Утробный рык дракона - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Контровский cтр.№ 32

…На лице Вождя Обращённых не дрогнул ни один мускул, когда он выслушал официальное сообщение Гарри Трумэна об успешном испытании нового оружия – это уже не было для него новостью. И только вечером он коротко бросил внимательно его слушавшим:

– Надо поторопить Курчатова…

…В ответ на яростные нападки и обвинения «в низкопоклонстве и пресмыкании перед буржуазной наукой» (речь шла о ядерной физике), Курчатов резко заявил:

– Вам нужна бомба или идеология?

Никаких репрессивных последствий столь крамольное высказывание не повлекло (а советским аналогом генерала Гровса был не кто иной, как сам Лаврентий Палыч Берия). Красному Дракону была нужна Бомба – в первую очередь! – а не какая-то там идеология. И Обращённые прекрасно понимали, что от Курчатова во многом зависит, будет эта бомба сделана или нет.

* * *

– А не считаешь ли ты, Мудрая, что владение Мечом Демонов может подвигнуть Страну-между-Океанами на необратимые деяния? Народ этой страны ничуть не лучше иных племён Мира Третьей, и так же – а может быть, и в большей степени, – подвержен всем болезням взросления, через которые неминуемо проходят все Юные Расы.

– Да, этот клинок оказывает воздействие на владеющих им. Однако Захваченная страна скоро выкует свой собственный Меч – они уже поняли, насколько он важен.

– Обращённые получат Меч Демонов? – удивился Грольф. – Но это же…

– …неизбежно. Мир Третьей планеты идёт по техническому пути развития, а не по магическому (точнее, Путь один, только он бывает прямым и окольным). Что такое Меч Демонов в этом Мире – набор деталей и кнопка, которую может нажать кто угодно, и совершенствования разума не требуется – ведь бомба не заклятье. В техногенных Мирах контактирующие и обменивающиеся знаниями народы – а иногда и не контактирующие – создают те же самые приспособления. Появившись в форме устройства, Меч станет известен и другим достаточно развитым в техническом отношении странам этого Мира. Как ни парадоксально, но это пойдёт на пользу: войну начинают с целью победить, а не погибнуть. Взаимоуничтожение – это слишком изощрённый способ самоубийства, детей Третьей спасёт от этого шага обыкновенный инстинкт самосохранения, свойственный всему живому. Хотя с огнём они наиграются вдоволь, и за этим нам придётся следить.

А жители Страны-между-Океанам, – Селиана чуть помедлила, – да, они всё больше походят на избалованного всеобщим восхищением способного ребёнка: такое случалось и у нас до Великой Трансмутации, когда эски были ещё людьми. Тогда матери воспитывали детей за краткий срок отмеренного матерям бытия. И зачастую животный инстинкт материнства, не управляемый в должной мере незрелым сознанием, заставлял их считать своего дитятю верхом совершенства, которому всё дозволено: отнимать у других детей игрушки…

– …и конфеты… – подсказал Янтарноголубой Маг.

– …и даже кусок хлеба. Становясь подростком и набираясь сил, такой ребёнок претендует на роль общепризнанного лидера, на своё исключительное право диктовать всем другим, какую одежду им носить, как причёсывать волосы и в какие игры играть. В случае же несогласия сверстников с его диктатом избалованный – а такое имя очень скоро обретёт народ Страны-между-Океанами – может не задумываясь пустить в ход кулаки.

– Если будет уверен в том, что не получит сдачи, – мысленно проронил Грольф

– Совершенно верно, – согласилась Глава Синклита. – После Большой войны появилась надежда на Исцеление народа Захваченной, а Меч Демонов удержит и Красного Дракона, и Избалованных от нападения друг на друга. Но, повторяю, следить за Миром Третьей планеты системы Жёлтой звезды теперь придётся вдвойне внимательно – ещё и потому, что оживились Технодети: они ведь отслеживают немагические Миры очень тщательно. И для них обретение обитателями Третьей Меча Демонов – это свидетельство того, что эта планета скоро может выйти на галактические тропы. Хорошо ещё, что Несущие Зло пока не проявились снова в этой области Познаваемой Вселенной.

Ни Грольф, ни Валькирии его действовавших у Третьей боевых семёрок, ни даже сама Верховная Мудрая ещё не знали о спящих Абсолютным Сном в развалинах Лабиринтов Коконах – ведь добросовестно опекавшая Руины Торис не сообщала ничего тревожного.

* * *

Белые змейки метельной позёмки с сухим шорохом скользили по вылизанным ветром до остроты лезвия ножа слежавшимся сугробам плотного снега. На сторожевых вышках мёрзли завернувшиеся в бараньи тулупы часовые, избегая касаться голой рукой автоматных стволов – вмиг лишишься лоскута кожи.

Голубые лезвия прожекторных лучей полосовали контрольно-следовую полосу, сооружённую по всем правилам пограничной службы. Её изредка нарушали звери, и каждый такой случай тут же сопровождался соответствующей реакцией охраны – лучше сто раз поднять ложную тревогу, чем прозевать одну настоящую.

Жители окрестных городов и сёл не задавались ненужным вопросом: а что же такое скрывается за рядами колючей проволоки – военный завод, воинская часть или очередной остров необъятного ГУЛАГа? В Стране Советов давно излечились от вредного для здоровья любопытства – мало ли запретных зон в огромной державе?

Древний русский городок Саров, сложившийся вокруг святого центра – Саровской пустыни, сменил имя. Арзамас-16 стал другим центром – центром по созданию советского атомного оружия, имевшим даже свою собственную систему ПВО.

В просторных залах, залитых мертвенным светом матовых ламп, работа шла круглосуточно. Меры секретности были приняты чрезвычайные (даже по меркам Советского Союза). Контакты с внешним миром для работающих в Арзамасе-16 свели до минимума – вплоть до того, что для не выезжающих в отпуск с территории сверхсекретного объекта, а отдыхающих здесь же работников предусмотрели материальное вознаграждение. Небывалое дело для зажатой в «ежовые рукавицы» страны, где привычным и наиболее эффективным методом считалось исключительно принуждение.

Исследования в области физики атомного ядра в СССР начались ещё в 1922 году, когда в Петрограде был создан Радиевый институт. В начале тридцатых английский физик Чедвик открыл нейтроны – инструмент для исследования ядра, и в Физико-техническом институте Иоффе организовал лабораторию ядерной физики, фактическим руководителем которой стал Игорь Курчатов. Один из «отцов» русской атомной бомбы Юлий Харитон в 1939 и 1940 годах, задолго до получения какой-либо разведывательной информации по разработке бомбы на Западе, вместе с Зельдовичем провел ряд расчетов по разветвлённой цепной реакции деления урана в реакторе, выяснил условия возникновения ядерного взрыва и получил оценки его огромной разрушительной мощи.

И в сороковом, и в сорок первом, и в сорок втором году советские физики били тревогу, [20] взывали ко всем самым высоким инстанциям, – вплоть до самого Сталина – настаивая на немедленном развёртывании работ над ядерным оружием. Но все их призывы остались гласом вопиющего в пустыне: блокировка Хранителей действовала безотказно. И только в марте 1943-го на окраине Москвы начала создаваться «Лаборатория номер два», институт Академии наук, не имевший к этой Академии ни малейшего отношения. Возглавил работу над урановой проблемой Курчатов, он же привлёк к участию в ней весь цвет науки Советского Союза – всех ведущих физиков страны.