Спать и верить. Блокадный роман - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Тургенев cтр.№ 32

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Спать и верить. Блокадный роман | Автор книги - Андрей Тургенев

Cтраница 32
читать онлайн книги бесплатно

Совещание от такого замечания примолкло, дальнейшие вопросы решили быстро, почти без обсуждения, блицем.

Употребление невостребованных продпосылок с Главпочтампта? Употребить.

Докладная и.о. директора управления рынками Кириллова о легализации стихийных толкучек? Чтобы Сталину сообщили, что в Ленинграде возрождают НЭП? Отказать.

Комиссия по празднованию Праздника? А нельзя без комиссии? Нельзя? Нуты и будешь комиссией…

Уже все поняли что финал, потягивались, как Киров небрежно сообщил об активизации плана «Д». Соратники обмякли.

— Товарищи! Братья! — В это «братья» Киров вложил порцию сарказма, все поняли, что это пародия на сталинское «братья и сестры», и такие тонкие антикремлевские обмолвки в устах Первого всегда встряхивали… Соратники вспоминали, что прежде всего они — ленинградцы.

— Враг у ворот, наша контратака, к сожалению, захлебнулась, город ждет холодная и голодная зима. Есть от чего впасть в отчаяние. И от исполнения плана «Д», то есть от подготовки, мы отвертеться не сможем. Такова суровая необходимость. Следовательно, давайте считать. Наша первая задача: обеспечить боеприпасами войска Ленинградского фронта. Поднять боевой дух тех, кто остался в городе. Далее, наш долг незамедлительно сделать все возможное по обеспечению плана поставок в Москву…

Киров сделал легкую паузу. Он не произнес «но», ибо в кабинете наверняка находились шпионы Лаврентия, однако «но» явно подразумевалось.

— Нужно немедленно провести полную ревизию и подробный анализ производственных мощностей ленинградских предприятий. Объективно оценить наши возможности и поставить перед Ставкой вопросы снабжения нас запчастями для тяжелой техники, взрывчаткой и другими материалами для осуществления плана «Д»…

В переводе с административного языка на бытовой это означало призыв задобрить Москву оперативной лояльностью и аккуратно готовить ползучий саботаж.

76

Первый раз, попробовав с голодухи, дуранда показалась Чижику просто вкусной. Не хуже хряпы. Правда, уже со второго стало ясно, что первое впечатление было обманчивым. Не совсем даже понятно, как конина, вернее, не конина, а сама лошадь ест такое всю жизнь. Однако это была еда: настоящая и даже сытная. Сейчас Чижик несла под пальто, около сердца, почти килограмм дуранды.

В Коломенской улице, у разбомбленного еще третьего дня дома, Чижик увидала изрядный кусок деревянной балки, почему-то не подобранный бригадой, разбиравшей развалины, и никем другим не подобранный. Бригада уже закончила сегодня работу, людей поблизости не было, Чижик быстро вытащила из кармана гвоздь с привязанной веревкой, втемяшила куском кирпича гвоздь в деревяшку, поволокла.

Одной из магистральных тем тетиной ругани то и было, что Чижик вместо работы в разборных бригадах, откуда всегда можно приобрести дров, ходит помогать незнакомым людям, откуда ничего не приносит. Хоть бы чего тырила по квартирам! — вот аж до чего Наталья Олеговна договорилась.

Так что, хотя дрова у них еще были, Чижик никогда не упускала случая пополнить скудный запас.

Кусок оказался тяжелым, что хорошо, с одной стороны, а с другой плохо, волочь трудно, да еще и была с утра оттепель, и местами несильный еще снег стаял, а по мостовой тащить — не то, что по снегу.

Путь оказался непропорционально длительным, Чижик волокла, стиснув, иногда как бы забываясь, и ей вдруг казалось, что ей так тяжело, потому что деревяшку кто-то оседлал. Кто-то присел на нее. Тогда Чижик оборачивалась, никого не заставала, но какая-то тень с деревяшки мелькала. Значит, кто-то сидел! Кто же? Кошечка? Но кошечек почти нет, а которые еще есть — от людей прячутся.

Тетя? Что за нелепая мысль!

Тетя дома. Скорее придти. Слепить лепешку, испечь горячую, порадовать тетю.

Тетя, правда, не радовалась, и это было тяжелее всего.

Чижик готова была терпеть попреки и унижения. Тетя выкормила ее в трудные времена, и Чижик считала своим долгом поддерживать теперь тетю. Но если бы тетя хоть чуть-чуть радовалась ее заботе! Нет, она только ругалась и требовала, и с каждым днем сильнее. Чижик уж норовила и вернуться попозже, и занять себя до сна домашней работой, чтобы как-то от тети отгородиться. Но та даже иногда и ночами, среди сна, начинала ругаться.

Войдя в комнату, Чижик остолбенела. Тетя, не заметив Чижика, уверенным, вовсе не больным шагом пересекала комнату и что-то жевала на ходу. Встала у окна, деловито выглянула во двор. Что и подумать? Тетя обманывала, что больно ходить?

— Тетя! — позвала Чижик.

Та повернулась, лицом исказилось, швырнулась в постель. Закрылась одеялом и, ничтоже сумняшеся, понесла:

— Шлялась, ворона! Горшок не вынесен! Вонища! Что под пальто?! Под пальто что прячешь, ворона?! Еда? Покажи!

77

Мама погуляла в ближайшей окрестности, размяла косточки. Далеко она не решалась, но погулять, подышать — нравилось. Как-то увеличилось обоняние, и, кружа у дома, мама чувствовала запахи: вот жмых жарят, вот шрот жрут, вот хлебом пахнет, вот даже мясом. Завидно, конечно, но ничего, ничего. Мама не боялась голода: у нее есть Варенька, да вот и Патрикеевна опять нынче помогла, угостила кусочком сыра.

Полакомилась!

Вернувшись домой, мама цепнула пальто на гвоздь, а то возьми и упади.

Согнулась, кряхтя, разогнулась: гвоздь, что ли, вылетел? Нет, гвоздь на месте. Еще раз. Хрясь пальто! — снова на пол.

Мама подумала, что раньше-то тут и не было гвоздя. Значит, она по зрению пытается повесить пальто — на что? На муху? Нету же мух, холода. На тень, что ли, просто, на сучок? Попробовала пальцем: нет ничего.

Вот ведь как. Надо Вареньке вечером рассказать, но к вечеру забыла.

78

Киров сел в первую машину, да еще и на переднее сидение. Оно ведь, если прицельный огонь, то скорее по середины колонны. Диверсант — он ведь тоже вероятность просчитывает.

Киров чувствовал, что на него началась охота. Не та большая охота, которая началась, как теперь ясно, сразу после съезда в тридцать шестом: с прицелом на постепенное самостоятельное решение во имя большой чучелы в дальней комнате.

А такая уже, как на белку. Пристрелить в коридорчике. Взорвать в авто. Заставить вздрагивать при всякой малознакомой фигуре. Вон прется по набережной дистрофик, шатается. Или это замаскированный под дистрофика убийца?

Паккард, как послушный, полыхнул по дистрофику синими прожекторами фар, и тот упал, скошенный дуновением света.

79

Вдохновенные показания Хва-Заде открывали такие перспективы, что дух захватывало. Рацкевич даже притормозил Ульяну, и Киров, когда ему сообщили о результатах, издал недоуменный медовый гул. Дело склеивалось всесоюзного масштаба, показательное до не могу, раздувать его сейчас было и некстати, и не с руки, и куда вообще.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению