Всем стоять на Занзибаре - читать онлайн книгу. Автор: Джон Браннер cтр.№ 30

«Замкнутый круг».

Двери лифта открылись, и он повел, как всегда, протестующую Пенелопу по длинному коридору к школе квартала. Подавив угрызения совести – нехорошо бросать девочку на милость сверстников – обычным правдоподобным рассуждением, мол, ей нужно научиться плавать, иначе она утонет, он быстрым шагом направился к остановке скоропоезда.

Хотя бы четверка чудо-мальчиков, которая в последнее время его преследовала, позавчера и вчера не показывалась. Может, им наскучило. Может, их интересовал не он лично.

Пропустив свой билет через автоматический турникет на входе, он прошел на платформу ждать гудящего монорельсового вагона.

Вот тут-то они и были – все четверо стояли, прислонясь к колонне.

В это утро платформа была переполнена еще больше обычного. А значит, поезда идут не по расписанию – наверное, снова саботаж на линии. Система скоропроезда была главной мишенью пропекинских «партизан»: даже самое бдительное патрулирование бессильно против такой тактики, как бросание на рельсы бутылок, содержащих невинный с виду слабоалкогольный коктейль, на самом деле приправленный колонией саботажных бактерий, способных превратить сталь и бетон в хрупкий коралловый риф. Обычно Эрика, как и всех остальных, это приводило в ярость, но сегодня толпа раздраженных пассажиров позволяла надеяться, что удастся скрыться от глаз чудо-мальчиков.

Он стал бочком пробираться к дальнему концу платформы, стараясь держаться так, чтобы между ним и четверкой парней в блестящих крокодиловках было как можно больше тел. Поначалу ему показалось, что трюк удался. А потом, когда наконец подъехал вагон, он почувствовал, как его толкнули в спину, и, оглянувшись, увидел, что обидчики до него добрались и теперь зажали по двое с обеих сторон.

С неискренней улыбкой вожак кивнул ему проходить первым, и он, содрогнувшись, подчинился.

Разумеется, вагон был переполнен. Пришлось стоять. Только те счастливцы, кто входил на первой станции, могли наслаждаться поездкой сидя. Но из-за шума можно было вести приватную беседу – если, конечно, говорящий придвигался к уху слушающего, и именно за это и взялись чудо-парни.

– Ты Эрик Эллерман, – сказал один из них, и со словами на щеку Эрика упали несколько брызг слюны.

– Ты работаешь в «ХапкаСпелости».

– Ты живешь в квартире 2704, вон в том блоке.

– Ты женат на телке по имени Ариадна.

– И боевиков у тебя слишком много, верно? «Боевики»? Охваченный ужасом ум Эрика отказывался переваривать это выражение, но наконец Эрик все же сообразил: это исковерканное шумом «бэбиков». Иными словами, «детей».

– Я Жер Лукас.

– Много кто может рассказать тебе о Жере. Люди, которые научились делать, как он просит, и горя не знали, – сказали с другой стороны.

– А это мой запаска Цинк. Он крутой чувак. Он зло.

– Поэтому слушай внимательно, милый Эрик. Ты нам кое-что достанешь.

– А если нет, уж мы позаботимся, чтобы все твою подноготную узнали.

– Например, что у тебя есть и другие щенки. В твоем родном городе, в Пасифик-Палисадес. От другой терки.

– И что на самом деле у тебя их не трое, а пятеро… или шестеро.

– Ох как тебя будут за это любить. Просто обожать!

– А еще всем будет приятно узнать, что ты тайком ходишь на мессу к правым католикам, правда?

– И что у тебя особая индульгенция от папы Энглантина в Мадриде на покупку «Бюллетеня НасеЛимита»…

– И вообще у тебя не такой чистый генотип, как ты всем раструбил, но один законспирированный правый католик в комитете по евгенике за взятку изменил твои данные…

– И когда вырастут, твои щенки скорее всего будут шизофрениками…

– Или их щенки ими станут…

– Чего вам надо! – выдавил Эрик. – Оставьте меня в покое… Оставьте меня в покое!

– Ну конечно, конечно, – умиротворяюще сказал Жер. – Будешь следовать нашей программе, и мы оставим тебя в покое, честно-пречестно. Но… э… ты работаешь в «ХапкаСпелости», а у «ХапкаСпелости» есть кое-что, что нам нужно.

– Штамм «Полный улет», – сказал из-за другого его плеча Цинк.

– Один крохотный пакетик с семенами, – сказал Жер. – Всего на корабль. И все.

– Но… но это же нелепо!

– Ну же… – примирительно. – Чего тут нелепого?

– Но она не растет напрямую из семян! И на всех стадиях роста ей нужны особые химикаты… и, Господи помилуй, ее нельзя посадить в ящик за окном!

– А ведь Бог твой дружок, правда? Ты то и дело снабжаешь его новыми рекрутами для небесного хора. Ты плодишься, как он вам заповедал, а, правый католик?

– Придержи язык, Цинк. Из чего же ее выращивают? Из черенков?

– Д-да.

– Черенки подойдут. Платить три с половиной бакса за пачку из десяти косяков – это уж слишком. Но надо при знать, славная трава. Так вот, милый, программа такова: один кисет плодоносящих черенков… и не забудь дать нам инструкции, как ее выращивать. А мы расщедримся и сохраним твою тайну. Насчет твоих щенков в Пасифик-Палисадес.

Монорельсовый замедлялся перед следующей остановкой.

– Но это невозможно! – в отчаянии сказал Эрик. – Служба безопасности… охранники глаз с нее не спускают!

– Кого еще к ней подпустят, как не генетиков, которые ее вывели? – ответил Жер, и четверка чудо-мальчиков двинулась к двери, остальные пассажиры, боязливо рассматривавшие жутковатые «крокодиловки» банды, расступились.

– Подождите! Не могу же я…

Но двери открылись, и четверка растворилась в мельтешении тел на платформе.

«На поверку человечеству как биологическому виду идеализм подходит как корове седло. Наилучшее тому доказательство – неспособность ни одной из сторон, увязших в неразрешимом конфликте на Тихом океане, воплотить поставленные цели, а ведь идеалы и той, и другой сформулированы так просто, понятно и привлекательно, что беспристрастный наблюдатель не может не удивляться, почему за декларациями намерений не последовало – с непреложностью рассвета по окончании ночи – перехода к последовательным действиям.

«Отдайте богатства тем, кто их создал!» Вот идеал, способный отправить в крестовый поход всех, кто понимает его как экспроприацию собственности у землевладельцев, раздачу земли, чтобы каждая семья могла получать разумное пропитание, и отказ от выплаты долгов кредиторам, дававшим под грабительские проценты. Отталкиваясь от этого, китайцы ринулись вперед – только вот сами себя перехитрили, замахнувшись на слишком многое. Они утратили способность различать между злом, на которое ополчились, и влиятельными традициями, которые – буквально – лежали в основе образа жизни тех людей, которых они надеялись привлечь под свое знамя. Вскоре они попали в ту же яму, что и их соперники, которые десятилетиями игнорировали тот простой очевидный факт, что для умирающего с голоду «свобода» подразумевает миску риса или – если воображение у него богатое – здорового быка, который тащил бы его плуг, и ровным счетом никакого отношения не имеет к голосованию за депутата от той или иной партии.