Орден Последней Надежды. Книга 1. Послушник - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Родионов cтр.№ 52

А вот что: быстро навести порядок и откланяться. То, что я раскопал, является убедительным доказательством только для меня самого. И потом, куда кюре девает детей после похищения? Да, я уже понял, что он дьяволопоклонник, но все же? Куда-то в Проклятые холмы – это не ответ. Что ж, понаблюдаем издалека за нашим «оборотнем в сутане».

Я от души благодарю гостеприимного хозяина, прощаюсь с ним чуть ли не со слезами на глазах. Тяжелый тюк с сушеными травами на спине мула подтверждает, что время потрачено не зря. Напоследок получаю пастырское благословение, кюре даже выходит на улицу следом за мной. Лицо держит профессионально благостным, но уголки рта так и ползут вверх, в глазах плещет ликование.

– Ишь обрадовался, упырь, – тихонько бормочу я себе под нос. – Посмотрим, кто будет смеяться последним!

Мул размеренно переступает крепкими сухими ногами, я плавно покачиваюсь в седле, вежливо раскланиваясь со всеми встречными и поперечными, те приветливо машут руками. А как же иначе, ведь я навсегда прощаюсь с деревней. Хорошее место… будет, когда я тут все расчищу. Следующую неделю я обитаю на заросшем колючим кустарником склоне одного из холмов, в заранее приготовленном убежище. Костер не развожу, а потому приходится обходиться без горячего, но я неприхотлив.

Как бы удивились прежние знакомые, увидь они меня сейчас! Но, увы, в этой жизни нам не повидаться. Зато здесь во Франции я встречу много новых лиц, познакомлюсь с ними и некоторых даже смогу убить. Шутка, конечно, и не самая удачная. Это у меня от нервов, что-то ожидание затягивается. Говорят, маньяки в чем-то сродни хищникам-людоедам, так же могут почуять затаившегося охотника и перебраться на другое место. На исходе восьмого дня я понимаю, что ожидание наконец закончилось. Гневно сузив глаза, я наблюдаю суету, воцарившуюся в деревне. В наступающих сумерках цепочка людей с факелами выходит на чьи-то поиски.

– Опять, – сжимаю я с силой кулаки, – ну, попадись мне только! Я ж из тебя всю кровь по капле выцежу!

Всю ночь крестьяне, громко перекликаясь, бродят по округе группами и по одному, проверяя каждую кроличью нору. На рассвете поиски продолжаются с собаками, но результата по-прежнему нет. Медленно тянется еще один день. Проклятая пустошь никому не интересна, дважды мимо подножия холма проходят поисковые группы, но искусство маскировки я постиг на «отлично», а молотый перец с пахучими травами вперемешку прекрасно прячет мой запах от собак. Кстати, я еще не рассказывал, как меня учили драться с боевыми псами? Надо будет поделиться, как выдастся свободная минута, весьма и весьма поучительный опыт.

Единственное, что меня беспокоит, – угадал ли я с местом? Что, если детей убивают не здесь, вдруг похищенный ребенок уже мертв, а я опоздал? Нет, не может быть, трупы обязательно должны топить в трясине. Я внимательно обследовал местное кладбище, если бы трупы закапывали в старые могилы, обязательно обнаружил бы следы.

«А если нет? – любопытствует внутренний голос. – Подумай как следует, вдруг ты что-то упускаешь?»

Через пару дней поиски окончательно стихают. А следующей ночью в пустынных до той поры холмах становится неожиданно людно. Небо затянуто густыми тучами, холодный влажный ветер продувает плотную ткань куртки насквозь, предвещая близкое ненастье. Я ежусь, но пост не покидаю. Семеро всадников с надвинутыми на глаза шляпами проезжают мимо меня плотной группой, поминутно озираясь. У каждого в руке пылает факел, на лицах – темные маски. Тоже мне, гости карнавала.

Проходит час, и чья это двуколка мирно поскрипывает, заглушая цикад? Не наш ли священник везет какой-то мешок? Я с облегчением выдыхаю, прямо гора с плеч! Завидев отца Жильбера, я ощущаю самую настоящую эйфорию. Хочется то ли спеть, то ли станцевать румбу. Самое трудное для меня – это ждать. Когда догоняешь, то хоть как-то действуешь, лично для меня искусство ожидания пока что тайна за семью печатями.

Бесшумной тенью я следую по пятам за повозкой. Отсидка в монастырской темнице имела еще одну цель; каждый божий день я принимал там гадостного вкуса микстуру. Зато и результат налицо: с тех пор даже в полной темноте я вижу вполне прилично. Священник останавливает мула возле двух плечистых оруженосцев, которые остались сторожить стреноженных лошадей.

Падре перекидывается с ними парой слов, властно тычет в сторону двуколки. Один из воинов с легкостью подхватывает мешок на плечо и, бросив оставшемуся при конях две-три фразы, немедленно исчезает между холмами. Священник идет следом, внимательно глядя под ноги, в поднятой руке пылает факел. Второй оруженосец все еще провожает их взглядом, когда острый как бритва кинжал перехватывает ему горло.

С тихим булькающим всхлипом воин пытается вывернуться из моих рук, тут же силы оставляют его. Я осторожно, чтобы не брякнуть железом, опускаю обмякшее тело на землю. Прости, дружище, но ты лишний на этом празднике жизни. Вас и так осталось семеро, а я – один. Как уследить за таким количеством плохишей? Ответ очевиден: оставить одного, допросить хорошенько, а концы – в воду. Третьим орденом францисканцев я уполномочен провести следствие, вынести приговор и на месте привести его в исполнение.

В каждом из нас кроется хищник, в любом, в кого ни ткни пальцем, исключений нет. На зверя наброшена крепкая сеть из воспитания, законов, убеждений, религии наконец. Но человеческую натуру не исправишь, а потому зверь в человеке всегда будет требовать войн, дуэлей, в крайнем случае охоты, лишь бы хоть иногда утолить бушующую жажду крови. Бывает, что зверь окончательно срывается с цепи, тогда человек видит в окружающих не равных себе, а лишь объект охоты, законную добычу. Таких хищников необходимо изолировать от общества.

«А лучше, – добавляю я от себя, – убить».

Но это будет не убийство человека, а убийство оборотня, зверя под маской, врага под «прикрытием». Я прекрасно понимаю, отчего послали именно меня. Обучение близится к концу, отцу Бартимеусу необходимо определиться, закалил ли он достойный инструмент, или же вышел брак. Охранять особ королевской крови – большая честь, огромная ответственность. Если я не справлюсь с простейшим расследованием, как разберусь в хитросплетении интриг, которые всегда окружают лиц подобного уровня? Смогу ли вовремя определить, кого необходимо поддержать, а кого убить немедленно, предотвратив, добавлю, беды, во сто крат горшие!

Пусть твердят недалекие материалисты, что роль отдельного человека в обществе незначительна и любого можно вознести хоть на самую вершину. Подобной глупостью они лишь выдают свои тайные мысли и чаяния. Убить в критический момент одного человека может значить крушение всего государства, не больше и не меньше. Вот почему дофина Карла охраняют как зеницу ока, сейчас именно он – символ Франции, центральный столб, на котором держится сопротивление англичанам. В самой глубине души я надеюсь, что именно его защита станет моей обязанностью, но чтобы мечта сбылась, надо стараться.

Неслышной тенью я скольжу по пятам бредущих через болото. Грязная липкая жижа неохотно расступается, жадно цепляется за сапоги. Запах от растревоженной трясины идет отвратительный, словно от вскрытого скотомогильника. Стиснув зубы, я пригибаюсь пониже, главное, чтобы бредущие метрах в двадцати сатанисты ничего не заподозрили.