Морские драмы Второй мировой - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 54

А вот соответствующая цитата из рукописного очерка истории эскадры ЧФ: «Корабль (“Харьков”. — В.Ш.) потерял ход Командир отряда приказал эсминцу “Способный” взять подбитый лидер на буксир. Скорость отряда снизилась до 6 узлов. В это время расстояние до Кавказского побережья составляло 90 миль. Капитан 2 ранга Г.П. Негода дал радиограмму о случившемся на КП флота. Получив это донесение, вице-адмирал Л.А. Владимирский сразу же доложил наркому ВМФ, находившемуся в штабе флота. Было принято решение: лидер “Харьков” топить, снять команду, уходить полным ходом к своим берегам. Пока шифровали радиограмму, на КП авиации пошло приказание послать к отряду все истребители ДД (дальнего действия). В 10 часов в районе нахождения кораблей появились 2 самолета-разведчика Ю-88 зафиксировать результаты удара. Один из них был сбит самолетами прикрытия».

Здесь тоже много неясностей. Исходя из текста рукописи, решение на посылку истребителей дальнего действия к кораблям было принято только после повреждения «Харькова», но ведь корабли к этому времени уже давно находились в зоне их действия! Почему дальние истребители не были посланы загодя, когда корабли только подходили к рубежу радиуса их действий? Почему для посылки истребителей дальнего действия было надо принимать особое решение, когда все уже было определено решением на операцию и должно было делаться автоматически, без вмешательства свыше? И кто, если верить рукописи истории эскадры, вообще прикрывал корабли до посылки к ним истребителей дальнего действия после повреждения «Харькова» Оговоримся, что, возможно, до нанесения немцами удара по «Харькову», корабли прикрывала только одна смена «киттихауков», а решением Владимирского туда направили все остальные истребители дальнего действия. Скорее всего, в рукопись истории эскадры Черноморского флота закралась ошибка, так как к 9—10 утра корабли должны были прикрывать (согласно плану операции) уже не только истребители дальнего действия, но и вообще все наличные истребители Черноморского флота, так как их боевой радиус к этому времени позволял уже «дотянуться» до отходящих кораблей. Возможно, что все обстояло именно так, по крайней мере такое решение кажется единственно возможным в сложившейся ситуации. В этой связи становится возможно объяснить то, почему все, пишущие о событиях 6 октября, ругают Негоду за 15–20 минут, затраченные на подъем и расстрел немцев. Скорее всего, вся возня с «Гамбургом» происходила как раз перед самым рубежом радиуса действия ЛАГГ-3 и Як-1. Именно поэтому они и не успели вовремя вступить в прикрытие отряда. На ФКП ждали донесения Негоды о выходе на рубеж прикрытия обычными истребителями к 9 утра, но до этого рубежа отряд смог добраться из-за повреждения «Харькова» только около 10 часов утра.

Наши рассуждения подтверждает военно-исторический очерк «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» в котором весьма низко оценена деятельность штаба ЧФ и эскадры: «Таблица условных сигналов на период действий кораблей не составлялась, поэтому связь оказалась чрезвычайно громоздкой, так как велась посредством семафора. Связь вообще работала с большими перебоями. Начальник штаба эскадры длительное время оставался в неведении относительно развития событий, так как развернутый в Геленджике узел связи не имел достаточного количества средств.

Изменение обстановки, не предусмотренное планом действий, не вызвало в штабах, руководивших действиями кораблей в целом, никаких дополнительных указаний относительно внесения изменений в разработанный ранее план и указаний по его выполнению.

Вывод из всего вышесказанного таков: Негода все время информировал командование о происходящих событиях и о принимаемых решениях. Но штаб ЧФ оставался нем и глух к его кричащим радиограммам Вывод в данном случае таков: вся вина в том, что корабли отряда не бросили вовремя «Харьков», лежит только на командовании Черноморского флота.

Рассуждаем дальше. Если Негода, получив радиограмму на отход с оставлением поврежденных кораблей, не исполнил приказ, то почему он тогда не был отдан под суд как преступник! Только ли потому, что за него вступился Сталин? И зачем Сталину спасать какого-то капитана 2-го ранга, демонстративно нарушавшего приказ вышестоящего командования и погубившего этим три боевых корабля и сотни людей? Что-что, а излишней сентиментальностью Верховный Главнокомандующий, как известно, не страдал. А может, все происходило совершенно иначе — Негода никакого приказа не нарушал, так как никакого приказа на уничтожение поврежденных кораблей не получал или получил только тогда, когда события приняли уже необратимый характер, а позднее просто взял чужую вину на себя. Ни в одном из документов, ни в одном из воспоминаний не приводится точного времени отправки Негоде радиограммы об оставлении поврежденного лидера. Обходит этот важнейший момент в своих воспоминаниях и Н.Г.Кузнецов. А ведь это все сразу бы поставило на свои места. Знание точного времени отправления радиограммы сразу бы прояснило степень виновности командира дивизиона и находившихся в тот момент на ФКП флота начальников! Почему никто не удосужился указать точное время передачи радиограммы, ведь это одно из важнейших слагающих во всей истории трагедии 6 октября? Не потому ли, что это сразу же снимало всю ответственность за происшедшее с капитана 2-го ранга Негоды? Не предположить ли, исходя из этого, что радиограмма была дана (если вообще была дана!) значительно позднее, чем принято думать, а может, и вообще дана задним числом! Возможно, что в состоявшемся позднее разговоре со Сталиным Негода во всем честно признался, терять-то ему было уже нечего! Верховному Главнокомандующему сразу стало ясно, что флотские начальники пытаются спасти себя, отдав на заклание уже никому не нужного капитана 2-го ранга. Отсюда и милостивое решение Сталина о прощении Негоды и его справедливый гнев в отношении Кузнецова и Владимирского. По крайней мере, такое объяснение событий, на мой взгляд, выглядит вполне логично. Впрочем, у каждого на этот счет может быть свое мнение.

Итак, 6 октября 1943 года Черноморский флот потерпел тяжелейшее поражение, имевшее очень серьезные последствия для всей его последующей боевой деятельности. Правомерен вопрос: кто был признан виновным в происшедшем и какое наказание понес?

Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов, как нам уже известно по его мемуарам, себя виновным не считал, переложив всю ответственность на командование Черноморского флота Это, впрочем, не помешало Сталину провести с наркомом весьма серьезную беседу, о которой Кузнецов честно упоминает в своих воспоминаниях.

Удивительно, но крайне сложно даже сегодня выяснить, кто на самом деле руководил набеговой операцией 5–6 октября 1943 года, кто именно конкретно осуществлял взаимодействие кораблей 1-го дивизиона эсминцев с самолетами и катерами.

В книге воспоминаний «Походы боевые», посвященной боевому пути эскадры Черноморского флота, ее авторы Г.Ф. Годлевский, НМ Гречанюк и Б.М. Кононенко утверждают, что общее руководство действиями было возложено на начальника штаба эскадры капитана 1-го ранга М.Ф. Романова. Однако в политическом донесении, составленном начальником политотдела эскадры, утверждается, что ни штаб, ни политотдел эскадры о намеченной операции не имели ни малейшего представления, так как их полностью проигнорировали и всю организацию набега взял на себя штаб флота Согласитесь, что если бы операцией руководил начальник штаба эскадры, то и офицеры его штаба тоже имели бы о планируемой операции хоть какое-то представление.