Как Путин стал президентом США: новые русские сказки - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Быков cтр.№ 11

Случилось так, что в столице того государства правил недалекий, жестокий и падкий на лесть хан ПА, что расшифровывалось как «Почетный Архитектор». Он очень любил, чтобы его называли Па, как любящего отца, и именно таковым себя ощущал на протяжении добрых шести лет. Почетный Архитектор действительно застроил всю столицу новыми зданиями по своему вкусу, но всякую масленицу сменяет великий пост, и сколько ни затыкал Па-хан глотки своим недоброжелателям, ясно было, что в его ханстве настает время упадка. Вечно жировать не дано никому, особенно в стране, в которую ежедневно прибывают новые гонцы из Пизы.

Сам Па-хан, будучи личностью недальновидной и заглядывая не дальше козырька своей кожаной короны, признать надвигающегося кризиса не желал и лютовал все яростнее. Но советники его, по-восточному подобострастные и лживые, видели чуть подальше. Им-то первым и пришла светлая мысль позвать Кири.

— А что, ежели нам его подставить на ханство? — шептались они.

— Па не допустит! Па его зубами загрызет!

— Ну, загрызть-то не загрызет, а облает сильно, — смекали самые умные. — А кого Па облает, у того рейтинг сам собой подрастет — хочешь не хочешь, а подрастет! Глядишь, когда все окончательно поползет, будет нам на кого свалить. Срочно бегите за Кири!

И гонцы немедленно прибыли к Кири с предложением ни много ни мало возглавить столицу, которая в сознании большинства ее жителей уже неразрывно ассоциировалась с Па-ханом.

Кири в то время как раз сидел без работы, потому что все уже рухнуло и больше его никто для прикрытия не звал. Правда, собирался окончательно накрыться так называемый праволиберальный блок, и Кири позвали его возглавить, но поскольку блок находился уже в состоянии полураспада, ангажемент мог прекратиться в любой момент. Так что Кири с радостью согласился, не забыв, однако, спросить:

— А что, у вас там действительно скоро… крышка?

— Идет к тому, — угрюмо кивнули гонцы.

— Так я готов, — гордо сказал Кири и пошел похо дом на столицу.

Па-хан, разумеется, не был готов к такому обороту событий и немедленно обрушил на бедного малыша поток такой грязной ругани, что симпатии всех старушек, молодушек и невинных детей тут же обратились на сторону Кири. Вскоре его шансы возглавить столицу сделались более чем реальны, и даже Па-хан прекратил свои атаки, ибо стало очевидно: на случай очередного всеобщего руха Кири незаменим.

Чем окончилась борьба Кири за ханский престол, мы пока не знаем, а чего не знаем, о том не говорим. Лишь о двух вещах мы считаем необходимым предупредить благосклонного читателя. Во-первых, если Кири пустят в президенты страны, это будет вернейшим признаком, что существовать под прежним названием стране осталось не больше месяца. А во-вторых, когда его призовет Господь, это будет означать, что Ему срочно потребовался подставной заместитель, потому что до конца света остаются считанные секунды. Следите за Кири, господа. И помните, что если Кири не стал президентом и не взят на небеса — значит, и у нашей Родины, и у остального человечества есть покуда время.

В необъятном русском поле, где кочки да колдобины, заревой простор и обнаглевшие сорняки, ржавые трактора да неунывающие комбайны, — жил-был хомяк, скромный пушистый вредитель с маленькими бегающими глазками над большими защечными мешками.

Кто видел когда-нибудь хомяка или, не дай Бог, покупал его детям для домашнего умиления, тот знает, что это не самое приятное животное. Хомяк вонюч, хитроват, свободолюбив — и в силу природной гибкости легко вылезает между прутьями клетки, а в силу природного ума быстро нахомячивается открывать дверцу. Наконец, хоть он и ест ваше русское зерно, но приручить хомяка до состояния собачьей преданности не удавалось еще никому. Разумеется, для детей нет большего повода для радостного визгу, как вид домашнего любимца, стреляющего живыми глазками в поисках съестного и беспрерывно шевелящего мокрым розовым носом. А щеки, служащие хомяку закромами, а толстые ляжечки, на которых сметливый зверек сидит во время еды, а шустрые лапки, которыми неблагодарная тварь держит печеньице, хрустя, подлец, на всю квартиру! Хомяк, безусловно, опасен для поля, в особенности русского, где его для того и держат, чтобы было на кого свалить неурожай, — но в малых количествах он забавен и по-своему обаятелен.

Обычай валитъ на хомяка завелся в русском поле давно. Всем в тех краях была знакома типичная речь председателя колхоза, надсадно выступавшего перед своим народом:

— У прошлом годе, товаришшы, мы засеяли сто га пшеницы. Все пожрал поганый хомяк. У этом годе, товаришшы, мы засеяли двести га пшеницы. Все опять пожрал поганый хомяк. У будущем годе, товаришшы, мы засеем тышшу га пшеницы. Нехай поганый хомяк подавится!

Объективности ради следует заметить, что ни один хомяк, хотя бы и прожорливый джунгарский, сжирающий в день три своих веса, никогда не смог бы до такой степени обкусать русское поле, как то ему инкриминировалось. В природе, по счастью, не существует хомяка с такими защечными мешками. Но если бы нельзя стало валить на хомяков, пришлось бы искать конкретных виновников, а это никому не улыбалось. Так что хомяка не только не истребляли, но в некотором смысле даже лелеяли.

Этот полезный опыт захотелось однажды перенять тогдашнему Царю зверей, заправлявшему русским полем и окружавшим его лесом. Царь был малообразованный, но обладал феноменальной интуицией и все соображал, почти как человек. Для человека же, как мы знаем, главное не установление истины, а обнаружение крайнего — особенно если этого крайнего все равно нельзя истребить. В один прекрасный день царь зверей вызвал хомяка для конкретного разговора.

Надо сказать, что у Царя зверей были серьезные проблемы с самоидентификацией. Никто из подданных не мог толком сказать, что он собою представлял с точки зрения биологической. Одни утверждали, что он лев, другие — что прав, третьи — что медведь, четвертые — что шакал, и черты всех названных животных он умудрялся в себе сочетать равноправно. Было в нем также что-то от лисы, стервятника, слона и дятла, но намешано все было в таких сложных пропорциях, что подчиненные предпочитали называть его просто Царь. Такое-то существо предстало перед хомяком, когда он явился в царственную пещеру.

Пещеру устилал красный ковер, под которым бешено грызлись несколько гиен. Злобный барсук, отвечающий за государственную безопасность, скалился у входа. Где-то в дальних покоях берлоги слышался немолчный, сосредоточенный плеск и пыхтенье: это енот-полоскун отмывал царские деньги. Волк по кличке Сок Овец, прозванный так за любовь к свежатинке, лежал у трона Попахивало.

— Тебя как звать-то, зверек? — спросил Царь зверей, вглядываясь в круглое существо, не перестававшее шевелить носом и стрелять глазками.

Борис Абрамыч, — отвечал с достоинством хомяк, стараясь не слишком открывать рот, чтобы не высыпалось зерно. Хомяк знал, что Царь может его упрятать куда угодно и надолго, так что почел за лучшее явиться с запасцем.

— Абрамыч? — переспросил царь. — Из этих, что ль? Хомяк с готовностью кивнул.