Дэмономания - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 69

Тот самый. Где-то во Дворце Памяти Джордано Бруно — где каждому человеку, месту и вещи, бренному и вечному, конкретному и абстрактному, всему, что Джордано Бруно встречал в долгих странствиях, нашлось место в ряду прочих, родственных по природе и значению, — в заброшенном крыле или пристройке шелохнулось что-то или кто-то.

Старик обернулся посмотреть на идущего следом Бруно, и Джордано увидел то самое лицо, которое ожидал увидеть, словно сам сотворил его.

«Ave, frater».

Старый волшебник вздрогнул, увидев его, словно встретил призрака, причем такого, какой, вероятнее всего, и должен был появиться.

«Человек из Нолы, — произнес он. — Оксфордский грамотей».

Они встретились у Джона Ди в день первой оксфордской лекции Бруно, когда ослы ревели так громко, что Бруно молчал, подобно Гигантам. {237} (Те оксфордские ослы тоже стояли в загончике во Дворце Бруно, не забытые и не прощенные.)

«Quo vadis? [51] — спросил Джон Ди, продолжив поход по брусчатке. Коротконогий Бруно засеменил следом. — Что привело вас в этот город?»

«Я призван, — ответил тот. — Мне приказано явиться в распоряжение императора. Сегодня, ante meridiem». [52]

«Странно. Меня самого вызвали на сегодня. Тоже утром».

Путь был недостаточно широк и для того, чтобы идти рядом, и для того, чтобы разминуться. Джон Ди ускорил шаг; Бруно не отставал.

«Вы ведь встречались с императором раньше», — сказал Бруно.

«Несколько раз. Мне дозволили оказать ему услугу. Я был удостоен аудиенций. Мне даны некие обещания».

«Тогда, возможно, — сказал Бруно, — вы будете так добры, что пропустите меня вперед. Вам каждый день открыт доступ сюда. Я только что прибыл и очень нуждаюсь в…»

«Вы ошибаетесь, — ответил Ди, не замедляя шагов. — Кардинал-нунций мой враг. На меня клевещут. Меня не пускают ни в город, ни во дворец. Я получил пропуск лишь на один этот день. Я проехал много лиг. Император не спешит принимать ожидающих аудиенции. Если не сегодня, то никогда».

Они пересекли обширный людный двор. Перед ними оставались последние врата; кто достигнет их первым, первым же попадет в Присутствие, ибо стража и чиновники будут долго смотреть документы и задавать вопросы.

«Пропустите», — сказал Бруно. Ему очень хотелось вцепиться в мантию Ди, раздувшуюся на ходу, как парус.

«Вы мне мешаете, — сказал Ди. — Перестаньте».

Минуту они толкались, а потом, не говоря ни слова, Ди дважды повернулся противосолонь, и Бруно вскрикнул, ибо перед ним предстал не пожилой англичанин, а колонна из адаманта.

Но Бруно, распаляемый страхом и нуждой, тут же превратился в кувшин красного вина и пролился на подножие колонны.

Но колонна превратилась в мраморного дельфина, выпившего вино.

Но Бруно стал сетью, опутавшей рыбу, затем мышью проскользнул вперед. Но рыба, чтобы выбраться из сетей, тоже превратилась в мышь, чем дело и кончилось, ибо, исчерпав на короткое время свои запасы simulacra, [53] или фантазмических проекций, они одновременно, в растрепанной одежде, оказались перед равнодушными стражами (которые, конечно, ничего не заметили) и, тяжело дыша, протянули бумаги.

Пропустили обоих вместе. В неловком молчании они прошли через двор. Навстречу кто-то спускался, приветственно протягивая руки.

Встречал их Оттавио Страда {238}; приветствуя, он не раскрыл намерений императора в отношении каждого из них. Официально синьор Страда занимал должность императорского антиквара; ученый итальянец, приобретавший в Греции, Риме и Эгипте для императорской коллекции статуи и прочие предметы: книги и манускрипты, драгоценные камни, монеты, медали, наполнявшие императорские ларцы и шкафы. Однако он играл и более важную роль — состоял в непосредственной близости к теперешнему семейству императора, так как его дочь уже много лет была императорской любовницей: прекрасная (люди верили, что иначе и быть не может) Катерина Страдова, мать его детей.

«Вас просили подождать до особого распоряжения Его Святейшего Величества в neue Saal, — сказал им синьор Страда, склонив голову и указывая дорогу размашистым и красивым движением руки. — Sala nuova, — повторил он для Бруно. — Это исключительная честь. Что, разумеется, очевидно для таких людей, как вы».

Он повел их по залам. Дворец перестраивался в новом вкусе: на высоких лесах трудились рабочие, архитекторы, зажав под мышками скатанные чертежи, руководили мастерами, которые управлялись с угольниками и отвесами, а на антревольтах {239} и люнетах {240} быстро работали с влажным гипсом забрызганные краской художники, ваяли богов и богинь, добродетели и пороки, героев и предков. Преображения. Бруно, засмотревшись, споткнулся о груду досок, и Джон Ди поддержал его за руку.

«Где мы сейчас?» — спросил он синьора Страду.

«В центре Градшина», — ответил антиквар.

Страда отворил новые до блеска двери и пригласил их войти в зал.

Есть души, способные слышать гармонии, и есть неспособные; есть души, которые, раз услышав мелодию, узнают мотив, даже если его проиграют в обратную сторону, поменяют части местами, преобразуют в другую тональность. Значит, есть души, способные воспринимать геометрические построения, даже воплощенные в камне и гипсе. Джон Ди и Джордано Бруно одновременно узнали фигуру, внутри которой оказались.

«Тетрада», — произнес Ди.

Страда сложил руки за спиной и с улыбкой склонил голову.

Комната действительно была спланирована в форме тетрады — двух одинаковых квадратов с общим центром, один из которых повернут на сорок пять градусов относительно другого, образуя восьмиконечную звезду, в центре которой они и стояли. Тетрада изображала тварный мир и его четыре Стихии, соединенные четырьмя Свойствами: хладно-сухая Земля, хладно-влажная Вода, горяче-влажный Воздух, горяче-сухой Огонь. Вокруг них в нишах, образуемых восемью лучами звезды, стояли ящички, искусно изготовленные для того, чтобы хранить именно то, что в них и лежало; они были снабжены ярлычками и сделаны из подобающих материалов, так что содержимое почти сразу угадывалось.

«Может быть, откроем kammern, [54] — мягко сказал Страда. — Прояснится ratio [55] ».

Он провел их в одну из ниш. Выдвинул тоненький ящик и достал оттуда картину на жесткой пластинке, схожей с ломтиком блестящего дождевого облака.