Держава под Зверем - читать онлайн книгу. Автор: Илья Бриз cтр.№ 50

— Что по Англии? — задаю я животрепещущий вопрос.

— Более-менее. Наше радиовещание на остров на всех диапазонах им заглушить полностью не удается. Красным Крестом письма о том, как хорошо живется британским морякам и летчикам в нашем плену, доставляются вовремя. Народ правительством Уинстона Черчилля прилично недоволен. Да и средний класс без «файф о клок» [41] жить не хочет, — наверное, это произошло впервые за несколько столетий, когда в Англии появился ощутимый недостаток чая. Блокада есть блокада. С профсоюзами работаем. Я считаю, что до падения правительства остались считанные дни.

— Твоими бы устами… Надоела эта война. Вроде бы недолго длится, но жутко надоела. А ведь нам еще японцев бить надо будет. А сколько уже человеческих жизней потеряно!

— Ну, по численности — вроде бы не так уж и много. Все-таки вступили мы в эту чертову войну неплохо подготовленные. Но ведь матерям, потерявшим сыновей, этого не скажешь. Да и в моей семье… Старший сводный брат Яков, старший названый брат Томик [42] , тоже погибший в первые дни войны, да и сам отец…

* * *

Все-таки разломал я и эту, усиленную, мою ласточку. Вот злость я научился сдерживать легко, а радость — не получается. Галинка умудрилась позвонить перед самым тренировочным полетом и сообщила, что у нас будет девочка. Не знаю, как медики сумели выяснить при таком сроке, но факт есть факт. Осеннее небо у нас обычно закрыто тучами, но над слоем облачности на высоте пять тысяч метров ярко светило солнце, словно радуясь со мной моему счастью. Я и закрутился. Колька, почему-то всегда чувствующий мое настроение, отлетел в сторону и только язвительно комментировал мои выкрутасы по радио, не забывая периодически одергивать от слишком, по его мнению, крутых эволюций.

Правильный вираж с креном семьдесят пять градусов на приличной скорости. Перегрузка вжимает в кресло сотнями килограммов, но надо держать машину ровно, чтобы завершив круг, она встряхнулась, как жеребец, попав в свою собственную спутную струю [43] . А затем крутая нисходящая бочка, когда скорость растет и сейчас вмажешь в кажущееся каменным облако. Но ныряешь в нее, в эту молочную белизну, и круто переламываешь траекторию вверх, вырываясь к солнцу. А под тобой огромная белая равнина облачности с выдающимися вверх клубящимися горными пиками. И зигзагом между ними не снижая скорости. Н-да, не рассчитал чуток. Все-таки знакопеременные перегрузки в тринадцать «же» даже для усиленного «Яка» многовато. Нет, силовой набор фюзеляжа из титановых сплавов не порвался, но его немного повело. Геометрия и аэродинамика самолета серьезно нарушены. Когда я понял, что машина практически неуправляема, спасать ее было уже поздно. Пришлось покинуть многострадальную ласточку. Ничего, записи «черных ящиков», давным-давно установленных на моей машине, принесут свою пользу нашей авиационной науке.

Опускаться на парашюте внутри облачности оказалось довольно неприятно. А когда показалась земля, высота была всего четыреста метров и отворачивать от маленького озера было уже поздно. Все-таки круглый спасательный парашют — это не похожее на прямоугольник крыло, на котором можно лететь почти горизонтально. Вот угораздило же меня угодить в это озеро. Искупаться в первых числах ноября, пробив сапогами тонкую корочку льда — что может быть веселее? Особенно если учесть, что мгновенно промокший меховой комбинезон ощутимо тянет ко дну, а липкие в воде стропы почему-то пытаются спутаться. Выбрался на берег среди льдинок минут через пять и устроил себе пробежку до виднеющегося недалеко поселка, возле которого чадили остатки моего «Яка». Стакан беленькой «для сугреву», как выразился директор местного совхоза в заячьей ушанке набекрень, явно не помешал. Связь здесь была хорошая, ведь электрификацию и телефонизацию Московской области мы успели завершить еще до войны. Машины за мной, оказывается, уже вышли, а вертолет по такой погоде я выпускать запретил. Но больше всего мне пришлось пожалеть о неудачном полете часом спустя, когда озверевший Колька вымещал всю свою злость и недовольство на моих спине и заднице березовым веником в парилке пилотской бани в Кубинке…

* * *

Кабинет Черчилля подал в отставку четвертого, а уже утром пятого ноября новый премьер Великобритании Клемент Ричард Эттли, отказавшийся летом войти в профашистское правительство, вылетел в Москву на переговоры. В тот же вечер он согласился на все наши в общем-то достаточно мягкие условия. А затем заявил, что возглавляемое им лейбористское правительство берет курс на переход к мирной экономике и к социализму [44] . Как выяснилось годы спустя, полностью социализм они не построили. Но в тот период правления лейбористов были национализированы Английский банк, угольная промышленность, производство железа и стали, средства связи, производство газа и электричества. Пятого августа сорок первого года вступила в силу единая система социального страхования, оформленная законами о национальном страховании, о безопасности на производстве, об оказании государственного вспомоществования, которые заменили прежнее законодательство о бедных. Был принят закон о национальном здравоохранении, по сути дела вводивший бесплатное медицинское обслуживание и передававший больницы, за редкими исключениями, в государственную собственность [45] .

* * *

— Вася, ну почему, если что-то сделали плохо, то виноват персонально ты? — Галина только что вымыла голову и теперь сидит перед зеркалом на маленьком пуфике, сушит феном свою роскошную гриву, периодически выключая эту шумную машинку, чтобы задать мне вопрос и выслушать ответ.

— А кто же еще? Поздно предупредил. Плохо проконтролировал, — катастрофа разразилась десятого ноября. Землетрясение с эпицентром в Румынской ССР причинило огромные разрушения. Толчки силой до двух-трех баллов докатились даже до Москвы [46] . Черт с ними, с разрушенными зданиями, но ведь были у нас и человеческие жертвы.

— Как это — поздно? За месяц говорил, я же прекрасно помню. Из Карпат в горах всех вывезли. Там ведь погибших нет. А то, что Георгиу-Деж всех цыган не вывез из Бая-Маре, разве это твоя вина? — спросила и опять включила этот гудящий фен.