Повелительница снов - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Дедюхова cтр.№ 50

* * *

В сумерках они снова принялись ее куда-то звать, бурно жестикулируя. Младший даже попытался ей что-то сказать, но старший грубо его оборвал. Они всем видом показывали, что есть кто-то, с кем ей очень важно встретиться, поговорить. Варя и сама понимала, что нужно с кем-то посоветоваться. А о снах и призраках она никому не говорила, кроме папы. Но папа только страшно напугался за нее и попросил больше об этом никому не рассказывать, а то ее не только не примут в институт, но и посадят в психушку и будут колоть уколами до тех пор, пока она сама не станет призраком.

Они привели ее к немолодому бритому мужчине в апельсиновом халате. Он был совершенно нерусский, сидел, вывернув коленки, и совсем не удивился, когда увидел Варьку. Беседа была содержательной, правда, Варька так и не поняла о чем. Этот, к кому они ввалились среди ночи, не ответил ни на один ее прямой вопрос, но все сворачивал разговор на какие-то фрагменты, которые бесполезно красть или отнимать силой.

— Долгие лунные ночи я размышлял над тем, что тебя гнетет, Обезьяна. Сам я только пытаюсь подняться над страстями, но ты — человек страсти. Удерживать тебя бесполезно. Допускаю, что этот фрагмент необходим тебе для восполнения духовной памяти. Но если утраченный фрагмент действительно так важен в твоем кармическом цикле, провидение, как правило, предоставит возможность его изъятия. Но только возможность. Нет гарантии, что ты получишь его. Передача, насколько я знаю, определяется временем суток, циклом Луны и полной добровольностью владельца фрагмента. Это часть его души, но и кусок твоей души одновременно.

Как это сделать? Не знаю. Знаю только, что любой энергетический обмен происходит между людьми в период совокупления, поэтому так опасна для человеческой души продажная любовь или совокупление без внутреннего влечения. Существуют и какие-то более тонкие механизмы изъятий фрагментов, но они основаны на магических обрядах и, поверь, гораздо опаснее первого способа. Лучше всего здесь плыть по течению, держась ближе к берегу. Идеально было бы научиться управлять течением событий, их естественным ходом. Но ты — не Будда, хотя и он испытал на себе власть провидения.

Для тебя вопрос даже не в том, как изъять фрагмент. Вопрос в том, как поступить после. Ты только человек, поэтому дополнительная боль (а фрагмент — это всегда боль) может поднять со дна твоей души такую муть, что ты можешь не сомкнуть змею, а напротив — пробудить ее, создать новый виток кармы на давно пережитом фрагменте…. Почему-то тебе дан еще один шанс, великая возможность. Милость богов к тебе безгранична. Но никто не сможет тебе в этом помочь, это только твой путь. И прошу тебя, не искушай меня своим появлением вновь, я уже не твой вассал, Обезьяна. От тебя веет холодом вечности…

Перед окончанием школы Варю усиленно обрабатывали родители. Она не хотела их огорчать своим выбором, хотя знала, что, только уехав из дому, она будет счастливой. Из дому надо вообще уезжать вовремя. Родители в свое время уехали и прожили замечательные студенческие годы. Но теперь они хотели жить за Варю. Мама пригрозила, что денег не даст даже на билет. Варя всегда старалась, чтобы все проблемы решались в семье мирным путем, поэтому сдалась и поступила на строительный факультет института у них в городе.

Саша поступил в МГУ на экономический факультет. Ему не хватало нескольких баллов, но его приняли. Здесь единственный раз в жизни ему помогла его безотцовщина, ему за его неприютность добавили полтора бала. Браво табуреточникам! Он не мог не похвастать своим успехом перед Варей и не посмеяться над ее выбором института и будущей профессии. После его отъезда у них завязалась какая-то вялая, натянутая переписка. Возникла она на почве возобновления их странных бесплодных отношений любви-ненависти. А может там, в Москве Иванову стало до такой степени плохо, что он вспомнил о Варе. Затосковав в своем городе, осенью Варя поехала в Москву. Папа даже устроил ей командировку, обязав провести патентный поиск в библиотеках Москвы для будущей ее научной работы по набивным сваям. Ей это, по правде, было до лампады. Она, конечно, ехала ради Саши. Ее все тянула к нему недосказанность, неясность.

Ее рабство продолжалось. Никакая это не любовь, это гораздо сильнее. Любовь — это запах свежего снега, гуаши и акварели, это вкус ирисок и подмороженных персиков, это чей-то неясный шепот в ночи. От любви не пахнет кровью.

Уже подлетая к Москве, в самолете она ощутила рвотные спазмы, накаты темных провалов. В магазине, куда она вышла из гостиницы, она потеряла сознание у мясного отдела. Хотя она была вполне выносливой девушкой отнюдь не субтильной конституции, ее доканал запах запекшейся крови и истерзанного мяса. Она чувствовала, что пропахла им вся. Вечером второго дня пребывания Саша пригласил ее к себе в общежитие МГУ. Варя очень любила танцевать, а Саша объяснил, что сегодня вечером у них будет замечательная дискотека с множеством музыкальных новинок.

У нее сразу возникло неприятное чувство пустоты и досады, когда он почти криминально протащил ее через вахту, затеяв какой-то спор с тремя дюжими вахтерами.

— Понимаешь, теперь тебе отсюда до утра не выйти, до окончания их смены. На дискотеку, естественно, тоже, — заявил ей Саша.

Конечно, его соседа так же до утра не ожидалось. Саша стал лихорадочно раздеваться. Он подошел к застывшей Варе и обнял ее, прижавшись оголенным торсом. В этот момент как будто сбылись какие-то ее давние кошмары. Что-то вновь нахлынуло на нее, она отстранилась от Саши и прошлась по комнате. Вроде все складывалось так, что лучше не придумаешь. Вот он — на блюдечке, вынимай любые фрагменты, какие в нем есть, но Варька поняла, что у них действительно ничего не может быть. И никакой энергетический обмен с этим полуголым дураком ей не нужен.

— Вот, значит, как ты тут живешь. А-а, Чехова читаешь! Ты лучше бы, милый, что-нибудь по сексу почитал, тогда бы хоть знал, что вначале надо попытаться раздеть женщину, прежде чем оголяться самому.

— Ну, я же прочел твой роман про индейца, ничего более сексуального я не читал.

— Да, это хорошее пособие. Но читал ты его невнимательно. Похоже, что ты все учел в своем плане, даже то, что при твоем возможном насилии я кричать не буду, иначе мое присутствие здесь будет запротоколировано, бумажку пошлют в мой институт, и тогда начнется для меня там веселенькая жизнь. Мой индеец учитывал как раз другое! Он планы осуществлял так, чтобы женщина орала от страсти, радости жизни и наслаждения!

— И сама сдирала с него штаны из оленьей кожи и мокасины! Читали, читали… Поверь, у меня все тоже самое, что и у твоего индейца, только мокасины я сам снял.

— Ну, и сиди так, а мне не жарко, я и в пальто могу до утра, как на вокзале.

— Ты хочешь сказать, что не догадывалась на какие танцы шла?

— Почему… Но я была достаточно наивна, чтобы предположить, что ты все-таки выведешь меня на эти танцы.

— Чтобы ты там сняла там кого-нибудь себе?

— Хотя бы присмотрела. Я полагала, что, такой как ты, обязательно выжмет из ситуации все, что можно. Ты обязательно должен был меня продемонстрировать, показать себя эдаким разухабистым самцом.