Эта безумная Вселенная - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Фрэнк Рассел cтр.№ 137

— Значит, потребовалось восемь месяцев, чтобы доставить тебя сюда, и это — на субпространственных скоростях. Как же сильно мы выросли! Жизнь человеческая станет слишком коротка, если и дальше развитие Империи пойдет такими темпами. По пути тебя научили нашему языку. Были с этим трудности?

— Нет, — ответил пленник.

— Вероятно, у тебя врожденные способности к языкам?

— Понятия не имею.

Загорелый человек наклонился вперед, и его глаза заблестели. От него исходил слабый запах сафьяна. Он говорил легко и гладко.

— Из ответа следует, что у тебя на родине был только один язык.

— В самом деле? — Пленник удивленно посмотрел на человека, который его допрашивал.

Тот вновь откинулся на спинку кресла, немного подумал, а потом продолжал:

— Нетрудно заметить, что ты не склонен к сотрудничеству. Не понимаю почему. С тобой обращались корректно — во всяком случае, должны были так обращаться. Есть жалобы?

— Нет, — ответил пленник.

— Но почему? — Загорелый человек даже не пытался скрыть удивления. — Сейчас подходящий момент для возмущенной тирады о похищении. Однако у тебя нет жалоб?

— А что толку жаловаться?

— Никакого толку, — кивнул загорелый.

— Вот и ответ, — Пленник поудобнее устроился в кресле.

Его улыбка получилась мрачной.

Некоторое время загорелый человек изучал свой перстень, поворачивая так, чтобы свет отражался от граней камня. Потом он написал на бланке одно слово: «Фаталист». После чего пробормотал:

— Ну, попробуем узнать, как далеко это может зайти. — Он вновь взялся за бумаги. — Ты — Гарольд Гарольд-Майра.

— Верно.

— А я — Хелман. Запомни эту фамилию, она может тебе понадобиться в дальнейшем. Ну, а теперь скажи, Гарольд-Майра — это твоя фамилия?

— Это соединение имен моих отца и матери.

— Хм-м-м! Полагаю, это обычная практика в вашем мире?

— Да.

— А что будет, если ты женишься на девушке по имени Бетти?

— Мое имя останется Гарольд-Майра, — сообщил пленник. — А ее имя по-прежнему будет сочетанием имен ее родителей. Но наших детей будут звать Гарольд-Бетти.

— Понятно. В документах написано, что тебя сняли со спутника после того, как два наших корабля сели на твоей планете и не смогли взлететь.

— Да, меня сняли со спутника, но мне ничего не известно о ваших кораблях.

— А ты знаешь, почему они не смогли взлететь?

— Откуда? Меня ведь там не было!

Хелман нахмурился, пожевал нижнюю губу и жестким голосом заявил:

— Здесь я задаю вопросы.

— Ну что ж, я слушаю, — ответил Гарольд-Майра.

— Но ты подумал: «Много пользы тебе принесут твои вопросы», — проницательно заметил Хелман, нахмурился и написал в документе еще одно слово: «Упрям». — Мне кажется, — продолжал он, — что мы оба ведем себя как малые дети. Противостояние не принесет нам никакой пользы. Почему бы не изменить отношение друг к другу? Давай будем откровенны. — Он улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов, — Я выложу на стол свои карты, а ты — свои.

— Давай сначала посмотрим твои.

Улыбка Хелмана моментально исчезла. На бумаге появилось новое слово — «недоверчив». Потом он заговорил, тщательно подбирая слова:

— Я полагаю, ты многое узнал об Империи во время своего долгого полета. Тебе известно, что она представляет собой могучее объединение различных форм разумной жизни. Так уж получилось, что в большинстве своем эти культуры напоминают твою и нашу, все происходят из той солнечной системы, где находится твой мир. Тебе рассказали — во всяком случае, должны были рассказать, — что Империя берет свое начало оттуда, что за многие-многие столетия она распространилась на четыре тысячи миров и продолжает расширять свои владения.

— Да, я это слышал, — признал Гарольд-Майра.

— Отлично! Значит, ты должен понимать, что стал жертвой нашего роста. Но, с другой стороны, тебе ужасно повезло.

— Пока мне не очень понятно, в чем состоит везение.

— Ты поймешь, обязательно поймешь, — обещал Хелман. — В свое время. — На его лице вновь появилась заученная улыбка, и он даже попытался говорить весело: — Могу тебя заверить, что наша организация настолько древняя и обширная, что мы не лишены толики мудрости. Наука дает нам невероятное могущество, мы способны полностью уничтожить целый мир, однако мы всегда осмотрительны. Опыт покорения множества планет говорит о том, что мы уязвимы. Более того, несмотря на свою силу, мы способны совершить ошибку, которая может стать роковой. Поэтому мы движемся вперед исключительно осторожно.

— Похоже, кто-то вас сильно напугал, — заметил Гарольд Гарольд-Майра.

После некоторых колебаний Хелман сказал:

— Ты прав. Я расскажу, как это было. Много десятилетий назад наш корабль совершил посадку на другую планету. И не сумел взлететь. Наши корабли-разведчики всегда летают тройками, так что на помощь первому отправился второй. Он также остался на поверхности планеты. Но третий корабль, находившийся на орбите, получил отчаянное сообщение о том, что на планете есть высокоразвитая разумная жизнь, какие-то неуловимые паразиты.

— И они завладели телами, которые вы им предоставили, — предположил Гарольд.

— Тебе известно об этой форме жизни? — осведомился Хелман, пальцы которого скользнули к невидимой точке на поверхности стола.

— Первый раз слышу, — ответил Гарольд. — Захват тел представляется мне самым простым объяснением.

— Наверное, — неохотно согласился Хелман и продолжал, не спуская пристального взгляда с Гарольда. — Паразитам не удалось овладеть телами всех людей. Несколько человек поняли, что им грозит, и заперлись на корабле, спасаясь от паразитов и от своих зараженных товарищей. Однако их было слишком мало, чтобы управлять кораблем, поэтому они отправили предупреждение на орбиту. Третий корабль сразу понял серьезность угрозы: если немедленно не принять самых решительных мер, то получится, что мы вручили ключи от космоса неизвестной силе. Оба корабля были уничтожены одной атомной бомбой. Позднее прибыл специальный корабль, чтобы свершить суровое, но необходимое действие. На планету сбросили разрушитель. Она превратилась в пылающее газообразное облако. Мы находились на волосок от гибели. Империя, несмотря на все свое богатство, науку и военную мощь, не может существовать, если нам неизвестна истинная природа наших соседей.

— Неприятная ситуация, — признал Гарольд Гарольд-Майра, — Теперь я понял, какова моя роль, — я образец чужой жизни.

— Совершенно верно. — Хелман вновь повеселел. — Мы хотим лишь одного: выяснить, безопасен ли твой мир.

— Безопасен для чего?

— Для прямых контактов.