Левый глаз - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Плеханов, Сергей Лифанов cтр.№ 46

– Ты разрешил мне, добрый человек, – сказал Лиэй. – Спасибо тебе, паракало. Теперь поставь меня на землю.

Павел наклонился и поставил сатирчика на землю. Лиэй уверенно встал на копытца, довольно вильнул хвостом. Потянулся, словно восстал от долгого сна. Улыбнулся.

– Пока, Лиэй, – сказал Павел. – Будь осторожен.

– Спасибо, добрый человек, – повторил сатир. – За то, что ты сделал, за то, что разрешил мне, прорекаю: будешь ты счастлив отныне и до конца дней своих. Прощай.

– Прощай.

Малыш повернулся и побежал по дороге, звонко цокая копытцами. Маленький хвостик его мотался из стороны в сторону. Павел стоял и смотрел ему вслед, пока Лиэй не скрылся из виду, не растворился в темноте.

* * *

Прошел еще день. Утром доктор Мятликов был удивительно свеж, несмотря на беспокойную ночь. Отработал смену энергично, можно сказать, с огоньком: с пациентами шутил, на глухих бабушек не орал. Часов в одиннадцать ему позвонил Топыркин и сухо сообщил, что ребенок умер и отправлен на вскрытие. Паша сказал: «Ага». Он ничему уже не удивлялся.

Павел находился в приподнятом настроении и знал почему. Потому что бредовая история закончилась. Павел сыграл предназначенную ему роль – выпустил Лиэя на волю, разрешил ему. При этом младенец со множественными уродствами благополучно умер – каким-то образом сам по себе, независимо от Лиэя, и безобразное тельце его отправили на вскрытие… Жуткая чертовщина, если задуматься. Но вот чего не стоило делать Мятликову – так это задумываться. Он и не задумывался.

Павел тщательно распланировал дальнейшие действия на день – после работы сразу отправиться в магазин (не в «Евроспар», само собой!), купить там бутылку коньяка – не маленькую, но большую, полноценную, может, даже литровую, придти домой, тяпнуть стакан под хорошую закуску (сёмужка лучше всего, ярко-оранжевые полоски рыбы, длинные и ароматные), потом завалиться спать. А когда придет Нина – объявить ей о том, что через пару-тройку недель они едут в Чехию. Или Финляндию. Нина, конечно, будет брыкаться для проформы, говорить, что это выпендреж, что ни к чему это, но Паша ее уломает. Он знает как. Он нальет жене того же коньячка, заставит ее выпить, а потом затащит в постель, и им будет очень хорошо…

Так предавался мечтам доктор Мятликов, сидя в своем рабочем кресле в три часа дня в сладком, заслуженном одиночестве. Тихая его эйфория его была прервана стуком в дверь. Павел уже было решил, что это какой-то шальной пациент, и приготовился отчитать его за опоздание – сурово, но справедливо… Дверь открылась, в кабинет вошел некий господин лет пятидесяти, в дорогом сером костюме, лысый и носатый, толстый и гладко выбритый, определенно семитского вида.

– Могу я видеть господина Мятликова Павла Михайловича? – осведомился он.

– Это я, – сказал Паша. – Вас из какого кабинета направили? Вы бы еще до шести вечера по поликлинике бродили…

– Очень приятно. – Лысый и носатый отвесил легкий полупоклон. – Я не ваш пациент, Павел Михайлович. Во всяком случае, пока не ваш. – Господин улыбнулся, продемонстрировав безупречно белый ряд керамических зубов. – Я адвокат, зовут меня Леонид Семенович Снег, и я представляю интересы небезызвестного вам Алексея Ивановича Дрыгачева.

– Хм… – Павел недоуменно пожал плечами. – Извините, не понял… Дрыгачев, вы сказали? А кто это такой?

– Это мой клиент. Он направил меня к вам для решения одного важного вопроса. Сказал, что вы в курсе дела.

– Что, кто-то подает на меня в суд? – голос Павла внезапно осип. – А за что? Диагноз я кому-то неправильно поставил? Но ведь так же нельзя – чуть что, и сразу в суд. Это у них на Западе так делают. А у нас нужно сперва разобраться. У нас же не Германия какая-нибудь…

– Успокойтесь, Павел Михайлович. – Адвокат примирительно махнул рукой. – Никто не подает на вас в суд, речь идет о наследстве. Алексей Иванович намерен вам кое-что завещать, но поскольку сам он, как бы это сказать, не совсем дееспособен, то я веду его дела, и решать эти вопросы входит в мои обязанности.

– Он больной и несчастный, этот ваш Дрыгачев? – спросил Павел.

– Больной. Хотя я не сказал бы, что несчастный. Он по-своему вполне счастлив.

– И у него вот такой глаз? – Паша изобразил рукой нечто вроде подзорной трубы, торчащей из лица.

– Именно. Заболевание левого глаза.

– Стыдливым словом «заболевание» в отечественной медицине принято скрывать онкологические диагнозы, – уточнил Мятликов. – У него рак ретроорбитального пространства, да? Запущенный, неоперабельный?

– Извините, это, сами понимаете, является сферой, о которой я не уполномочен говорить…

– Я врач. Я все вижу, все понимаю. Можете, кстати, не говорить – только кивните, если мой диагноз верен.

Адвокат печально сжал губы и едва заметно наклонил голову.

– Все ясно. Садитесь, Леонид Семенович, – Павел показал на кресло, сам же занял стул. – Одно непонятно – мне он представился как Бассарей Сабазидис, и я решил было, что он грек…

– Алексей Иванович – русский, хотя это не имеет особого отношения к делу. – Адвокат уселся в кресло и положил кожаный портфель себе на колени. – Я уже говорил вам, что он недееспособен. Может быть, он создал у вас впечатление… э… бомжа, но поверьте мне, это не так. Господин Дрыгачев – в прошлом известный нумизмат и коллекционер книг, человек очень образованный и далеко не бедный.

– Не бедный?! – Павел покачал головой. – Да на его фоне я просто Крез. И где его коллекция книг и монет, в таком случае? Ничего подобного я в его халупе не заметил.

– Он передал всю свою коллекцию в музей. Передал сразу, как только узнал о том, что безнадежно болен. Еще полтора года назад Алексей Иванович был вполне адекватным, разумным человеком. Кстати сказать, я веду его дела больше десяти лет… Уф-ф. – Юрист извлек из кармана платок и промокнул вспотевший лоб. – Вы правильно сказали – опухоль неоперабельная. Она проросла в мозг, и никто не взялся оперировать, даже в Германии. Сказали, что слишком поздно. Никто не ожидал, что Алексей Иванович проживет так долго – ему давали не больше, чем полгода. И вот, глядите-ка – он жив, и состояние вполне стабильное. Если не считать рассудка, конечно. – Адвокат постучал пальцем по лысине. – Короче говоря, когда господин Дрыгачев осознал, что с каждым днем будет неуклонно терять разум, он передал мне в доверительное управление все свои средства и собственность. Я распоряжаюсь ими – в интересах самого господина Дрыгачева, само собой. В сущности, он ни в чем не знает отказа, хотя ему нужно так мало …

– А что, родственников у него нет?

– Нет. Он никогда не был женат, родители его умерли много лет назад. Ни братьев, ни сестер. В общем, одинокий больной человек.

– Вы знаете, что он каждый день часами торчит в супермаркете «Евроспар»?

– Ну да, разумеется. Более того, я давно договорился с руководством магазина, и охрана присматривает, чтобы никто его не обижал. Он расплачивается кредитной картой и я слежу за состоянием его счета.