Птица малая - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Д. Расселл cтр.№ 115

И вот так, подготовившись как могли, Марк Робичокс, Джимми Квинн и Джордж Эдвардс впервые погрузились в инопланетный город. Нетрудно было предполагать, что он окажется удивительным и озадачивающим, но в действительности здесь был полный бедлам. Их захлестнули запахи и шумы Гайджура: склады, наполненные сладкими, пряными и травянистыми ароматами компонентов духов; доки и верфи, пахнущие мокрыми парусами, гниющая морская живность, герметики и краски, кричащие матросы и грузчики; харчевни, уличные лотки, фабрики, поочередно воняющие супами, аммиаком, жареными растениями, растворителями. Вокруг происходило огромное количество покупок и продаж, сделок, совершаемых во временных, но искусно сработанных будках с красивой мебелью, прислоненной к прекрасно уложенным кирпичным стенам. Торговцы продавали непонятные предметы с ручных тележек, просто сконструированных и отлично уравновешенных. Проходя тесными боковыми улочками, люди сквозь полуоткрытые двери видели руна, работавших с прижатыми к голове ушами среди оглушающего шума молотов и зубил, сверл и электрических пил.

Темп жизни был здесь куда стремительнее, чем в Кашане, а разнообразие типов сложения руна, насколько заметил Марк, намного больше. Докеры были более коренастыми, крепкими и вислоухими; другие были одеты как Супаари, когда люди впервые его встретили, но помельче, с внимательными тонкими лицами и прямыми смущающими взглядами, и одной из них была Ауиджан. Мех тоже был разный: у одних — жесткий и курчавый, у других — шелковистый и более длинный, чем у жителей Кашана. Региональные разновидности, думал Марк. Иммигранты, возможно, — город-то портовый.

Это было фантастическое ощущение — они разгуливали на виду у всех, странные и диковинные, и тем не менее толпы не собирались, а дети не кричали, не показывали пальцами, не прятались. Когда люди проходили по улицам, их замечали, негромко обсуждая, но когда Ауиджан предложила купить похожие на кебаб палочки с жареными овощами, торговец просто вручил им еду — с обычной вежливостью. Совершенно так же они могли бы покупать хот-доги в Филадельфии.

Когда наступила ночь, Ауиджан отвела их в резиденцию Супаари и проводила через открытый двор, мимо многих маленьких хранилищ, вдоль края внушительного склада, в жилые помещения, скромные и с гладкими стенами, но украшенные искрящимися гобеленами и устланные пышными коврами. После стольких месяцев сна в тесном окружении руна люди были потрясены, получив в свое распоряжение отдельные комнатки и обнаружив там округлые постели на поднятых платформах, похожие на гнезда и очень удобные для того, чтобы там сворачиваться в клубок. Они спали крепко и долго, проснувшись значительно позже первого рассвета.

Был уже полдень, когда Супаари встретился с ними для их первой и его единственной трапезы. Когда они развалились на подушках и валиках, уложенных вдоль стен, был принесен длинный низкий стол, а затем заставлен тарелками и чашами. Тут были супы, жареное мясо, экзотические блюда, оказавшиеся дарами моря, фаршированными чем-то острым, и фрукты, которых люди прежде не видели, и много видов овощей, простых и с соусами, искусно разрезанных и целых. Запахи были густыми или слабыми, мягкими или пряными. Обслуживание — неслышным и ненавязчивым; а трапеза длилась несколько часов. Ауиджан сидела чуть поодаль, пощипывая что-то, и наблюдала; на следующий день Марк заметил, что блюда, которых никто не удостоил внимания, на стол не подали, а те, которые понравились гостям больше всего, ставили к ним поближе и окружали новыми кушаньями.

В тот второй вечер Ауиджан увела чужеземцев дальше в город, вверх по склону, и во время этой экскурсии у них начало складываться впечатление о странной, гибридной планировке города. Здесь имелся, как они теперь поняли, каркас рациональной решетки, прямолинейная система главных улиц, вымощенных добротными тяжелыми булыжниками, и система каналов, деливших город на сегменты и позволявших доставлять грузы, которые поступали из деревень или океана, к обрабатывающим и распределяющим центрам Гайджура.

Город не переполняли жители, как это бывает в портах на Земле. Здесь не было ни нищих, ни калек, роющихся в мусоре, ни рахитичных детей, вцепившихся в усталых, отчаявшихся родителей. По мере того как люди поднимались по склону, контраст между богатством и бедностью делался заметнее, скученность уменьшалась, здания становились импозантнее, но это не смущало людей так, как смутило бы в Рио, Калькутте, Лиме или Нью-Йорке. Здесь создавалось ощущение, что преуспевание достижимо, что жители компетентны, уверенны и что каждый из них либо на пути к успеху, либо вполне доволен нынешним положением. Импровизированные рынки и суета, казалось, происходили от желания взяться за дело, не слишком заботясь о внешней стороне. И в этом была своя красота.

Люди не увидели школ, зато обнаружили множество маленьких мастерских, крохотных фабрик, миниатюрных литейных цехов, в которых подмастерья терпеливо учились мастерству. Несмотря на уличную беготню и сутолоку, сквозь калитки в маленькие дворы можно было наблюдать семьи на отдыхе, трапезничающие под выступающими свесами крыш, защищавшими от дождя, но позволявшими оставаться снаружи, на вечернем воздухе. Иногда, когда люди проходили через кварталы, где занимались ремеслами вроде портняжного дела и вышивания, не связанными с работой по металлу, наступала странная тишина, в которой были слышны лишь шаги ног в мягкой обуви, мелодичные голоса руна и шелест ровного дождя.

На третий вечер Ауиджан повезла чужеземцев по берегу бухты в квартал стеклодувов, чтобы они увидели, как производят великолепную посуду, вроде той, что украшала стол Супаари: тяжелое, гладкое стекло с узкими лентами искрящегося авантюрина, обвивающими ножки бокалов. Марк отметил две эстетические традиции: одни предметы инкрустировали, утяжеляя их отделкой, другие создавали в строгой простоте. Сделанные для джанаата и руна, соответственно, предположил он, посмотрев через бухту на Дворец Галатна и окружавшие его резиденции — с их мозаиками и фонтанами, высокими зубчатыми стенами, украшенными выступами, фасадами, сплошь покрытыми орнаментом. Больше денег, чем вкуса, неприязненно подумал Марк. Галатна напоминал классическую китайскую архитектуру — словно бы над ним работали слишком долго, наслаивая и добавляя то, без чего лучше было обойтись.

Когда они совершали обход следующей мастерской, Марк спросил об этом у Ауиджан.

— Большинство джанаата предпочитают такие вещи, — сказала Ауиджан, указав на богато изукрашенные предметы, и добавила тихим доверительным голосом: — Кое-кто устает на них смотреть.

Что укрепило Марка в его восхищении изысканным вкусом и тактом руна.

И все же в последний их день, проведенный в городе, Марку пришлось умерить свое неприятие искусства джанаата. Джордж и Джимми наконец сумели втолковать, что одно дело им нужно выполнить непременно: переговорить с химиком насчет топлива для посадочного катера. Объяснять пришлось довольно долго, но в конце концов Супаари понял, что им требовалось, и Ауиджан отправила в местный дистиллятор духов посыльного, вернувшегося с химиком, узколицым и на вид несколько нервным. После того, как ему показали периодическую систему элементов — дабы установить какие-то точки соприкосновения — и трехмерные изображения компонентов, необходимых для создания топлива, химик быстро ухватил суть проблемы. К громадному облегчению чужеземцев, формула вовсе не показалась ему устрашающей.