Призрак на вахте - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 27

А значит, нам, живущим на земле, видимо, надо пересматривать в целом свое отношение к морской стихии, и прежде всего к морякам, к тем, кто, покидая берег, рискует не только своими жизнями, как, например, бегущий в атаку солдат, но и своими душами, то есть своим духовным бессмертием.

Вспомним и тот почти мистический ужас, который испытывают водолазы-профессионалы, доставая тела погибших с затонувших кораблей. Почему? Ведь они и физически, и психологически готовы к тому, что ждет их хам, на глубине. Может, и ужас этот оттого, что в подводных склепах водолазы встречаются не только с мертвыми, а еще и с душами, которые они не могут видеть, но присутствие которых и рождает чувство подсознательного страха даже у этих мужественных людей.

Кто из нас хотя бы раз не слышал известную песню Владимира Высоцкого о подводниках? Но задумывался хоть кто-нибудь над страшным смыслом ее слов:

Спасите наши души! Придите к нам!

Спасите нас на суше!

Наш «SOS» все глуше и глуше…

И ужас режет души напополам!

Как знать, может, поэт интуитивно понял всю жуткую суть трагедии, происходящей с людьми на глубине? Думается, нелишним будет вспомнить здесь и зловещую поговорку древних греков: «Люди делятся на живых, мертвых и тех, кто плавает в море». Значит, древние уже тогда выделяли моряков в какую-то третью, особую категорию, отличную и от живых, и от мертвых! Что хотели они этим сказать, какой тайный смысл вкладывали в эту поговорку?

И почему даже в застольных разговорах моряки никогда не говорят о смерти, зато всегда говорят о морской душе? Да и само понятие «морская душа» давно уже стало наиболее емким и полным обозначением моряка вообще. В британском флоте есть старинный тост, который всегда пьют стоя. Звучит он так: «За души погибших моряков, да вознесутся они!» Не правда ли, лучше не скажешь и не пожелаешь! А знаменитый морской тост «За тех, кто в море» везде пьют по-разному: одни, поднимая его, чокаются непременно (значит, живы!), другие, наоборот, этой процедуры избегают (значит, не живы?). Никто точно не знает, когда появился этот древний тост и за каких моряков провозглашался он изначально – за тех ли, кто в этот момент держит курс в океане, или же за тех, чьи души на дне этого океана уже давно и безрезультатно взывают о помощи?

Если верно второе предположение, тогда и этот знаменитый тост моряков приобретает совершенно иное значение. Поднимая бокалы, моряки всего мира как бы подают своеобразный знак душам своих товарищей, что помнят о тех, кто навсегда остался между жизнью и смертью в стылой пучине, и по-прежнему считают их членами своего великого единого братства. И опускаемые в дни траурных панихид на воду венки – это тоже скорбные знаки памяти не только загубленным океаном жизням, но и плененным стихией душам моряков…

Кто может ответить на вопрос: почему моряки считают, что души погибших моряков вселяются в морских чаек? Когда-то за убийство чайки даже казнили! На британском морском жаргоне чайки так и называются «ancient mariners» – «древние моряки». А морской фольклор донес до нашего времени старинную легенду, рассказывающую о моряке, убившем без всякой причины альбатроса и вынужденном за это всю свою жизнь носить на шее труп птицы. А само выражение: «Ап albatross round someone’s neck» – «альбатрос на чьей-то шее» – означает вечное напоминание о самом страшном грехе… Но почему морская молва именно в чаек вселяла души моряков? Может, потому, что именно чайки в представлении моряков являются главной связующей нитью между морем и небом? Им не страшна пугающая глубина. Качаясь на волнах, чайки ждут души, которым посчастливится всплыть к ним, а затем, взмахнув крыльями, взмывают высоко в небо, сопровождая их. А может, причиной тому особый крик чаек, словно нескончаемый скорбный плач по томящимся в глубинах душам? Океан надежно хранит свои мрачные тайны, но, кто знает, может быть, когда-нибудь человечество все же сумеет раскрыть самую жуткую из них. Раскрыть для того, чтобы преклонить колени перед великим подвигом самопожертвования мореплавателей всех времен и народов, которые невзирая на страшное будущее упрямо и дерзко выводили навстречу штормам и ураганам свои корабли.

В последние годы моряки столкнулись с совершенно необъяснимым явлением, вызывающим если не страх, то, по крайней мере, полное недоумение. Первое время разговоры о необычных встречах в толще океанских глубин происходили большей частью в курилках и во время офицерских застолий, тогда как начальство происходящего не замечало. Скорее, просто старалось не замечать. Новое и непонятное всегда вызывает недоверие и страх. Но разговоры все множились и множились, и, наконец, настал момент, когда о происходящем молчать стало уже просто невозможно…

Так о чем же говорили между собой вернувшиеся из дальних походов подводники, о чем делали они торопливые записи в вахтенных журналах, о чем докладывали по возвращении в базу?

А дело состояло в том, что в определенных районах Мирового океана на больших глубинах наши подводные атомоходы стали все чаще и чаще встречаться с непонятными объектами. Встречи эти, как правило, начинались с того, что гидроакустики внезапно начинали слышать весьма странные сигналы, чем-то отдаленно напоминающие кваканье лягушек. Именно за это кваканье неизвестные объекты и получили у флотских остряков прозвище «квакеры». Впоследствии их уже стали так именовать и в официальных документах.

Чем же необычны были «квакеры»? Мало ли иных различных шумов слышат акустики в толще океанских глубин? Но «квакеры» резко отличались от всех других шумов. У слышавших их всегда создавалось стойкое впечатление вполне осознанных действий со стороны неизвестных источников звука. Казалось, «квакеры», появляясь невесть откуда, настойчиво пытаются установить контакт с нашими субмаринами. Судя по непрерывно меняющемуся пеленгу, они кружили вокруг подводных лодок, но, меняя тональность и частоту сигналов, как бы вызывали подводников на своеобразный диалог, особенно активно реагируя на гидроакустические посылки с лодок. Затем, пообщавшись некоторое время таким образом, «квакеры» надолго исчезали, чтобы затем появиться вновь. Так, сопровождая наши субмарины, они следовали рядом с ними до выхода из какого-нибудь района, а затем, проквакав в последний раз, бесследно исчезали. При этом никогда никакой агрессивности со стороны «квакеров» не наблюдалось, как и других отрицательных последствий для наших подводных лодок. Более того, создавалось впечатление, 1то «квакеры» даже специально демонстрируют свое миролюбие. Однако командиры все равно не без оснований опасались неизвестных подводных объектов. Еще бы, что должен чувствовать командир подводной лодки, когда акустик внезапно докладывает, что, судя по меняющемуся пеленгу, невесть откуда объявившийся «квакер» пересекает курс мчащейся в океанской толще субмарины! Едва лодка отворачивала в сторону, как неутомимый преследователь вновь устремлялся на пересечение курса. И хотя за все долгие годы так и не произошло ни одного столкновения с «квакерами», командирам да и всему экипажу подводных лодок постоянно приходилось быть в напряжении. Что-то надо было предпринимать, но что?