Лесные твари - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Плеханов cтр.№ 53

– Знаешь, как меня зовут? – Седой оскалился. – Парикмахер. Да, вот так меня зовут. Когда тебя спросят на том свете, кто тебя побрил, скажи – Парикмахер. Меня там хорошо знают, на том свете. Там много моих клиентов.

Он медленно приближался. Демид медленно отступал назад. И вдруг споткнулся обо что-то сзади. Кто-то сзади схватил его в тиски, прижал руки к туловищу так, что ребра затрещали и вдох застрял в груди.

– Держи его, Слон, – сказал Парикмахер. – Упустишь – уши отрежу, идиот! Вдвоем с одним фраером справиться не могли!

Черт! Черт возьми! Забыл Демид про толстого. Слона-то я и не приметил. Ну ладно. Ноги еще свободны.

Были свободны. Удар сзади по ногам – и Демид как подкошенный рухнул на колени. Грамотный был удар. По точкам. Демид дернулся, попытался вскочить, но ноги не слушались. Да и Слон висел на спине слоновьим туловищем. Не пошевельнуться.

– Сейчас закукарекаешь. – Парикмахер приблизился совсем опасно. – Но сперва я тебе свою метку сделаю. Не могу я без этого.

Он полоснул бритвой наотмашь. Демид только зубы сжал – стерпеть жгучую боль, не закричать. Лезвие рассекло кожу на груди – глубокая ровная полоска, сразу заполнившаяся алой кровью.

Еще два взмаха – и еще три кровавых полосы-отметины, сливающиеся в кривую букву «П». Парикмахер поднес лезвие к самым глазам и близоруко уставился на него. Потом кинул бритву в угол, не глядя, и слизал каплю крови с пальца.

– Порезался-таки из-за этого сучонка, – сказал он. – Бритвы сейчас не те делают. Импортные сплошь, острые слишком. Рука еле терпит. Вот в советское время «Нева» была – это самое то! Одним краем по железке проведешь – и носи хоть за щекой.

И безо всякого предупреждения въехал коленом Демиду в лицо. Голова Демида дернулась, вмялась в мягкий живот Слона. Рот заполнился соленой кровью.

– П-парикмахер... – Во рту оказалось что-то острое. Демид сплюнул красную слюну – осколок зуба. – Ответишь, Парикмахер.

– Рано еще вякать! – Седой расставил ноги, полез пальцами в ширинку. – Щас ты у меня королевой станешь!

Демид зажмурился, сосредоточился. Сейчас он разнесет в клочья эту сволоту. Чего бы это ни стоило. Он убьет их, если придется. Лучше так. Лучше так.

– Эй, ты! Парикмахер! А ну-ка, погодь!

Голос, раздавшийся из угла, был таким скрипучим и пронзительным, что Демид невольно открыл глаза. Четвертый обитатель камеры – тот самый, что, казалось, никогда не проснется, вскочил со своей лежанки и направлялся к Демиду. Демид, уж на что битый-перебитый в последние дни, привыкший ко всему, обомлел, увидев его.

Роста человек этот был среднего, но больше ничего среднего в нем не было. Физиономией он обладал такой, что хоть без грима в фильм ужасов вставляй. Верхняя губа – длинная и узкая, хоботом находила на нижнюю, почти не существующую. Подбородок скошен на обезьяний манер, но украшен кокетливой рэйверской бородкой. Нос когда-то был орлиным, крючковатым, но после бесчисленных переломов потерял определенную форму и расплющенным бананом стек куда-то на сторону. Брови – кустистые, свисающие чуть не до ресниц. Воспаленные желто-зеленые глазки с сумасшедшим любопытством таращились из красных глазниц. Лоб – покатый и плоский. Гребень жестких черных волос клином шел по лбу чуть ли не до переносицы – что-то среднее между прической панка и щетиной растревоженного дикобраза. Уши оттопыренные, почему-то остроконечные, поросшие.пучками седых волос. Был этот человек весь какой-то кривой, несуразный, словно сломали его в детстве, а починить так и не удосужились. Кривые маленькие ножки, кривая шея, кривые узловатые пальцы с длинными ногтями. Правое плечо было выше левого, туловище неестественно длинное. Да и одет этот тип был хоть куда – расстегнутая кожаная безрукавка, проклепанная на манер почитателей heavy metal, узкие джинсы, вытертые до дыр на коленях, ковбойские сапоги с металлическими дужками на носках. Непонятно, что такой человек делал в тюрьме. Место ему было в кунсткамере, на выставке уродов.

– Ну-ка, ну-ка... – Он отпихнул Парикмахера плечом довольно небрежно. – Вот те раз! – вдруг завопил он, ткнув пальцем Демиду в грудь. – А ведь это – братишка мой! Ты братишку моего хотел обидеть, Парикмахер! Плохой ты человек, Парикмахер. В кои-то веки я своего братишку увидел, Парикмахер, а ты сразу его забижать!

– Какого братишку? – Парикмахер, похоже, даже не удивился такому экстравагантному поведению. Стоял поигрывал лезвием, откуда-то снова появившимся в пальцах. – Ты, Кикимора, кончай свои шутки шутить. Я тебя уважаю, не трогаю. А ты в наши дела тоже не лезь. Какой он тебе братишка?

– Брат он мне, – горячо зашептал человек, названный Кикиморой. – Как есть брат! Вот ты сюда посмотри, Парикмахер. Ты когда-нибудь такое видел? Не видел ты такого, Парикмахер!

И опять ткнул грязным своим ногтем – прямо в свежую рану Демида. Дема скосил глаза вниз, насколько позволяла негнущаяся шея, и увидел, что порезы на его груди уже перестали кровоточить. Они слегка шевелились, эти порезы, как розовые черви. Они жили своей собственной жизнью. Они уже превратились в свежие рубцы.

«Феноменальная регенерация – вот как это называется. Заживает на мне все, как в ускоренном кино».

– Братишка! – Кикимора радовался, как ребенок, и Демид не знал, как ему реагировать на вновь объявившегося «родственничка». Честно говоря, ему было противно. – Теперь ты понял, Парикмахер?! Это брат мой. Братик, братик... – Кикимора погладил Демида по голове. – Где ж ты пропадал, милый? Я так скучал без тебя. Тебя как зовут-то, брат?

– Демид.

– И что ж это за брат такой, если ты не знаешь, как его зовут? – Парикмахер уже побагровел от злости, видно было, что он уже готов броситься на Кикимору с бритвой, да что-то его сдерживало. – Уйди, Кикимора! Ты что, стукачей уже за братьев держишь?

– Какой он стукач? Он же брат мой! Мой брат не может быть стукачом! Слон, ну-ка, отпусти его, жирдяй мерзкий. Отпусти Дему, крыса ты турецкая, или я тебе нос откушу!

Слон, там сзади, испуганно завозился. Везло ему сегодня. Один в голову ногами бьет, второй уши обещает отрезать, третий – нос откусить. И похоже, что угрозу Кикиморы он воспринял всерьез. Вспотел сразу Слон, и хватку свою ослабил.

– Слон, козел, держать, я сказал! – Парикмахер сделал молниеносный выпад в сторону Кикиморы, и на груди у того появилась алая ссадина.

Кикимора взвизгнул так, что заложило уши, и бросился на Парикмахера. Демид никогда не видел, чтобы человек дрался так. Кикимора прыгнул на противника и повис на нем – обхватил его ногами, руками вцепился в уши, ударил лбом прямо в переносицу. Парикмахер хлюпнул кровью и начал заваливаться на бок. Он еще падал, этот Парикмахер, а Кикимора уже оттолкнулся от него, взлетел в воздух раскоряченной лягушкой и приземлился на плече Слона. Слон заорал как ошпаренный. Демид вырвался из его рук и покатился по полу. Картина, которую он увидел, была не для слабонервных. Кикимора волок по полу огромного Слона за волосы как пушинку. Так маленький злобный паучок тащит парализованного жирного слепня в укромный уголок, чтобы сожрать. Слон не сопротивлялся. Он только таращил глаза, наполненные смертным ужасом. На шее его зияла рана – казалось, шея была прокушена до самого позвоночника. Кикимора скалился в кошмарной улыбке – зубы его были мелкими, острыми, треугольными, словно обточенными напильником, а по губам текла кровь. Кровь Слона.