Добро пожаловать в ад - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин, Максим Гарин cтр.№ 84

— Помогу, чем смогу, — не побоялся вслух произнести он по служебному телефону, Так трое граждан, ни имеющих формального отношения к армии оказались на борту «транспортника».

Внутренности самолета не были предусмотрены для перевозки людей. Как только он набрал полную высоту, здесь сильно похолодало. Удовиченко уснул так крепко, что даже мороз его не разбудил. Комбат и Виктор сели, плотно прижавшись спинами, чтобы хоть немного согреться.

— Слушай, а если б тогда Рита не погибла?

— Что бы я делал? Понятия не имею.

— Стал бы жить у нее?

— Исключено. Я не того поля ягода, чтобы надолго слепиться с женщиной. У меня даже в курсантские годы мало оставалось для них времени.

— А я вот слепился. Она до сих пор жива — просто нас теперь двое в одном теле.

— Тогда береги ее.

Холод проникал до костей, огромный люк наружу был неплотно задраен и оттуда тянуло небесной стужей.

— Продержишься? — спросил Комбат.

— Надо репортера разбудить.

— Не надо, ему так теплее. Нам бы с тобой тоже не мешало заснуть.

— Не будь той встречи с Ритой, ты, наверняка, ввязался бы в другую историю. Иногда человек выкатывается на колею, с которой уже нет поворотов.

* * *

По маршруту следования состава стали попадаться тополиные рощи, пыльные станции с бродячими собаками, дынными корками и облупленной штукатуркой советских времен. Без коротких стоянок не обходилось: где-то не успели перевести стрелки, куда-то еще не дошло распоряжение о «зеленой линии».

Никто особо не переживал. Можно минут на десять почувствовать под ногами твердую землю, обновить запас воды, набрать два десятка дынь за символическую цену. На время стоянки вдоль состава мигом выстраивалась цепочка охраны, чтобы потом по гудку тепловоза так же быстро втянуться в два пассажирских вагона головной и конечный.

В Ташкенте Удовиченко какими-то неисповедимыми путями удалось узнать о поезде, отправившемся из Байконура на юг. В этом направлении вела единственная магистраль, поэтому программа действий вырисовывалась ясно…

В три часа ночи летящий вперед конус света выхватил шест с красным флажком. Шест торчал прямо по курсу — у машиниста было слишком мало времени на раздумье, и он принял решение тормозить. Флажок мог означать отрезок вышедшего из строя пути, неоконченный ремонт.

Из-под колес сыпались искры, дежурные боевики передергивали затворы, те, кто спал, чертыхались, хватаясь за что придется, чтобы не упасть с полок.

Именно в эти секунды Комбат зацепился за последний, теперь уже медленно катящийся вагон. Поймал в темноте руку Виктора, подтянул его наверх. Потом помог Удовиченко — у того уже дух зашелся от рывка на короткую дистанцию.

Точно в таком же порядке они залезли на крышу вагона. Виктор и Комбат заняли позицию над одной и другой дверями. Репортер, боясь сползти вниз, лег на живот и потянул из вещмешка на спине камеру Первой открылась дверь, которую взял под прицел Комбат. Несколько человек с автоматами наперевес спрыгнули на гравий и, матерясь сквозь зубы, стали вглядываться в темноту. Рублев не спешил нажимать на спусковой крючок, он ждал пока откроется вторая дверь — не хотел спугнуть других.

Но тут кто-то из боевиков обернулся и заметил блеснувший на крыше объектив.

— Здесь! — заорал он, но выстрелить не успел.

Комбат дал очередь — половины рожка хватило на четверых. Приоткрывшаяся было вторая дверь резко захлопнулась. Еще через секунду вагон дернуло: услышав стрельбу машинист мигом уяснил себе назначение флажка и дал полный вперед.

Удовиченко и без того неуверенно чувствовавший себя на выпуклой, закругленной к краям крыше выронил камеру. Инстинктивно дернулся за ней и стал съезжать вниз. Комбат был слишком далеко, чтобы удержать его.

Камера глухо стукнулась о гравий. Для Удовиченко самым разумным было бы точно так же упасть вниз — поезд еще только набирал скорость и он отделался бы переломом. Но падать было страшно. Скользя вниз, он зацепился за какой-то подвернувшийся под руку выступ.

Нижняя половина тела повисла как раз посреди окна, и репортера, не жалея патронов расстреляли в упор.

Комбат спрыгнул сверху на сцепку между пассажирским вагоном и особой платформой, затянутой стальными листами. Вытянув руку, ухватился за поручень. Отклонился в сторону с автоматом в правой руке и, не разбирая целей, пустил по касательной очередь по окнам.

Кого-то достал, судя по хриплому вскрику. Качнулся назад. Как раз вовремя — посыпался ответный град пуль.

«Позиция бесперспективная», — мелькнуло в голове.

Он подтянулся обратно наверх, сел на самом краю крыши, едва удерживаясь, чтобы не сорваться. Выбил тяжелым солдатским ботинком стекло в туалете, просунул ноги и, подобравшись, проскользнул внутрь вонючего темного закутка.

Задерживаться здесь нельзя было ни секунды.

Дверь выбивать не пришлось — она оказалась незапертой. Быстро сменив рожок, Комбат выскочил в коридор, упал на пол и не отпускал спусковой крючок, пока не опустошил запас.

В проходе корячились фигуры в камуфляже. Кто-то лежал ничком, не подавая признаков жизни. Постаравшись не добавить шорохов в беглый перестук колес, Комбат слегка сдвинулся в сторону и достал третий рожок. По нему пальнули вслепую, сквозь перегородку.

Противник допустил ошибку — различив дырку от одиночного выстрела, Комбат ответил наверняка.

«Похоже тут все закончено. Сколько их еще там, впереди?»

Прогремела короткая очередь над головой. Сквозь ветер предельной скорости, сквозь стук, гул и лязг Виктор расслышал далекий бег. Он не мог видеть фигуры перепрыгивающие с платформы на платформу, не мог видеть как люди в камуфляже бегут пригибаясь на помощь своим, как пружинят под их ногами гофрированные стальные листы.

Он мог вполне обойтись без этого, он чувствовал по звуку куда целить. Одному резанул по ногам, другого зацепил в прыжке — боевик рухнул в гудящую пустоту между платформами. Остальные повернули назад.

— Они сделают по-другому, — предположил Комбат. — Остановят на первой станции, где есть за чем укрыться. Попробуют взять вагон в кольцо. А дальше расстреляют из гранатометов.

— Мы теперь сами с усами, — на коленях у Виктора лежала массивная «игрушка».

Они сидели в забрызганном кровью плацкартном вагоне, затишье не предвещало ничего хорошего.

— В крайнем случае переберемся на платформы.

— Это проигрышный вариант, — покачал головой Рублев. — Надо успеть раньше.

Рассвет еще только обозначился бледно-серой полосой, когда они отправились в путь. Ползли боком по самому краешку платформы, прижимаясь спиной к холодным гофрированным листам. По сцепке, ходящей ходуном, кое-как перебирались на карачках.