложавого вида кметь — вертелся, изгибался, разя хазарской саблей, то свешивался с седла, то вскакивал на спину скакуну, а то и вовсе наземь спрыгивал, оставляя одну ногу в стремени, доставал клинком ничего не ожидавшего челядина и вновь взлетал в седло...

Вокруг Филиппа росла гора трупов. Ромей стоял не шелохнувшись, ожидая, пока битва не докатится до него. Он уже знал, что умрет. Лицо его было спокойно и торжественно. Губы что-то шептали. «Молись, молись, — усмехнулся Ловкач, — поглядим, поможет ли тебе твой бог».

Вот упал последний из челяди, и Филипп словно проснулся. Ромей принялся крутить мечами так, что вокруг образовался кокон из разящей стали. Мягкой кошачьей походкой Филипп пошел на ближайшего из всадников. Этим ближайшим оказался Хорь. Кметь сообразил, что задумал ромей, бросил коня в сторону, вернее, попытался. Филипп внезапно присел и подрубил ноги скакуну. Хорь перелетел через шею коня, прокатился по кровавой мураве, вскочил. В пешем бою кметь был не особенно силен, тем более с легкой саблей супротив тяжелых мечей. Ромей проломил защиту и с победоносным криком развалил голову надвое. Был Хорь, да весь вышел.

Ловкач принялся нервно ходить взад-вперед и грызть заскорузлый ноготь. «Чего ждут, стрелами его, стрелами. Ведь эдак и остальных порешит...» Но опьяневшие от крови ватажники уже перестали соображать...

Мясник обрушил на Филиппа тяжелую цепь. Ромей крестообразно подставил мечи, но цепь перехлестнула через них и ударила ему в лицо. Глаза залило кровью. Мясник, не долго думая, рванул. Шипы распороли Филиппу руки. Ромей взвыл, но мечи не выпустил... Он крутанулся, намотал цепь на перекрещенные клинки и бросился на землю. Рывок оказался столь сильным, что Мясник не удержал цепь. Любимое оружие со звоном упало под копыта коня.

Горбун выругался и вытянул из ножен длинный меч, неловко рубанул им, едва не срезав уши скакуну. Ромей крикнул что-то на своем языке, бросился на всадника и воткнул один меч в конский бок, вторым же резанул по ноге седока. Тут же развернулся, отогнал налетевшего сзади Нетопыря и вновь подскочил к Мяснику.

Конь Мясника пал, всадник пытался вырваться из-под туши. На солнце коротко вспыхнул клинок, Мясник вскрикнул, и из обрубка шеи ударил фонтан крови, руки горбуна судорожно задергались, словно ища выпавшее оружие.

Нетопырь наконец сообразил, что следует пристрелить ромея. Рванул из саадака лук, вытянул стрелу... Ромей отбил стрелу и расхохотался:

— Спешивайся и скрести мечи со мной, как подобает витязю. Если победишь меня в честном бою, сможешь хвастать, что одолел родича самого византийского кесаря. А боишься, вон того выродка, что к воротам жмется, в подмогу возьми. Эй, Ловкач, не желаешь ли присоединиться?

Ловкач сделал вид, что не слышит.

Нетопырь сильно засомневался, что сможет кому-то что-то рассказать, если скрестит с Филиппом мечи, потому выпустил вторую стрелу. Ромей и ее отбил:

— Ты не мужчина, если не желаешь драться! Стрелу за стрелой Нетопырь опустошал тул, но ни одна не могла поразить ромея. Вокруг него свистел ужасный кокон, сотканный мечами.

Когда тул опустел, Нетопырь, наученный горьким опытом сотоварищей, решил спешиться. Конь был только помехой! Тем более подраненный — кто-то из челядинов умудрился раскроить плечо скакуна. Ватажник рубился заметно хуже ромея. Оставшись один на один с противником, Нетопырь потерял былую невозмутимость. Вечно бледное лицо пошло пятнами, из оскаленного, как у бешеного пса, рта то и дело вырывался боевой клич. Нетопырь наседал, уклонялся, пытался обмануть противника обманными выпадами. Чего он только не делал, но опытный в рубке Филипп оставался неуязвим...

Ловкач трясущимися руками подобрал самострел, вытянул из тула, что валялся рядом с Гораздом, стрелу и снарядил оружие.

Дерущиеся постоянно менялись местами, кружа на пятачке шагов в пять. Ловкач весьма недурно бил из лука; будь у него лук, не задумываясь, выпустил бы стрелу. Конечно, стрела могла бы угодить не в ромея, а в Нетопыря, но кто такой Нетопырь? Брат? Сват? Второй бы стрелой свалил ромея, и делов-то. Нет, даже бей он из лука, вторая стрела не помогла бы. Как он забыл, что ромей умеет огораживаться от стрел?! В него можно попасть, лишь если он не ожидает выстрела. А с самострелом и подавно следует действовать наверняка. Тугой самострел враз не снарядишь. Надо на спину ложиться, упирать ноги в дугу да что есть мочи тянуть тетиву на себя. Ромей десять раз успеет добраться до Ловкача и, конечно, прикончить.

Сгорбившись, втянув голову в плечи, Ловкач побежал к сражающимся. Руку с самострелом он держал за спиной, чтобы ромей не видел оружия.

Ловкач остановился на безопасном расстоянии. С десяти шагов он точно не промахнется, а ромей достать его не сможет.

— А, пожаловал, выродок!

Филипп уже подранил Нетопыря. Кольчуга на груди ватажника была распорота, в дыре виднелась кровоточащая плоть.

— Наддай, — заорал Ловкач, — сейчас подмогну.

Нетопырь ударил сплеча, ромей отбил меч, раскрывая противника, но в то же время и сам раскрылся. Ловкач вскинул самострел, тенькнула тетива, и стрела вошла под лопатку ромею, жаль, не под ту, за которой трепыхается сердце. Нетопырь тут же рубанул по ногам. Ромей медленно осел на колени. Все еще сжимая оба меча, с ненавистью скосился на Ловкача. Темные кудри Филиппа налипали на лоб.