Крах Путинской России. Тьма в конце туннеля - читать онлайн книгу. Автор: Максим Калашников cтр.№ 60

Во-первых, для выхода из положения нужна новая научно-техническая революция, которая могла бы в разы повысить производительность труда, при этом сократив потребление дефицитных природных ресурсов. Если говорить грубо, то потребны прорывы, сравнимые с овладением огнем, изобретением колеса и паруса, с появлением земледелия и животноводства. Но как их достичь, коли Запад дряхлеет и стареет, а самые смелые открытия делают, как правило, молодые и дерзкие? Американцы и европейцы, став обществами престарелых, неминуемо превратятся в косные, отсталые страны. Да и деньги из науки утекут на дома престарелых, на патронажных сестер и тех, кто выносит за стариками ночные горшки. Откуда Западу брать смелых исследователей и амбициозных изобретателей, коли из-за старения белых народов и их деиндустриализации система образования тоже пала? Коли она стала выпускать полуграмотных дебилов с убогим мышлением?

Напомним, что технологии современного Запада, обеспечившие ему триумфальный ХХ век, основаны на тех основополагающих научных открытиях, что были сделаны в конце XIX и начале ХХ столетий. Теперь их потенциал исчерпан, их выжали досуха. Чтобы двигаться дальше и порождать гаммы прорывных технологий, способных сохранить ведущую роль белой расы, нужны новые эпохальные открытия в науке. А это значит, что уже сегодня требуются громадные вложения в научные проекты вроде большого ускорителя-коллайдера. В развертывание опытных установок уже в космосе. Потребны новые мегапроекты, сравнимые с ядерным или космическим. Но где взять на них средства, если — в отличие от 1940-х годов — государства вынуждены тратить налоги на стариков и на расчеты по своим долгам? Еще в 1960-е американское государство могло вложить 20 млрд долларов (от силы — 200 современных миллиардов) в лунную программу. Тогда оно получило на выходе развитую микроэлектронику и персональные компьютеры — развитие тех компактных ЭВМ, что стояли на борту кораблей типа «Аполлон». Сегодня Запад даже не мечтает о подобных программах. А частный бизнес никогда не станет вкладывать деньги в сверхпроекты протяженностью в десятки лет. Снова — безвыходное положение для Запада.

При этом старики сегодняшних дней и обозримого грядущего — совсем не те старики, что были в 1960 — 1970-е годы. Пенсионеры тех лет прошли жестокую школу Великой депрессии и Второй мировой войны. Их называли «Мы-поколением»: привычным к лишениям и к солидарному труду во имя высоких идеалов и нации. Они знали, что такое самоотверженная работа и смертельные бои. Они и работали до упаду, рожая по многу детей (вспомните те же лунные экипажи американцев). Да и сами пенсионеры прошлого происходили из многодетных семей. Будучи лишь одними из нескольких братьев и сестер, они сызмала знали, что это такое — отвечать за других. Да и формировались эти старики прошлого на заводах и фабриках, в созидательном труде. Они несли этику труда и накопления, а не безудержного потребления.

А нынешние старики — это «Я-поколение», выросшие в атмосфере цинизма и потребительского сибаритства, не привыкшие к лишениям, не знавшие подчас настоящего труда. Это — моральные чудовища, носители этики гедонизма и потребления, экономики смертных грехов. В большой доле эти пенсионеры — когда-то единственные дети в семье, капризные и эгоистичные, как и всякий единственный ребенок. А единственные дети не привыкли к ответственности, они мало склонны к изобретательству, они подсознательно считают, что им все должны. Да и сами эти пенсионеры не произвели на свет много детей. Таким образом, они не станут жертвовать собой и своим уровнем жизни для спасения собственных наций. Они до последнего примутся противиться тому, чтобы отдать хотя бы часть своего «социального пирога» детям, молодым семьям, школам, университетам и ученым. И уж, конечно, они не пойдут на стройки новой индустриализации, не станут нянчить детей молодых работников, вынужденных вкалывать ради спасения своих стран. Не станут помогать молодым таким образом, беря на себя часть их домашних забот. Эти старики и в 65 лет предпочитают ездить по таиландам, трахая молодых азиаточек, да ходить по гериатрическим свингер-клубам, нежели возиться с внучатами. Вы когда-нибудь видели 60-летних дряблотелых (или высохших, морщинистых) немок, загорающих без лифчиков на турецких пляжах? Омерзительное и очень символичное зрелище. Сегодня молодящихся стариков, которые были единственными детьми в семье, еще не так много. Но скоро — по мере выхода на пенсию тех, кто родился после 1964 года — их будет все больше и больше. А потому я уверен, что неизбежно найдутся молодые экстремисты, которые примутся убивать таких старцев-паразитов.

Все это значит, что Запад, оставаясь в рамках капитализма, не сможет совершить научно-технический и промышленный рывок, критически важный для выживания белой расы и для элементарного сохранения хоть Европы, хоть Соединенных Штатов.

Западу еще позавчера нужно было повышать рождаемость своих белых народов. Но это невозможно: весь строй жизни нынешнего капитализма побуждает людей иметь всего одного-двух детей, не более. Ибо каждый ребенок ухудшает положение семьи, роняет уровень ее жизни, порождает тесноту в городской квартире. На фоне бездетных или малодетных пар, занимающихся шопингом и ездящих на курорты, многодетные белые семьи выглядят нищими дураками. Зачем лишать себя радостей жизни, зачем жить в тесноте (жилье и дома дороги!) и портить фигуру неоднократными родами? Да и все вокруг — телевизионная реклама, поп-культура, биографии звезд шоу-бизнеса — буквально вопиют: «Не нужно иметь детей! Живи и наслаждайся потреблением!» Да и остаются ли время и силы на детей, коли оба супруга на современном Западе, как правило, вынуждены пахать на работе, ибо нужно платить за жилище и отдавать многочисленные кредиты?

Видите ли, читатель, капитализм несколько изменился. Еще раз обратимся к примерам американских астронавтов, высаживавшихся на Луну, — белых мужчин второй половины 1920-х и начала 1930-х годов рождения. Помните, что у этих физически и интеллектуально развитых белых мужиков (летчиков, инженеров и ученых) в семье было по три, четыре, а то и по пять детей? Когда они их заводили? В конце 1950-х и начале «ревущих 60-х». Это значит, что в Америке тех лет тот же классный пилот ВВС («бюджетник»), инженер или ученый мог позволить себе иметь и дом с холодильником/стиральной машиной/телевизором, и неработающую супругу, и ораву деток содержать, и еще что-то откладывать на старость. Зарплаты позволяли. То есть нормальный работающий квалифицированный американец — отнюдь при этом не миллионер — мог себе все это позволить.

И это понятно почему. Ибо США 1950-х и 1960-х годов — страна не вполне капиталистическая. Она — социал-демократическая, полусоциалистическая. Капиталист в той Америке не мог вывести производство в какую-нибудь азиатскую страну, где рабочие дешевле. Ему бы одно место просто оторвали. Такой капиталист был вынужден платить высокие заработки белым американским рабочим. А они, имея рабочие места с хорошим жалованьем, и сами платили налоги в казну (помимо капиталиста), и покупали американские же товары, обеспечивая загрузку отечественной промышленности и процветание — национальной торговле. Более того, капиталист тех времен мог сесть в тюрьму за необоснованное завышение цен на свою продукцию (закон, принятый при Эйзенхауэре). Не мог он и потратить на личное потребление свои законные прибыли: ибо на личные доходы существовал драконовский прогрессивный налог. Что свыше 2 млн долларов в год — отдай в казну. Не хочешь платить такие подати — трать денежки не на личные доходы и сверхпотребление, а реинвестируй их в новые предприятия и новые рабочие места для нации. И тогда ты, конечно, можешь быть миллиардером, но только твои богатства будут связаны в акциях, в станках и производственных линиях, в машинах и корпусах заводов. Ты не сможешь перевести их в личные счета в оффшорах, в яхты величиной с легкий крейсер, в безумно дорогие виллы и поместья. Ты не сможешь платить поп-звезде по миллиону-пяти долларов за выступление у себя на «корпоративе» или частной вечеринке.