Город каменных демонов - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ерпылев cтр.№ 40

– Признаться, я считал это следствием хороших, почти что курортных условий содержания пациентов в моей лечебнице… Удобные палаты, максимум внимания персонала, отсутствие изуверских методов, практикуемых в аналогичных заведениях… Здоровое и разнообразное питание, наконец.

– О, да! – поспешил согласиться Кольберг, отлично знавший, что доктор ничего не приукрашивает. – Ваша кухня, дорогой мой Вальтер, достойна лучших кенигсбергских ресторанов. Да что там кенигсбергских – берлинских! Парижских!

– Вы льстите мне, Фридрих, – засмущался доктор. – Я думаю, что…

В этот момент в дверь палаты просунулся все тот же Герберт.

– Герр доктор… Вас просят…

– О-о, только не сейчас! – простонал Грюнблиц. – Пойди скажи, чтобы подождали полчаса… Или пусть лучше придут завтра после обеда…

– Моя служба, доктор, не позволяет таких проволочек! – раздался молодой уверенный голос, дверь распахнулась во всю ширь, а в помещение, отстранив безропотно повиновавшегося дебила, с животным ужасом в глазах взирающего на пришельца, стремительно вошел высокий белокурый мужчина в длинном кожаном плаще и фуражке с высокой тульей.

Демонстрируя в широкой улыбке ряд безупречных зубов, офицер, едва ли достигший тридцатилетнего возраста и как будто сошедший с пропагандистских плакатов ведомства доктора Геббельса, стоял посреди тесной комнаты, неторопливо стаскивая с руки узкую кожаную перчатку. Серебряные руны в петлицах и скаливший зубы не хуже хозяина череп на околыше фуражки светились в полутьме фосфорическим блеском.

Или это только казалось перепуганным медикам, забывшим даже привстать со стульев при виде представителя всемогущей структуры.

– Чем это вы заняты, доктор? – еще шире, если только это допускалось законами анатомии, улыбнулась «белокурая бестия». – Я ожидал, что вы встретите меня в своем кабинете и мне не придется искать вас по всяким подвалам. – Разве вы не получили… Что это? – перебил гестаповец сам себя и, меняясь в лице, сделал шаг к койке, глубоко продавленной каменным телом. – Черт меня побери, со всеми моими потрохами, если это не…

При жизни меня звали Отто фон Бисмарком. Вернее, отец хотел, чтобы я стал точной копией этого великого человека. Он много рассказывал о нем, когда освобождал меня, тогда еще безымянного, из каменной глыбы, в которой я был заточен миллионы лет. Порой диву даешься, как он мог разглядеть в камнях столько непохожих друг на друга существ. Но отец был гением…

Помню, как я впервые увидел свет и лицо человека, которого возлюбил сразу и навсегда. Свет и людей я видел и раньше, но тогда я еще не был человеком, и никаких ассоциаций они во мне не будили. Мне просто сделали больно, оторвали, грубо и неосторожно, от того, с чем я составлял единое целое, и швырнули на гору таких же, как я, частей матери-скалы. А потом долго качали в темноте…

Я возненавидел людей еще тогда, даже не зная, что они люди. Тогда они были просто врагами, изуверами, делающими очень больно, и будили одно лишь желание – мстить. Как я радовался и как радовались мои невольные товарищи, когда одно из этих мягких существ придавил обрушившийся штабель глыб! Как оно забавно кричало и дергалось, когда остальные пытались его освободить… А, главное, сколько из него лилось Жизни, заставляющей вспомнить обрывки чего-то древнего, полузабытого…

Отец показался мне поначалу таким же уродливым и отвратительным, как и остальные. Как я мечтал, чтобы он повторил судьбу того – задавленного… И как горько я потом раскаивался в своих мыслях. Мне бы еще тогда почувствовать, что его рука, касающаяся моей оболочки, совсем иная, чем грубые лапы остальных, что, пытливо вглядываясь в меня, он не ищет, где больнее ударить, а пытается разглядеть мою суть.

Это теперь мне кажется, что я был Отто фон Бисмарком всегда, прямо с того момента, как появилась мать-скала и как ОН пролил на нее Благодать…

Да, он сделал мне больно. Да, он причинил боль гораздо большую, чем те, первые. Те были равнодушны и быстры, а он мучил меня долго. О, как ястрадал тогда!.. Как я хотел, чтобы это мучение когда-нибудь прекратилось… Глупец. Я тогда не понимал, что это сладкая боль, родовые муки. Я бы все отдал за то, чтобы снова почувствовать, как яростная боль сменяется лаской и дорогие губы произносят в первый раз мое имя…

Нет, я не перестал ненавидеть людей и после того, как стал Отто фон Бисмарком, утвердился посреди площади и стал день за днем наблюдать за их суетливой жизнью. Никогда я не перестал мечтать о том, что сделаю с ними, если… Но, увы, есть Закон. И я должен ему повиноваться, если не хочу снова стать мертвым камнем.

Но закон не запретит мне…

Краснобалтск, Калининградская область, 200… год.

– Не может быть…

Вера, вооружившись сильной лупой, изучала фотографии, демонстрируемые ей Евгением с такой гордостью, словно на всех были запечатлены его родные дети.

– А вы уверены, что все это – снимки одних и тех же статуй?

– Абсолютно. А вот еще взгляните…

Торжествующий искусствовед выложил перед девушкой очередную толстую «колоду» ярких кодаковских фото.

– Эти я сделал уже со штатива, поэтому о случайных смещениях не может идти речи.

Молодые люди сидели в комнате Евгения уже четвертый час, за окном смеркалось, но они, казалось, совсем забыли о времени.

Князев никогда не решился бы рассказать юной журналистке о своих открытиях, если бы она сама, с милой непосредственностью, первой не подняла волнующую ее тему. С разгрома шалаевской банды (тут ученый ничем не смог помочь новой знакомой – сам появился в городе буквально день спустя) разговор сам собой перескочил на зверское убийство кавказцев, потрясшее их обоих, потом – на исследования Евгения…

Повод зайти в гости нашелся сам собой: Вера, естественно, не могла идти до дому босиком, и Женя рыцарским жестом предложил ей свою обувь. Жест, конечно, красивый, но как вы себе представляете изящную молодую женщину в кроссовках сорок шестого размера? Точно так же не представляла себя в них и она. Равно как и повторную прогулку на сильных мужских руках. Но от вызова такси отказаться не могла… А уже в подъезде кавалер, смущаясь и краснея, предложил «в два счета» починить ей туфли… И починил, между прочим.

– И как вы это объясняете?

Молодому ученому оставалось лишь пожать плечами, поскольку никаких разумных объяснений невозможной в принципе активности статуй он представить не мог. Даже бригады монтажников-шутников по зрелом размышлении были признаны им плодом больной фантазии: повторная съемка выявила изменения еще в целом ряде скульптур, среди которых оказалась даже величественная конная статуя командора Вильгельма фон Мюльхейма в полторы натуральных величины! Ладно бы еще сам конь со всадником – хотя и их не каждый кран поднимет – холм из копошащейся под ногами коня нечисти, венчающий постамент, весил больше всей конной композиции! А ведь ноги загадочно «переступившего» скакуна составляли с основанием единое целое. Да и вообще…