Женщина-лиса - читать онлайн книгу. Автор: Кий Джонсон cтр.№ 62

— А что еще должно было быть? — огрызнулась я. — Ты же толкователь снов. Вот ты и скажи мне!

— На тебя садится и кусает паук, лисы говорят стихами, которые не написаны словами, а составлены из образов. — Он засмеялся.

Я нахмурилась:

— Не играй со мной! Я лишь хочу знать, что этот сон значит.

Он вздохнул и лег, натянув грязное засаленное платье себе на ноги.

— Ты не была бы готова услышать это, даже если бы у меня были силы сказать тебе.

— Скажи мне! — зарычала я. Трудно быть сдержанной со старым сумасшедшим.

— Хорошо, — сказал он, лег на спину и закрыл глаза. — Паук может означать, что ты загнала себя в большую сеть, чем ты предполагала. Или это может значить, что придет любовник и будет звать. Но кто этот любовник и кого он будет звать? Непонятно. Непонятно также и то, почему паук кусает тебя. Или это может означать что-то другое. Лисы? Хм! Это может значить, что твой ребенок умрет. Может значить, что ты на самом деле женщина, для людского бога, пусть даже бога риса, раз он посылает к тебе своих прислужников. Зачем тогда еще лисам беспокоить тебя? Может означать, что ты лиса — по той же причине. Может, тебе следует преподнести Инари подарок. А может, и нет, — он открыл глаза и пристально посмотрел на меня. — Ну, как тебе? Я ответил на твой вопрос?

Мне хотелось плакать от разочарования.

— Но ты же ничего не сказал!

— Ну что ж. Тогда, может, мне стоит спросить тебя? На какой именно вопрос ты хочешь получить ответ?

Он смотрел на меня своими узкими насмешливыми глазами.

— Мой ребенок. Кем он будет: человеком или лисом? А я? Кто я? Лисы сказали, что никто: ни то, ни другое. Это правда? Сон говорит что-нибудь об этом?

— С твоим ребенком все будет в порядке, как и с тобой. Несмотря ни на что. А теперь оставь меня.

— Ты не знаешь этого! Ты все выдумываешь!

— Умная лиса! Раскусила нас. Мы все выдумываем: свою жизнь, мечты, воспоминания, надежды. Будь осторожна, когда будешь возвращаться домой, — сказав это, он тут же заснул, легко и безвозвратно, как закат солнца.

Я становилась все тяжелее и тяжелее. Я едва узнавала свое тело. Мне стало труднее спать по ночам. У меня постоянно болели ноги, поясница и грудь. Ребенок внутри меня все время толкался. С каким-то жестоким юмором я подумала, что мой ребенок точно будет человеком: ни одна лиса еще так не страдала, когда вынашивала своих детенышей.

Я много думала о словах старика. Но так и не смогла понять, что они значили. Тогда не смогла. Только сейчас, когда я стою у окна и жду, когда раздастся стук башмаков, мне кажется, что я могу это понять.

Я никогда не читал моногатари-истории, которые так нравятся женщинам в столице, — это низкая литература, не стоящая внимания мужчин (по крайней мере, так говорят). Но мне случалось слышать, как женщины читают их вслух друг другу: «Цветы удачи», «Принцесса, которая искала труп», «История Дженжи», странная история под названием «Сказка летучей мыши». И я заметил в них несколько общих моментов.

Первый в том, что эти рассказы — идеализированная версия того, что может произойти на самом деле. В рассказах описывается совершенный мир: каждая благородная женщина обязательно обладает уникальной красотой; каждое стихотворение — чудо ясности и остроумия; каждая церемония достойна внимания богов.

Это всегда казалось мне странным. В столице мы постоянно жаловались, что живем во времена упадка, так сильно отличающиеся от прошлого золотого века. Но тогда я не мог даже представить себе, что все действительно так сильно изменилось. Многие из нас жили в красивых домах, которые, правда, часто плохо построены и остаются без должного ухода. Даже императорский дворец обычно грязный, с текущей крышей. Он кажется красивым только при тусклом освещении ламп. Наши платья трудно стирать, поэтому мы часто ходим грязными. Наши духи лишь отчасти скрывают запах немытого тела, когда табу запрещают нам мыться. Конечно, есть красивые женщины — с лицом, круглым, как луна, густыми волосами до пола, с бледной нежной кожей, как цветки лотоса. Однако все чаще попадаются некрасивые женщины, с кожей, покрытой шрамами от оспы, с редкими волосами или с накладками, сделанными из волос крестьянок.

Но потом я пришел в дом моей милой жены. Он действительно похож на те прелестные домики из женских сказок. Он идеален, он — желание любого мужчины.

Я даже не думал, что такое может быть на самом деле.

Я получила послание из провинции Хида через день после того, как обнаружила мертвую рыбу. После этого я ожидала подобного послания, но все же было нелегко увидеть его. Обыкновенная белая бумага, свернутая в трубочку, на которой были кривые иероглифы:

В большой спешке этот человек прибыл из имения в долине Тами и теперь просит встречи с женой Кая-но Йошифуджи.

Онага приняла его немедленно. Быстрые шаги, шелест платья об пол, когда он опускается на колени по другую сторону ширмы.

— Ну? — говорит Онага (конечно же, я молчу — я не могу разговаривать со слугой). — Моя госпожа нездорова и не хочет, чтобы ее беспокоили. Я всего лишь ее служанка, но ты можешь передать мне свое послание. Я ей доложу о твоем визите.

Это все условность: он знает, что я слушаю, так же, как я знаю, что он знает.

— Мне очень жаль, что она нездорова, — начинает он.

— Рассказывай же, — перебивает его Онага. — Что случилось в имении?

Я вижу его расплывчатую фигуру через полупрозрачный шелк ширмы. Он беспомощно развел руками:

— Меня зовут Табибито. Главный слуга моего хозяина Кая-но Йошифуджи Хито послал меня к вам. Я уехал из имения пятнадцать дней назад, я добирался в ужасной спешке. Когда я уезжал, мой господин, муж твоей госпожи, не появлялся в имении десять дней.

— А! — Онага мрачно улыбнулась мне. — Хорошо, что я не потревожила госпожу. Зачем тебе понадобилось тратить драгоценное время моей госпожи? Он просто отправился в очередное паломничество.

— Нет, — возразил мужчина. — Мой господин доверяет Хито, и он не говорил ему ничего о паломничестве.

— Ну, тогда, — сказала она не без удовольствия, — он нашел себе любовницу из крестьянок по соседству.

— Мой господин достойный человек, он занимает слишком высокое положение, чтобы оставаться с такой женщиной больше одной ночи. Им просто не о чем было бы говорить — в этом не может быть сомнений.

— Так, может быть, они не разговаривали?

— Он даже ничего не взял с собой из своих вещей. Только расческу.

— Может, он ушел в монастырь? — спросила Онага.

— Он бы предупредил нас о том, что оставляет этот суетный мир ради жизни с благословенными. Мы очень беспокоимся о нем. Возможно, что-то случилось…