Хлеб наемника - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Шалашов cтр.№ 65

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Хлеб наемника | Автор книги - Евгений Шалашов

Cтраница 65
читать онлайн книги бесплатно

Река, плескавшаяся рядом со стенами, пробивавшаяся сквозь водяные ворота Речной башни, устремилась обратно, вымывая из подземного хода тела погибших ландскнехтов и рыцарей, а потом нашла новый путь — в овраг.

Если от войска герцога еще кто-то остался, то вода преградит ему путь ничуть не хуже, нежели стены. Но, по моим расчетам, Фалькенштайн загнал в тоннель всю кавалерию и большую часть пехоты. Ловушка, расставленная мной, сработала…

Это было непросто. Вначале — пробить шурф, чтобы вода залила подземный ход именно тогда, когда он будет заполнен противником, пребывавшим в полной уверенности, что его появление станет для нас сюрпризом.

Не будь мы готовы — оно бы таким и стало. Конница, ворвавшаяся в город, вихрем промчится по узеньким улочкам, сметая защитников. А потом — в дело вступит пехота, которая добьет на улицах уцелевших и методически, дом за домом, будет прочесывать город.

Ну а еще — нужно было показать герцогу подземный ход. Видимо, Кястасу это удалось. И зря он переживал, что вдове придется тратиться на похороны. Если он не умер под пытками, то, скорее всего, парень обрел свою могилу там же, где ее нашли солдаты герцога, и над ним уже плещется вода. Надо отправить кого-нибудь, чтобы отнес двести талеров семье Кястаса. Все равно — за счет города.


* * *

Город отмечал победу дня два. Трактирщики выкатывали бочки с пивом прямо на мостовые, из погребов вытаскивалось все, что было не съедено во время осады. Гуляли улицами и кварталами. Радости было столько, что даже исконные соперники — зеркальщики и стеклодувы — не затеяли драки, а мирно заснули около пустых бочек.

Мне пришлось посидеть на пиру в Городском Совете, пообниматься на улицах с горожанами, делая вид, что я пью вместе со всеми.

Но если честно, то я эти два дня провел в постели. Причем без Уты и вообще без женщин. Пока горожане и горожанки праздновали, я отсыпался. Спал беспробудно два дня и две ночи, делая перерывы на еду.

Удивительно, но горожане позабыли о Фрице Фиц-рое, из-за которого и разгорелся весь этот сыр-бор. А мне казалось, что парня торжественно выведут на Ратушную площадь и будут долго орать о городском праве, демонстрируя его живого носителя! Бюргеры позабыли, а я им не напоминал. Мой контракт подошел к концу, и теперь пора было уезжать.

В последний день своего пребывания в вольном городе Ульбурге я решил проехаться по улицам и попрощаться с теми, с кем сражался плечом к плечу.

Для начала посетил городскую ратушу, и лично господина Лабстермана, выслушал его сетования по поводу моего отъезда, отклонил заманчивое предложение, со смирением выслушал комплименты моей отваге и таланту. С меньшим энтузиазмом бургомистр выдал мне оставшиеся деньги. Но — выдал!

Потом побывал у Жака, попрощался с латниками, с мальчишками из «летучего отряда». Не буду расписывать подробностей прощания. Народ даже пустил слезу, а у меня (что уж там греха таить!) на сердце скребли кошки…

Проезжая мимо «богадельни» Жака, где жили отставные нищие, ушедшие на покой воры и увечные душегубы, умудрившиеся избежать встречи с виселицей, не удержался, чтобы не навестить старичков, спасших наш город. («Уже говорю — „наш“», — удивился я сам себе.)

То, что старики умудрились выжить, — я уже знал. А вот как они умудрились, так и не понял. Ну да у них свои хитрости.

Мало того что маркшейдер Герхард был слеп как крот, так он и походил на крота — маленький, сгорбленный и такой мохнатый, что шерсть торчала даже из ушей. Рядом с ним сидели еще два старикана, на фоне невзрачного маркшейдера выглядевшие богатырями. И как я уже понял — не только выглядели…

Стол завален обгрызенными костями, грязными мисками и корками хлеба, на полу валялось пять пустых бутылок, а на столе дожидались своей очереди три полные и две полупустые посудины. Отставной маркшейдер и его друзья имели право на хороший обед. Может, на самый лучший в жизни! Будь моя воля, то выделял бы им деньги из городской казны. Ежедневно! Если бы не старый слепой маркшейдер, сумевший найти нужную точку, и не два старика, пробивших шурф, — не видать бы нам победы над герцогом!

«Нет, раз в неделю, — поправился я. — При их аппетите казна останется пустой!»

— О, комендант пожаловал! — поприветствовал меня Герхард, оторвавшись от гусиной ножки, которую он увлеченно обгладывал. Слепой горняк почуял мое присутствие раньше, нежели меня узрели его зрячие друзья.

— Молодцы! — от всей души похвалил я стариков, на что они что-то нестройно пробубнили.

Видимо, хотели сказать «рады стараться!», но помешали набитые рты. Или послали куда подальше, чтобы не мешал есть… Эти могут!

— Я же тебе, комендант, сразу сказал — нужно газенк пробивать, а ты заладил — шурф, шурф, — самодовольно сказал маркшейдер. — Ты бы сказал бы еще — бремсберг.

Стариканы, не отвлекаясь от еды и питья, подняли на меня осоловевшие взгляды и дружно заржали, а я виновато повел плечами:

— Ну с кем не бывает… Я ведь человек-то в этих делах несведущий. Для меня все, что под землю идет, либо штрек, либо — шахта. Сложно.

— Ну, комендант, ты хватил! — обиженно прогудел один из стариканов-великанов, лысый, как детская попка, зато — с клеймом на лбу: — Чего тут сложного-то? Тут разобраться — как два пальца обмочить. Шурф — это то, что на поверхность выходит. Его прямо сверху и бьют. А газенк, его изнутри проводят, и пробой до земли не доходит. Вот как в этот раз — чистый газенк получился. А был бы штрек, то вода бы сразу все залила. И Кястас зазря бы смерть принял.

— А я ведь не чаял, что вы живы останетесь, — присел я рядом с дедушками: — Думал, поминальные службы придется по дедушкам заказать да свечки за их упокоение поставить.

— Ну, парень, побегал бы ты по шахтам. Побегал бы, так и сам бы уйти сумел, — прогундел второй дед, стриженный ежиком, с проваленным носом, разливая вино: — Пить будешь? За победу?

— Если только чокнуться, — хмыкнул я, принимая чарку. — За победу!

— Ну — вольному воля, — философски изрек лысый шахтер, выпивая вино.

— Имей в виду, комендант, — сказал Герхард, отбрасывая обгрызенную ножку и вытирая пальцы о рваный камзол. — Если в шахту попадешь, не путай штреки с газенками. Газенк — по нему породу вниз сбрасывают, а по штреку ты наверх выбраться сможешь.

— Да мне вроде бы в шахте делать нечего, — пожал я плечами. — Мне бы по земле как-нибудь.

— Кто знает… — вздохнул тот дед, что был лысым. — Я тоже когда-то думал — на кой черт мне эта шахта… А когда судья, паскуда, двадцать лет каторжных работ вломил, быстро узнал, почему шахтеры мышей любят.

— Всего-то двадцать! — засмеялся тот, что с ежиком. — Да по тебе уже лет сорок, как «одноногая вдова» плачет. Двадцать лет в шахте — это и всего-то половина.

— Так я и двадцати-то не пробыл, — ничуть не смутился лысый. — Два года серебришко добывал да сбежал. Не знаю, как люди могут сами под землю лезть? Чего там интересного?

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию