Город каменных демонов - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ерпылев cтр.№ 65

– Как это?

– Ну, это еще сложнее. Там все дело в иерархии, в статусе…

Договорить Прохорову-младшему не дали яркие, почти осязаемые лучи фар автомобиля, выскочившего из-за угла и резко затормозившего рядом с беглецами, не заглушая мотора.

– Такси вызывали?..

Тейфелькирхен, третий уровень объекта «А», 1944 год.

Седой с трудом выплыл из полудремы, в которой пребывал почти все последнее время.

Никого из обитателей «блока X», среди которых он, кстати, встретил многих, укушенных в свое время «крысой», не использовали ни на каких работах, да и сам «барак» напоминал скорее не тюрьму, а больничную палату. Владимиру довелось как-то побывать в такой еще до войны, когда ему вырезали аппендицит. Он почти позабыл про подобное великолепие. Койки с панцирной сеткой вместо нар, постельное белье… Разве что окон в палате не было и кокетливых санитарок заменяли рослые угрюмые парни с военной выправкой.

Но чистую постель и одежду, обходительное обращение и прекрасное питание (давали даже красное вино!) он с радостью поменял бы на духоту и тесноту барака, на тяжкий труд от зари до зари и жизнь впроголодь.

Дело в том, что реальность оказалась страшнее всех догадок и предположений, бродящих среди заключенных.

Укушенных странными «крысами» узников никто не уничтожал. И «заразы» никто не боялся.

Их использовали в качестве «дойных коров».

Седов знал, конечно, о донорах, но те добровольно делились частичкой своей крови, чтобы оказать помощь нуждающимся в ней. Не всегда бескорыстно, но непременно – добровольно. Тут же ни о какой добровольности речи просто не шло.

Ежедневно обитателей палаты по одному увозили на каталках в «процедурную», где ласковый и вежливый врач в очках с толстыми стеклами сцеживал у них из вены некоторое количество крови. Здоровый мужчина такое изъятие перенес бы легко, но лишь в том случае, если бы оно не повторялось в ближайшее время. И еще, и еще… Причем закономерность таких «процедур» не мог установить даже поляк Зайкович, считавшийся здесь старожилом. Некоторых, как того же Седого, таскали каждый день, кого-то – два раза в день, а иные получали на восстановление несколько дней или даже неделю. Именно благодаря такому графику Тадеуш Зайкович, бывший профессор математики Краковского университета, умудрялся существовать в «донорской» третий месяц. А кто-то не возвращался из процедурной, и его пустующее место вскоре занимал другой «пациент». И тут уж было понятно, что исчезнувшего перевели не в реанимацию…

Но Владимиру уже было все равно. Он проводил в полусне целые дни, тупо принимая пищу, и как об избавлении мечтал о том дне, когда последняя капля крови наконец покинет его жилы и он уплывет в блаженное небытие, где ждут его и мама, и папа, и бабушка, и погибшие товарищи…

– Номер 12658, – раздалось у него над головой, и две пары сильных равнодушных рук переложили безвольное угасающее тело на скрипучую каталку.

Над ним проплывали ставшие знакомыми дверные переплеты, поочередно вползали в поле зрения, укрепленные на потолке лампы с матовыми плафонами, и не было сил проводить их глазами. Вот и «процедурная»…

– А вы неважно сегодня выглядите!

Доктор, как обычно, был ласков и приветлив.

– Ну-ка, мой дорогой, пожалуйте вашу ручку…

Сухие теплые ладони, ладони хорошего человека, мягко приподняли вялую руку человеческого существа.

Холодная, пропитанная спиртом ватка коснулась предплечья, и хорошо отточенная игла почти без боли вонзилась туда, где давно уже вздулся огромный сине-багровый кровоподтек. Владимир почувствовал знакомую волну дурноты, свидетельствующую о том, что по прозрачной трубочке сейчас начала свой ток Река Жизни. Его жизни…

Но доктор остался недоволен.

– Что же, мой милый, вы не стараетесь? – пожурил он своего «пациента». – Ну-ка, давайте еще попробуем…

Новый мимолетный укус, на этот раз в другую руку, и новая дурнота, заставившая Седого заколебаться на грани яви и забытья.

– Все. Отработанный материал, – раздался над ним незнакомый равнодушный голос.

– Да, вы правы, – медик, напротив, был непритворно расстроен. – Но порядок превыше всего…

Ватка снова протерла место укола, и куда-то около локтя воткнулась новая игла.

Но принесла она не дурноту.

По руке вверх быстро прокатилась волна ледяного холода, в один момент достигшая мозга. Сознание внезапно прояснилось настолько, что Владимир вмиг вспомнил всю свою жизнь от самого рождения, даже те эпизоды, которые, казалось, давно и навсегда забыл… Он еще успел удивиться, что вся его без малого тридцатилетняя история уместилась в таком коротком отрезке времени.

А следом за озарением какие-то страшные тиски сдавили легкие, не давая вздохнуть, оплели стальными тросами затрепетавшее мелкой противной дрожью сердце, до треска сжали мозг под черепной коробкой… В глазах завертелись чудовищной, умопомрачительной красоты цветные круги, и все разом исчезло…

Последней конвульсией умирающего сознания была куцая мыслишка:

«Вот и все…»

* * *

Вначале было ничто: ни света, ни звука, ни дуновения ветерка.

Потом откуда-то родился свет.

Сначала яркий, какой-то бестелесный свет шел отовсюду, сменив ставшую уже привычной темноту, длившуюся… миг?.. год?.. тысячелетие?..

Сектор света постепенно сужался и одновременно становился менее ярким, всеобъемлющим, материализовал из ничего что-то вещественное…

То, что когда-то было Седым, Седовым Владимиром Алексеевичем, наконец, заключенным номер 12658, снова ощущало себя. Правда, не совсем так, как раньше. Точнее, совсем не так.

Существо (а оно мыслило, следовательно, существовало) воспринимало мир с бесстрастностью кинокамеры, гораздо, на порядки четче, чем человек. Потому что оно уже не было человеком. И одновременно было им.

Воспоминания, прошлые чувства, эмоции еще где-то существовали, но были чем-то вроде живого поэтического слова, изложенного типографским шрифтом на сухой и мертвой бумаге. Существо их фиксировало, но не более того.

– Какой прекрасный образчик, – послышался чей-то голос.

Существо слышало не ушами, оно воспринимало звуковые колебания всем телом. Они передавались с поверхности вглубь, многократно усиливались…

– Согласен, – говоривший вплыл в поле зрения, и существо внезапно ощутило тяжелую ярость, поднимающуюся из глубины вибрирующего в такт со звуковыми колебаниями тела.

– Настоящий воин! Ишь, каким зверем смотрит… С удовольствием оставил бы его, но приказ есть приказ. Грузите.

Петля стального троса охватила каменную шею, послышалась новая, на этот раз механическая, вибрация, и каменное тело внезапно потеряло точку опоры. Оно медленно повернулось вокруг оси, и в поле зрения появились еще несколько существ. Неподвижных, черных, антрацитово поблескивающих под льющимся сверху светом. Смутно знакомых.