Путь Пилигрима - читать онлайн книгу. Автор: Гордон Диксон cтр.№ 68

Он помолчал.

– Ты понимаешь меня, Шейн-зверь?

– Этот зверь понимает слова, но не намерение, с которым непогрешимый господин говорит их мне.- Шейну никогда не доводилось вести подобные беседы с алаагом, даже с Лит Ахном, и ему было не по себе.

– Естественно, смысл не может быть доступен зверю. Тебе не обязательно понимать что-либо, за исключением сказанных мной слов, а надо лишь отвечать и повиноваться приказу. Тебе ясно?

– Зверь понимает, непогрешимый господин,- Смущение сменилось чувством облегчения. Хотя перспектива казалась довольно странной, Лаа Эхон недвусмысленно дал ему понять, что вся ответственность за разговор лежит на нем, миланском командующем, и Шейну не надо беспокоиться о собственной ответственности.

– Хорошо.- Лаа Эхон прямо посмотрел ему в глаза.- Тогда скажи мне, Лит Ахн - хороший хозяин?

Шок был настолько силен, что у Шейна не нашлось слов ответить. Он был буквально ошарашен. Он пытался придумать, что сказать, но его живой ум, несчетное число раз спасавший его в трудных ситуациях, на этот раз бездействовал.

– Ты мне не ответил,- сказал Лаа Эхон. Интонация его голоса не изменилась, но сам вопрос нес в себе явную угрозу.

– Этот зверь,- наконец выдавил из себя Шейн,- знает только одного хозяина и не может представить себе лучшего.

Казалось, его слова эхом отзываются в собственных ушах, а Лаа Эхон все продолжал пристально смотреть на него в длящейся до бесконечности тишине.

– Это верно,- наконец проговорил Лаа Эхон.- Ты знал и знаешь только одного хозяина. Можешь идти вместе со своим спутником-зверем.

Шейн дотронулся до руки Марии, чтобы поторопить ее, на тот случай, если она не поняла последней фразы. Согласно принятому церемониалу они отошли от Лаа Эхона и покинули кабинет миланского командующего.

– Непогрешимый господин приказал этим двум зверям уйти,- доложил Шейн дежурному офицеру в офисе на выходе.

– Можете идти,- ответил чужак.

Шейн с Марией вышли из комнаты. Рассудок Шейна был все еще в таком смятении после происшедшего, что он, не говоря ни слова, вывел Марию из здания штаба и повел в отель. Мария, ясно чувствуя его эмоциональное состояние, молчала, пока они не оказались в своем номере.

– Что-то случилось? - воскликнула она по-итальянски,- Это из-за того, что я сказала? Наверное, я сказала что-то не то, да? Скажи мне…

– Нет, нет…- Выражение ее лица поразило его - и снова ему до боли захотелось обнять ее, чтобы прогнать все страхи.- Ты сделала в точности то, что он ожидал после моих объяснений. Дело совсем не в тебе.

– Тогда в чем?

Шейн открыл рот, чтобы ответить, и понял, что объяснить не в состоянии. Пришедший ему на ум ответ был невероятным - но другого объяснения не было; и этот ответ мог означать крушение всего задуманного. На миг ему показалось, что он каким-то образом «заразился» от Лит Ахна, находясь рядом с ним довольно долго, ибо что-то в нем не давало ему сказать то, что собирался,- так мог бы колебаться при этом алааг.

– Мария,- сказал он.- Мария, он - ненормальный.

– Ненормальный? - Она уставилась на него.- Кто ненормальный? Ты хочешь сказать - Лаа Эхон? Как такое может быть? Как ты можешь такое говорить? Это бессмыслица!

– Он ненормален с точки зрения алаагов. Ты слышала, о чем он меня спросил?

– Слышала? Конечно, я все слышала, но ты прекрасно знаешь, не хуже меня, что я ничего не поняла. Шейн, о чем ты говоришь? Что ты имеешь в виду под словами «с точки зрения алаагов он ненормален»?

Шейн нашел стул и уселся на него. Мария упала в стоящее напротив кресло. Он все еще подыскивал слова человеческого языка, чтобы объяснить происшедшее как самому себе, так и девушке.

– Не знаю, как это тебе объяснить.- Он посмотрел на нее в замешательстве.- Надо знать алаагов так, как я их знаю. Лаа Эхон сделал нечто такое непростительное - это непостижимо,- нечто такое, чего не сделает ни один алааг, находясь в здравом уме.

– Ты по-прежнему говоришь невразумительно! - сказала она более мягко.- Просто опиши мне, что тебя так сильно поразило. Что тут такого ужасного, что ты даже боишься мне сказать? О чем он тебя спросил?

Шейн тяжело вздохнул.

– Тебе это ни о чем не скажет, если не знаешь алаагов. Он спросил меня, хороший ли хозяин Лит Ахн.

Мария нахмурилась.

– Ну и что? - спросила она, не дождавшись продолжения.- Что это значит? Что заставляет тебя говорить, что он не в своем уме?

– Не в своем уме по меркам алаагов - если так скажут о человеке, это будет значить совсем другое,- сказал Шейн.- Вот что ужасно - вдруг этот вопрос был задан, чтобы увидеть мою реакцию? Может быть, для него не существует правил, если это не…

Он увидел, что она терпеливо смотрит на него, упрямо дожидаясь приемлемого объяснения. Он сделал над собой огромное усилие.

– Знаю, что для тебя это звучит как тарабарщина,- сказал он.- Это все из-за различия между людьми и алаагами. Мне жаль. Дай мне привести в порядок мысли и прийти к какому-то более вразумительному выводу. Беда в том, что, как и в любом языке, в алаагском существуют понятия, отсутствующие у людей. Этих понятий нет в человеческих языках, потому что их не существует в картине мира человека.

Он помолчал, раздумывая.

– Я ведь говорил тебе,- произнес он наконец,- что, в отличие от людей, у которых на первом месте личные интересы, а на втором - интересы расы, алааги за счет генетической предрасположенности или по традиции - одному Богу известно, какой именно,- всегда думают прежде о расе, а потом уже о себе.

– Ты говорил что-то об этом. Не могу вспомнить, что и когда.

– Ну ладно,- сказал он.- Пусть будет так. У алаагов, так же как и у нас, здравомыслие можно определить как следование определенным самоочевидным правилам жизни и поступков. Отступи от этих правил, начни делать что-то, им не отвечающее, и людям твоего круга будет казаться, что ты делаешь что-то противоестественное. Например, согласно человеческим правилам, попытка человека убить себя из-за того, что жизнь стала невыносимой, имеет некоторый смысл. Ты можешь находиться в здравом уме и все же стать самоубийцей, если у тебя есть такого рода мотив. Но попытайся убить себя, скажем… ради шутки… и твои соплеменники наверняка назовут тебя сумасшедшей. Ты следишь за ходом моей мысли?

– Да,- ответила она.- В сущности, нет… мне бы хотелось поспорить с тобой. Но пока пусть будет так.

– Ну тогда, не кажется ли тебе, знай ты наверняка, что известный тебе человек пытался ради шутки - только ради шутки - убить себя, ты сочла бы его не вполне нормальным?

– Нуда, конечно,- согласилась она.- Продолжай. Он снова замялся.

– Видишь ли,- задумчиво произнес он,- чем больше я об этом размышляю, тем больше понимаю, что тебе надо было пройти через все, что я видел и слышал у алаагов, чтобы понять то, о чем я говорю. Тебе либо придется принять все сказанное мной на веру, либо нет.