Серебряный медведь - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Русанов cтр.№ 21

Горкой свалены березовые поленья. Около колоды небрежно брошен топор. Рядом свежие щепки. Хозяин, по всей видимости, решил переждать полуденную жару в холодке. Может, удастся договориться доколоть? За курицу или гуся?

Антоло подошел к колоде, поднял топор, провел большим пальцем вдоль лезвия. Так себе сталь. Наверное, часто точить приходится. А что еще можно ожидать от захолустья? Разве им отличный товар привезут?

Краем глаза парень заметил серую расплывчатую тень, метнувшуюся к нему от подпертого кольями сарая. Взмахнул топором. Лохматый кот с разорванным ухом отлетел в сторону, пронзительно замяукал, поджимая переднюю лапу. Оскалил желтые клыки.

– Ты что? – попытался образумить его Антоло. – Нельзя… Куда? Свой я…

Кот прижал уши, выгнул полосатую спину и атаковал. Он был хорошим сторожем и сполна отрабатывал кормежку и уважение хозяев.

Табалец заслонился топором. Почувствовал, как кривой, острый, словно рыболовный крючок, коготь рванул рукав.

– Пошел вон!

Еще прыжок. На этот раз зубы сторожа клацнули у самого колена.

Антоло начал медленно отступать, стараясь успокоить зверя голосом, но не забывая подставлять лезвие топора под стремительные выпады клыков и когтей.

– Да уйди же ты! Прочь!

Кот прыгнул парню на грудь. Ударил лапой, разрывая рубаху. Острая боль обожгла, заставила резко отмахнуться топором. Лезвие раздробило котяре нижнюю челюсть, вызвав еще один вопль. На этот раз это был крик боли и отчаяния.

Несмотря на тяжелую рану, зверь еще шевелился, пытался встать на ноги. Ворочался в бурьяне серым комком шерсти, обагренным алой кровью.

Антоло поднял глаза и увидел спешащих к нему людей. По их лицам он без труда прочитал, что встреча не заладилась.

Ранняя осень окутала Аксамалу ароматом яблоневых садов.

Слетающий с Верхнего города ветерок нес запах налитых сладостью круглых, лопающихся от сока плодов на улицы и площади, раскинувшиеся от крепостной стены до магистрата и Императорского университета. Ближе к порту царствовала вонь гнилой рыбы и прелой травы, сбивающейся из года в год под сваями причалов.

Поблизости от Гнилого ручья тоже пахло не благовониями. Еще бы! Ведь не одну сотню лет здешние хозяйки сливали в него помои, вываливали кухонные очистки и содержимое ночных горшков. Правда, черный мор, обезлюдивший едва ли не половину Сасандры, прошелся безжалостной косой по здешним кварталам и не оставил в живых ни одного человека. С тех пор никто ручей не загаживал. Просто некому было. Дома стояли пустые и потихоньку ветшали, разваливались. То в одном, то в другом здании оседала черепица. Ни коренные аксамалианцы, ни понаехавшие в последнее время в поисках заработка провинциалы селиться здесь не хотели. Даже посулы магистрата, обещавшего денежную помощь каждой семье, обосновавшейся в любом из брошенных домов, никого не соблазнили.

Иногда полуразрушенные здания занимали бродяги, вступившие в противоречие с имперским законом. Воры, убийцы, торговцы дурманом, привозимым из Айшасы. Ходили слухи о сектантах, которые якобы устраивают тут кровавые ритуалы, переходящие в разнузданные оргии. Обряды сопровождаются убийством похищенных младенцев, девственниц и домашних животных. Особенно котят. Особенно черных. Известно ведь – сваренный в кипятке черный котенок дает заклинателям демонов не меньше силы, чем освежеванная девственница. А отыскать его не в пример легче…

Когда случаи исчезновения детей и домашних любимцев учащались, магистрат направлял в кварталы Гнилого ручья усиленные отряды городской стражи. Подобные облавы заканчивались успехом нечасто. Все-таки нарушители порядка знали переулки и закоулки лучше стражников, умели пользоваться черными ходами и потайными лазами. Единственная польза от шума и беготни состояла в том, что отребье залегало поглубже на дно и какое-то время не тревожило честных аксамалианцев.

Тайному сыску Аксамалы тоже случалось проводить в этом районе несколько облав. Как говорят в народе, от сектанта до заговорщика – один шаг. Ибо кто не чтит Триединого, тот не уважает и власть, ведь государь император, да живет он вечно, является и верховным жрецом Сасандры. Выявлять сообщества вольнодумцев и революционеров тайному сыску удавалось довольно часто. Как-никак у благородного господина т’Исельна дель Гуэллы служили настоящие профессионалы, не чета разжиревшим от спокойного житья и безнаказанного взяточничества городским стражникам. Хоть и людей на службе у контрразведки поменьше, зато каждый стоил десятка магистратских служак. А кроме того, люди, собиравшиеся для чтения запрещенных книг, доставляемых из Айшасы или западных королевств, для бурных споров о судьбах Отечества, о свободе, равенстве и братстве, для сочинения сатирических песенок и листовок бунтарского содержания, в подметки не годились торговцам дурью или демонологам. Болтуны из числа студентов, «золотая» молодежь Аксамалы, возжелавшая острых ощущений в противовес набившим оскомину благам от родительского достатка. Что с них возьмешь? Ни удрать как следует, ни сопротивления толком оказать… Их пыла хватало на пение нескладных гимнов во время задержания, а после весь напор уходил в никуда. Если бы не те же богатенькие родители – купцы и банкиры, чиновники и имперские высшие офицеры, – дробить бы заговорщикам щебень до конца дней своих. Но большинство отыскивало подходы к судьям магистрата и тюремному начальству. Освобождались. Дель Гуэлла лишь надеялся, что повторять подобного рода приключения девять из десяти вольнодумцев не решатся. Оставшиеся, самые заядлые, могут и на галеру загреметь в следующий раз.

Поглядывая на растрескавшуюся штукатурку зданий, застывших в молчаливом карауле вдоль улицы, начальник тайного сыска вспомнил, что и последняя облава особого успеха не принесла. Ну, разве что он теперь получил возможность влиять на благородного господина Лейрана дель Прано, начальника всей городской стражи Аксамалы, поймав и отпустив потихоньку его младшего сынка. Парня тут же убрали от греха подальше – отправили в действующую армию, в Северную Тельбию. Пускай послужит годик-другой лейтенантом, может, ума наберется и научится родину, которая тебя вырастила и выкормила, любить, а не кусать за протянутую ладонь. Зато дель Прано в благодарность за оказанное снисхождение ловил каждое слово господина т’Исельна. Осталось только придумать, как использовать кошачью преданность главного стражника столицы.

– Мрачноватое местечко, – хрипло проговорил спутник господина дель Гуэллы. Поперхнулся. Застеснялся, откашлялся.

Глава тайного сыска скользнул взглядом по его профилю с пухлыми оттопыренными губами и скошенным безвольным подбородком. Едва заметно улыбнулся:

– Вашей светлости бояться нечего. Точнее, я советовал бы бояться не здешних обитателей.

– Кто сказал, что я боюсь? – горделиво подбоченился губастый. Картинно бросил ладонь на рукоять меча. Расправил плечи под дублетом, отделанным мехом белого медведя. Из-под куртки выглядывал шитый золотой тесьмой камзол, а с шеи на грудь свисала толстая золотая цепь. – Я никогда…