Спутники Волкодава. Тень императора - читать онлайн книгу. Автор: Павел Молитвин cтр.№ 58

Глядящий-внутрь-себя угадал, кому принадлежала коралловая бусина, и, наверно, не соврал, сказав, что Ульчи жив, здоров, по-прежнему находится под опекой Мутамак и живет в Мванааке. Ильяс приятно будет об этом узнать, но к цели поисков это их ничуть не приблизило…

— Вот улица Увечных телег! Где мои чоги?

— Держи. — Эврих опустил в подставленную ладонь три монетки и, глядя, как мальчишка деловито засовывает их за щеку, подумал, что, если бы тот оказался сыном Ильяс, это бы ничуть не противоречило предсказанию Глядящего-внутрь-себя. Впрочем, истолковать его слова можно было тысячью способов, но как проверить хотя бы одно предположение? Попробуй-ка, например, узнай, что вытатуировано на предплечьях этого сорванца. Скрещенные молнии в круге, коими оберегают своих чад от многоликого зла простолюдины, или же символы кланов Огня и Леопарда?

— Послушай-ка… — начал было аррант и обнаружил, что, пока он придумывал, под каким предлогом попросить своего провожатого закатать рукава долгополой рубахи, тот уже успел дать деру. Пожав плечами, Эврих пролез в указанную щель между домами и оказался на улице Увечных телег. Окинул оценивающим взглядом выбоины от колес многочисленных тяжелогруженых арб и подивился, что кто-то ещё отваживается здесь ездить.

* * *

— Уф, ну и пришлось мне нынче побегать! Парит, сил нет! Не иначе ночью гроза разразится, — отдуваясь, произнес Тартунг, вваливаясь в комнату и стаскивая с плеч пропотевший халат. — Где Эврих?

— У тебя есть для него новости? — спросила Афарга, не отрывая глаз от медной ступки, в которой перетирала листья голубого бахреца.

— Есть, и преотличнейшие! Эпиар Рабий Даор вернулся в столицу, я только что виделся с ним. Он желает завтра же встретиться с Эврихом. Кстати, где он?

Тартунг выбрал из кучи лежащего в углу комнаты тряпья другой халат, брезгливо покрутил носом и накинул на плечи. Задумался, не сменить ли шаровары, но решил, что сделает это потом, после того как окатит себя бадьей воды из колодца.

— Как же тебя пустили к Эпиару, в таком-то виде? Он ведь купец не из последних и кого попало, верно, не принимает. Да и дел у него за время отсутствия должно было накопиться.

Страшно довольный успешно выполненным поручением, равно как и тем, что Афарга не отмалчивается — появилась у неё такая скверная привычка по прибытии в Мванааке, — юноша не заметил, что она дважды не ответила на его вопрос об Эврихе, и возбужденно принялся рассказывать:

— Дом у этого Рабия что надо, не тутошним хибарам чета, и меня к нему, естественно, пускать не хотели. Ну я шепнул привратнику, мол, дело прибыльное и срочное, пусть хоть слугу позовет какого. Я ему, дескать, два слова шепну, чтобы хозяину передал, а там видно будет. Кликнул он слугу. Важности у того — верблюду впору занимать, но снизошел все же, выслушал меня. Я думал, на том и кончится, не увижу его больше, Эврих-то ведь мне ничего передавать не велел — запамятовал, видно, — вот и пришлось на ходу придумывать.

Юноша сделал паузу, ожидая вопроса Афарги. Сегодня она, похоже, была в настроении, потому что не стала его разочаровывать и спросила:

— Что ты велел передать Эпиару? Долго пришлось ждать?

— В том-то и дело, что нет. Верблюдообразный этот тотчас же примчался и повел меня к своему господину. А передать я ему велел, что Эпиара Рабия Даора желает видеть посланец человека, который отплыл некогда от берегов Мономатаны на «Персте Божьем». Э-э-э, да ты ведь эту историю не знаешь! — спохватился юноша. — Надо будет попросить Эвриха, чтобы поведал тебе, а заодно и Аль-Чориль с Тарагатой. Потому как если они о деяниях Тразия Пэта ничего не узнают, так и выручать его не возьмутся. А без них…

Тартунг замолк, почувствовав, что его занесло. Эврих ведь уже не раз принимался рассказывать Аль-Чориль о маге, служившем Богам-Близнецам, учеников которых у арранта были веские причины недолюбливать, да не больно-то его предводительницы гушкаваров слушали. От былого уважения их и едва ли не обожания чудо-лекаря не осталось и следа. На смену им пришли недоверие и подозрительность, в основе которых лежало нежелание разбойниц признать, что Эвриховы возможности хоть и велики, но не беспредельны. Им бы, конечно, хотелось, чтобы он пальцами щелкнул, и вот вам, пожалуйста: Ульчи уже на императорском троне сидит. Так ведь не бывает этак-то, это даже ранталуку ясно!

Был такой момент, чего уж там лукавить, когда и Тартунг полагал: захоти чудо-лекарь — и мертвые оживут, а звезды посыплются с небосвода золотыми монетами. К счастью, длилось это заблуждение недолго, и сумел он таки понять, что мало чести быть всемогущим. Нет, тем-то и поразил его воображение аррант, что далеко не безграничные способности свои умел использовать в нужный момент, неизменно достигая при этом поставленной цели. И Ульчи этого с помощью Тразия Пэта найдет, ежели прислушаются к его словам драчливые девки, вместо того чтобы под ногами путаться. Особенно сейчас, когда Эпиар появился наконец в Мванааке.

— Так где Эврих-то? Неужто опять в город отправился? — На этот раз в голосе юноши отчетливо прозвучало беспокойство. — Ты чего отмалчиваешься? И Шайал глаза отводил… Ну, в чем дело?!

Начиная злиться, он, едва сдерживая раздражение, шагнул к Афарге, и та, все так же не поднимая головы, ответила:

— Ничего с ним не случилось. Пьет он. С Яргаем и Пахитаком.

— Как это пьет? Ты чего городишь? Не видел я его в зале!

— А они нарочно в Шайалову каморку забрались, чтобы никто им не мешал. То ли спаивают его гушкавары по приказу Аль-Чориль — вдруг что сболтнет, то ли в самом деле утешить стараются, — безучастным тоном ответствовала девушка.

— Да скажи ты толком, что стряслось, почему его утешать надобно?

— Мхетта у него на руках умерла. Девчоночка махонькая, у которой спинка повреждена была.

— Вай-ваг! Она же вроде на поправку пошла… — растерянно протянул Тартунг. — Вот, значит, оно как. Ладно, пойду погляжу. Не помню я, чтобы Эврих вином злоупотреблял…

Каморка Шайала — старого трактирщика, проникнувшегося к Эвриху дружескими чувствами и едва ли не благоговением после того, как тот, взявшись лечить его внучку, почти полностью избавил её от разрывающего грудь кашля, — располагалась в самой глубине гигантского дома, размеры которого непосвященному невозможно было даже представить. Собственно говоря, это был не один дом, а более полудюжины хижин, соединенных дворами и переходами, примыкавшими к заброшенной в незапамятные времена шахте каменного карьера. В «Доме Шайала» жили многочисленные родичи хозяина, занимавшиеся приготовлением пищи для посетителей трактира, плетением ковров и циновок, изготовлением пальмового вина и рисовой водки; здесь же располагались погреба и складские помещения, где хранились запасы снеди, а также предназначенные для сбыта товары, добываемые гушкаварами не вполне законным путем. Домов, подобных этому, в приречном районе Города Тысячи Храмов было немало, и соратники Аль-Чориль не испытывали недостатка в жилье. Сама же она вместе с Тарагатой и десятком приближенных предпочитала во время наездов в столицу останавливаться у Шайала. По её словам, это было надежное убежище, и, судя по количеству выходов, расположенных в самых неожиданных местах, Шайал и его домочадцы пребывали в постоянной готовности к нашествию незваных гостей. Трактирщик как-то с гордостью сообщил Тартунгу, что городские стражники несколько раз вторгались в его «владения» и уходили несолоно хлебавши.