Харри Проглоттер и Орден Феликса - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Панарин cтр.№ 7

— Посудина в столовой! — драматическим фальцетом возопил большеголовый. — Эх, молодая поросль. Глядя на вас, я невольно вспоминаю смутные времена бесстыжести, некомпетентности и стяжательства… Сто золотых, и моя лодка к вашим услугам.

Молли, Беня и Харри аж присвистнули. Получилось В унисон.

Первым опомнился Спайдерман. Он вступил с морским волком в спор, и после пятнадцатиминутного торга уломал лодочника на восемьдесят золотых и оплату кредитной картой.

Матрос вынул из кармана считывающее устройство, Молли ввела сумму и вставила карту. Деньги были заплачены.

— Меня зовут Эдвард, — представился моряк. Добро пожаловать на старину. БП-1!

Он указал в туман. Сначала ребята ничего не поняли, но постепенно начали различать в серой сумеречной пелене очертания гоночного катера с невысокой мачтой.

На ладони Эдварда появился брелок.

— Пик-пик! — сказал катер, протягивая к причалу автоматический трап.

Когда все поднялись на борт, Харри не выдержал — А почему БП-!?

— Хи-хи-хи, — странновато рассмеялся Эдвард. Ботик Петра Первого.

Но Шутка, если это была шутка, не имела успеха.

Огорченный морской волк запустил мотор.

Ботик сорвался с места, как магомобиль знаменитого Михаила Шумахерова, и неудержимой стрелой пронзил прибрежный туман, унося отчаянных магов навстречу приключениям.

Проглоттер мирно дремал. Спайдерман наблюдал за морем, удивляясь скорости катера. «Кто бы ни был этот Петр Первый, — уважительно подумал Беня, а в лодках он рубил».

Козазель хмурилась и кругами вышагивала по палубе. Девочка волновалась и никак не могла успокоиться.

— Моль, ну ты чего? — не выдержал Спайдерман. — Не идет из головы один пассажир магоавтобуса.

Я вам про Эквилибританию распинаюсь, распинаюсь, а сама вдруг чувствую кто-то в спину смотрит! Оборачиваюсь. Там мужичонка пристально так в окошко пялится. Отвернусь — снова тяжелый взгляд чую…

Ох, подозрительный типчик.

Молли вздохнула. Беня ободряюще хлопнул ее по плечу

— Брось ты! В общественном транспорте еще не такое увидишь. Я раз в метро ехал, вообще шизика наблюдал. Стоит такой полубомж посреди вагона, потом хвать из штанов фонарик и давай светить в тетку какую-то очкастую… вон, как у Харри очечки… Светит ей в лицо фонарем и орет, словно ежика рожает. Представляешь? А она-то как перепугалась! Волосы дыбом! Мне даже почудилось, над ней будто воронка завертелась… О как! А ты говоришь, в спину зыркал.

Худо-бедно Козазель угомонилась.

Спустя пару часов на горизонте проступили очертания эквилибританского берега.

Проснулся Проглоттер. Ежась от пронизывающего ветра, судорожно зевнул. Хотелось поговорить. Беня и Молли дремали, поэтому Харри пробрался на корму, к Эдварду.

Хозяин посудины рассеянно рулил, то ли напевая, то ли бормоча себе под нос неизвестное.

— Скажите, пожалуйста, — обратился к Эдварду Проглоттер. — Я еще на берегу, как вас увидел, точнее, вашу метаморфозу, хотел спросить… Вы, часом, не родня фон Лохкарту, моему учителю?

— Амадеусу?! — встрепенулся Эдвард. — Амадеусу фон Лохкарту?! Да он мне, считай, племянник! Мой отец женился на сестре отца Амадеуса. Да, папаша мой — маг Нетто фон Кассетенгромхен…

— Магнитофон? — переспросил Харри.

— Нет, скорее, Магнето. Именно так — Магнето.

По специальности и имени. Сильно к нему всякие железки липли… Однако ты, молодой человек, лучше расскажи, как там мой племяш?

А я думал, скунс…

Ю. Гальцев

Мастдай Глюкообильный по праву считался Магистром Многозадачности и Академиком Бесперебойности. Поспорить с ним в этих дисциплинах мог только скандинавский чародей Юникус. Но Юникус жил далеко и к тому же по простоте душевной делился своими секретами с первым встречным, что подрывало рынок магии и вызывало у Мастдая негодование.

Да, ректор Хоботаста работал за семерых. Правда, эти семеро были слегка туповатыми, медлительными и забывчивыми людьми. Если бы главу Хоботаста никто не страховал, школу бы ждали разруха и запустение. Хвала небесам, Глюко06ильному повезло с учительским составом волшебники-педагоги ловко и незаметно для ректора затыкали бреши, оставленные им по рассеянности.

Но были дела, которые никто, кроме Мастдая, не потянул бы. Например, почти полгода в самой крепкой, тщательно изолированной и охраняемой палате школьного госпиталя лежал Амадеус фон Лохкарт, учитель антисглаза и контрпорчи. Ректор принял беспрецедентные меры по заточению Лохкарта в стационар из-за характера болезни бедняга нечаянно подхватил острый вампиризм, когда следил за странствовавшим Харри Проглоттером.

Окончание славного Проглоттерского похода против Вольтаморда принесло много радости, но еще больше хлопот. Пока Мастдай был сконцентрировав на проблеме спасения Вселенной, накопилось многорутинных вопросов. Занявшись их решением, ректор запамятовал о старине Лохкарте.

Учитель-вампир каждую ночь преображался и в бессильной злобе царапал зубами стены своего узилища. С первыми утренними лучами, падающими в палату сквозь пуледуромагонепробиваемое окно, клыки Лохкарта втягивались, но он не сгорал, подобно классическим вампирам. Иммунитет к солнцу несчастный Амадеус приобрел из-за того, что от рождения был оборотнем.

Посему уставший за ночь пациент превращался в черного волка и долго жалобно выл, пока не засыпал, уронив голову на мощные мохнатые лапы. Тогда в палату робко забегала бригада санитаров, перекладывала Лохкарта на кушетку, делала уборку, оставляла еду и свежую прессу. Пациент был настолько тяжелым, что даже утка под ним крякала.

Работа была нервная, мало ли оборотню вздумается проснуться! Вот почему от медбратьев всегда разило чесноком. Ну, и спиртным.

Школьная докторша Анестезия Коноваллер вместе с коллегами Лохкарта не раз напоминали Мастдаю о том, что лишь он — самый титулованный и опытный маг — способен врачевать вампиров. Глюкообильный все понимал, но руки никак не доходили.

Теперь же, когда ректор узнал о новом странствии Харри Проглоттера (ему доложили сторожевые птички Нельзяблики), до Амадеуса фон Лохкарта дошли не только руки, но и ноги.

— Вот тут наш болезный и обретается, — указала тонкой стерильной ручкой Анестезия Коноваллер на титановую дверь в конце темного коридора.

— Спасибо, Анечка, — улыбнулся докторше Мастдай. — Дальше я сам.

Коноваллер с нескрываемым облегчением удалилась, оставив ректора в больничном полумраке.

Настенные часы пробили полночь. Не лучшее время общаться с вампирами, но отчего-то наиболее эффективное для их врачевания.

Глюкообильный сделал три глубоких вдоха. Медленно двинулся к месту заточения Амадеуса, читая первое древнее могущественное заклинание